Гиялорис, свободно говорящий на скандарском диалекте, подошел к нему, чтобы договориться о найме.
После краткого и явно безуспешного спора он вернулся со странным выражением на лице.
- В чем дело, Гиялорис? - спросил Престимион. - Он не согласился?
- Он сказал мне, что в такое время дня неблагоразумно спускаться вниз по реке, так как в этот час лорд корональ Престимион на большой яхте обычно отправляется вверх по течению к своему дворцу.
- Ты говоришь, лорд корональ Престимион?
- Именно. Только что коронованный повелитель планеты, не кто иной, как лорд корональ Престимион.
Этот скандар сообщил мне, что он поселился недавно в Сти и каждый вечер совершает путешествие из дворца своего друга, графа Файзиоло, в свой собственный дворец. Он говорит, что, когда корональ в хорошем настроении, ему нравится бросать кошельки, набитые десятикроновыми монетами, лодочникам, которые попадаются ему на пути. Но если настроение у него неважное, он приказывает своему рулевому таранить и топить те лодки, которые чем-то ему не нравятся. Никто этому не препятствует, поскольку он все-таки корональ. Наш скандар предпочитает подождать, пока лорд Престимион проедет мимо, и только потом брать пассажиров. Из соображений безопасности, говорит он.
- Вот как! У лорда короналя Престимиона в Сти есть дворец? - озадаченно произнес Престимион. Все это было очень странно. - А я и понятия не имел! И он развлекается на закате тем, что топит встречные суда?
Мне кажется, нам следует побольше узнать об этом - Полностью с тобой согласен, - откликнулся Септах Мелайн.
На этот раз они все втроем спустились на пристань.
Гиялорис повторил свое предложение скандару, а когда тот в знак отказа поднял две верхние руки, Септах Мелайн вытащил свой бархатный кошелек и позволил ему рассмотреть блеск пятикроновых монет. Лодочник потрясение уставился на них.
- Какова твоя обычная палата за проезд до следующей пристани, приятель?
- Три с половиной кроны. Но...
Септах Мелайн протянул ему две сверкающих монеты.
- Вот десять крон. Втрое больше обычной платы.
Возможно, это тебя соблазнит?
Скандар угрюмо спросил:
- А если короналю вздумается потопить мой корабль? Как раз на прошлой неделе он потопил лодку Фридрага, а три недели назад - Режмегаса. Если потопит мою, чем я стану зарабатывать на жизнь? Я уже немолод, добрый господин, и мне не под силу строить новые лодки. Ваши десять крон не помогут, если я потеряю свое судно.
Престимион сделал быстрый, почти неуловимый жест рукой. Септах Мелайн снова звякнул своим кошельком, и на его ладонь упала тяжелая серебряная монета, рядом с которой пятикроновые монетки выглядели сущей мелочью. Он показал ее лодочнику.
- Друг, ты знаешь, что это такое?
Скандар выпучил глаза.
- Монета в десять реалов?
- Да, десять реалов. Сто крон. И посмотри: вот вторая такая же, и третья. Не надо будет строить новый траппагазис, а? Тебе этого хватит, чтобы купить другое судно, как ты считаешь? Тридцать реалов пойдут тебе на возмещение убытков, если у лорда короналя сегодня появится желание топить корабли. Ну? Что скажешь, приятель?
Скандар ответил охрипшим голосом:
- Можно мне посмотреть на одну из этих штуковин, ваша светлость?
- Я не лорд, приятель, а всего лишь состоятельный купец, и приехал с друзьями из Гимкандэйла, чтобы осмотреть чудеса Сти. Ты подозреваешь, что деньги фальшивые?
- О, нет-нет, господин! - Скандар бурно замахал всеми четырьмя руками, поднося их ко лбу и делая отрицательные жесты. - Просто я никогда даже не видел монеты в десять реалов, ни разу в жизни! Не говоря уже о том, чтобы владеть ею. Можно мне взглянуть? А потом я отвезу вас куда хотите, можете быть уверены!
Септах Мелайн отдал ему одну из больших монет.
Скандар с благоговением рассматривал ее, словно перед ним был редчайший драгоценный камень, вертел ее в своих волосатых пальцах, тер монету с обеих сторон: на ее аверсе был изображен лорд корональ Конфалюм, а на реверсе покойный понтифекс Пранкипин. В конце концов скандар дрожащей рукой вернул монету.
- Десять реалов! Вы и представить себе не можете, что они для меня значат! Поднимайтесь на борт, ваши светлости. Садитесь, садитесь!
Когда все трое поднялись на борт, огромный старик оттолкнул судно от берега. Казалось, он никак не может успокоиться и по-прежнему пребывает в восторге от того, что ему удалось подержать в руках такую ценную монету. Он снова и снова качал головой и смотрел на свои пальцы, которые только что касались сверкающих денег.
Когда траппагазис выплыл на стрежень реки, Престимион, который, как и большинство лордов Замковой горы, редко имел дело с деньгами, наклонился к Септаху Мелайну и прошептал:
- Скажи, что можно купить на одну из таких монет?
- На десять реалов? Хорошего чистокровного жеребца, по-моему. Или достаточно доброго малдемарского вина, чтобы по крайней мере год утолять жажду.
Или несколько месяцев жить в приличном отеле. Вероятно, столько наш лодочник может заработать месяцев за шесть-семь. И наверное, почти столько же стоит его судно.
- А! - отозвался Престимион, пытаясь осознать размеры пропасти, отделяющей условия существования этого скандара от условий жизни короналя. Он знал, что есть еще более крупные монеты, чем десять реалов, - в пятьдесят и даже в сто реалов; незадолго до этого он как раз одобрил эскизы целой серии новых монет, на которых будет его собственное изображение вместе с изображением понтифекса Конфалюма.
Но сто реалов, одной тяжелой монетой, которая, возможно, сейчас лежит в кошельке у Септаха Мелайна, - это немыслимое состояние для простых людей планеты, которые имеют дело со скромными бронзовыми мерками и блестящими монетками в одну крону, изготовленными из сплава меди и небольшого количества серебра. Монеты достоинством в один реал эти люди держали в руках так редко, что они могли бы с таким же успехом быть деньгами другой планеты.
Престимиону было поучительно и полезно задуматься над этим, ведь ему столько раз приходилось видеть, как во время игры в Замке знатные рыцари небрежно ставили на кон по пятьдесят, а то и по сто реалов. "Мне еще много надо узнать о планете, правителем которой сделала меня судьба", - подумал он.
***
Старый, скрипящий траппагазис неторопливо двигался вниз по течению, а скандар на корме время от времени поправлял румпель, чтобы держать судно на середине русла. Река здесь была необычайно широкой и текла можно сказать, медленно, но Престимион знал, что за пределами города все изменится: там великая река разбивалась о ряд низких, острых скал, так называемые Пальцы лорда Спадагаса, и распадалась на множество мелких речушек, теряющихся в предгорьях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
