Опять демон! Как кругами хожу, все равно к нему возвращаюсь. Будто судьба на что-то намекает.
- А он причем?
- Так ведь осушил болото, лес вырубил под корень, одни пеньки торчат!
- Зачем?
- Кто ж знает, - женщина вздохнула. - Староста с ним на одну дудку пел, сначала отступные обещал немалые, а потом, как отказались, угрожать стал. Намекнул, что житья нам не даст. Г оворил, что деток можем недосчитаться в один день.
- Вот мерзавец!
- Потом турнули нас с болота и из леса, пришлось вот заброшенную избу занимать и привыкать жить по-новому. А сердце-то как болит, стоит вспомнить, как раньше-то привольно жилось!
- Мне жаль, что так вышло. - Я с сочувствием посмотрела на нее. - И никто не помог?
Старая, как мир, история. И тут власть имущие творят, что им вздумается, беспределят по-черному.
- Мы же нечисть, Марусечка, защитить нас некому, никто и слушать не стал, как жаловаться пытались. Пригрозили только, что еще хуже сделают, если не заткнемся. Ладно, заболтала я вас. Идите домой, уж темнеет.
- Я провожу, - Малуша зашагала рядом.
- Спасибо.
- Ну, уснули, что ли? - кикимора встряхнула банку, которую сжимала в руках, и внутри ярко засияли какие-то огоньки. - Светляки, - пояснила девушка, - заместо фонариков у нас.
- Понятно.
- Вот тут можно срезать, - она указала на просеку, а когда мы туда свернули, тихо попросила, - ты прости меня, пожалуйста. За то, что сегодня сказала. Ну, о Демьяне.
- Не за что прощать, - пожала плечами. - Это же правда была. Спасибо, наоборот, предупредила, чтобы я с кобелем не связывалась.
- Ну, не знаю, - протянула кикимора. - Может, у вас и сладилось бы.
- Малуша, ты романтик, - я кисло улыбнулась. - Сколько у него до меня таких было?
- Даже не знаю, - девушка наморщила лоб.
Она что, и впрямь считать принялась?
- С четырех окрестных деревень штук пятнадцать набирается, - выдала результат девушка.
Не кикимора, а калькулятор!
- Это за какое время? - не удержалась, полюбопытствовала.
- За два года.
Я резко затормозила. Ну, ничего себе! Так он что, все местное женское население опылить успел? Еще один развратный шмель! Жжжж, чтоб его! Скрипнула зубами, пошла дальше.
- Ты расстроилась? - девушка догнала меня.
- Нет.
- Точно?
- Да.
- Надо было мне язык свой за зубьями держать! - посетовала она.
- Тогда я стала бы шестнадцатой в его списке, - раздраженно пожала плечами. - Давай сменим тему?
- Давай. Ты какую рыбу любишь, Маруся?
Неожиданный поворот! Я покосилась на кикимору.
- Наловлю тебе завтра и сомов, и налимов. И щучку поймаю. Запечешь на углях, вкуснота получится, будешь кушать да нахваливать! И меня добром вспоминать!
- Хорошо, не откажусь, - улыбнулась.
Рыбки и впрямь хочется - с травками, зажаренной до золотистой корочки, м-м-м!
- Только столько не надо, Малуша, мне хранить негде.
В подполе будуар Вари вместо ледника.
- Одну щучку только, хорошо? А то остальное испортится.
- Как скажешь, - она закивала. - Мы только благодаря рыбке и живем. Каждый день ловлю, всю семью кормлю. Осточертела она уж, правда. Но кушать-то хочется, ничего не поделаешь. А раньше всего у нас было навалом!
Девушка мечтательно закатила глаза и причмокнула.
- Все ведь, кто в лес шел по грибы-ягоды или за древесиной, гостинцы оставляли лешему, чтобы помог, заплутать не дал. И к нам в болото тоже, как по ягодки прибегут, и еды, и ленточек с колечками, всего наоставляют.
Она тяжело вздохнула.
- А теперь не нужны мы никому, и носа никто к нам не сует. Обидно.
Ай, котовасинцы, нехорошо! Покачала головой. Ладно, что-нибудь придумаем.
- А вот и пришли, - я увидела свою избушку и улыбнулась. - Пойдем-ка, зайди, Малуша.
- Зачем? - кикимора прошла в дом и остановилась в прихожей. - Насляндаю ведь. Я босиком, а у тебя тут так чисто!
- Вот, кстати, и у вас завтра должно так быть, как я на перевязку приду, поняла?
- Поняла. Все, как ты сказала, сделаем. Мы своего папку очень-очень любим!
- Хорошо, - поманила ее за собой на кухню, - иди сюда. Держи, - начала нагружать ее съестными припасами, которыми меня обеспечили пациенты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Да зачем же, Маруся? - девушка захлопала глазами, прижимая к груди пироги, колбасы и прочую снедь.
- Вам нужны, а мне столько и за месяц не съесть. Бери, бери, сестренок побалуешь!
- Ой, спасибочки! - она расплылась в улыбке. - Столько всего!
- Давай в корзину сложим, как раз Агуся в ней недавно яиц мне притащила!
Мы завозились в тесной кухоньке, укладывая продукты. Малуша задела о стену локтем, выронила банку со светляками, которая упала на пол и разбилась. Осколки сыпанули во все стороны, а следом разлетелись довольные светлячки, получившие свободу.
- Прости кикимору, Маруся, - девушка посмотрела под ноги, - ручки у меня растут из моей большой жопоньки!
- Не велика беда, - прошептала заклинание, и банка склеилась обратно.
- Ух ты!
- А вот жучки пусть летают, - я улыбнулась, осматриваясь.
Кухня наполнилась волшебством благодаря этим проказникам. Красота! Чем-то напоминает новогоднюю елку!
- Как скажешь! Прости еще раз - за все, и огроменное тебе спасибо!
- Пожалуйста, - я проводила ее на улицу. - Лечите папу. Если что, прибегай.
Малуша ушла. Светляки носились по комнате, будто играли в догонялки. Улыбаясь, я легла в постель и смотрела на них, пока не уснула.
А утром...
- Да какого же лешего?! - простонала я, открыв глаза.
Равномерные хлопки впивались в мозг. Кажется, с улицы доносятся. Это что еще такое?
Сползла с кровати, вспоминая присказку - утро добрым не бывает, повязала вокруг бедер шелковый платок - сойдет за парео, и пошлепала на улицу, зевая так, что челюсть не вывихнула только чудом.
Но весь сон как рукой сдуло, когда увидела источник мерзкого звука. Оказалось, что это Демьян. Обнаженный по пояс, он колол дрова. Звучит просто, согласна. Но как он это делал, мама дорогая!
Позабыв про все обиды, замерла на крыльце, наслаждаясь зрелищем. Поленья мгновенно разлетались от удара колуна, который взмывал в воздух и тяжестью обрушивался на них, как коршун на добычу. Но смотрела я, честно признаюсь, не на дрова и топор, а на Демьяна. Мышцы в теле парня ходили ходуном, заставляя блестящую кожу так красиво перекатываться волнами, что заглядишься!
Именно это и сделала, не сводя глаз с него, мощного хищника, каждое движение которого было наполнено грацией и силой. Так и стояла бы, наверное, разинув рот, если бы он не заметил, что за ним наблюдают.
Остановился, склонив голову на бок. Небрежно отвел за ухо прядку, которая выбилась и лезла в лицо. А ведь у него даже дыхание не сбилось! Темные глаза пристально уставились на меня. Скользнули по лицу, физически заставляя чувствовать их прикосновения, спустились ниже, задержались на груди, туго обтянутой футболкой. А вот мое дыхание тут же стало прерывистым.
Ну, уж нет, стрекозел котовасинский, больше у тебя этот фокус не прокатит, и не мечтай!
- Что ты делаешь? - голос был сухим, как заброшенный огород после недели без дождя.
Черт, судя по сравнениям, я совсем уже окотовасилась. Скоро с утра до вечера буду, как и все вокруг, проводить в позе «попа смотрит в облака».
- Сама видишь, - пожал плечами и перекинул колун из руки в руку.
- Зачем?
- Чтобы ты осенью не замерзла.
- Я тебя об этом просила?
- Мне не сложно.
Ему, видите ли, не сложно! Закатила глаза, скрипнув зубами.
- Даже спасибо не скажешь? - ухмыльнулся.
- Тебе почему в своем замке не сидится, а? - уперла руки в талию. - Там что, заняться нечем? Коли свои дрова, чтобы у твоего хозяина задница зимней ночью не замерзла! А мои дрова оставь в покое!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ты с левой ноги встала, что ли?
- С какой надо, с такой и встала! Все, проваливай давай!
- Доколю и уйду. - Заиграл желваками.
