Приходилось признать, что, когда наступал очередной кризис в ее жизни, она вынуждена была либо обращаться к своей собаке, либо звонить Пэрис. То есть ее звонок будет означать, что у нее кризис. Но ведь это совсем не так. Или так? Она фыркнула. Черт, это так. Почва уходила у нее из-под ног. Она больше не представляла, что делать. Десять лет Рейчел не была здесь. В Нью-Йорке она знала, как себя вести, что говорить, кем быть. Но в Бремере…
Телефон, как магнит, притягивал Рейчел, искушая ее. Рейчел закусила нижнюю губу, заставила себя встать и побрела в дальний конец комнаты, чтобы заглянуть в корзину. К несчастью, мороженое от «Бена и Джерри» совсем растаяло. Одно хорошо: миссис Келли не убирала комнату. Должно быть, поверила в ее сказку о разложенной по всему полу работе.
Ладно, звонить, так звонить. Рейчел ринулась к телефону и набрала номер Пэрис, пока не убедила себя повесить трубку.
— Алло?
— Во всем виноват Гарретт, — выпалила она.
— Привет, Рейчел… — услышала она мужской голос. Застонав, ткнулась головой в стену. — Сейчас позову Пэрис.
— Спасибо, Девин.
Не стоило ей так волноваться. Он и без того считал, что она не совсем в себе.
Она услышала, как Девин сказал: «Рейчел говорит, что виноват Гарретт», потом шорох — трубка перешла в другие руки.
— Выкладывай.
И она выложила. Все. Даже свой совершенно убогий, умный, мудрый, дурацкий план.
— Не могу поверить, что ты спала не с тем Маклином.
Рейчел закатила глаза.
— Эта новость уже устарела. Что мне делать теперь?
— Может, ты просто не любишь деликатных парней?
Голос Пэрис стал постепенно стихать по мере того, как она повторяла слова Рейчел о том, что Гарретт не хочет давить на нее.
— То, что он не хочет давить на тебя, говорит о его серьезных намерениях, — сказал Девин громким и ясным голосом.
— Девин! — воскликнула Пэрис. Послышались звуки борьбы: Пэрис отнимала трубку. — Господи, выходишь за них замуж, и они уже считают, что во всем разбираются, — добавила она, а Девин засмеялся в отдалении.
Рейчел вздохнула, прижала подушку к груди и сказала себе, что не завидует. Интересно, как Гарретт относится к сражению подушками.
— Рейч?
— Извини, я засмотрелась на свои подушки.
— Угу, — произнесла Пэрис, словно все поняла. — Значит, он не хочет давить на тебя. Здравомыслящий человек. Вести себя по-рыцарски — это же здорово.
— Я тоже так думаю.
— Тогда чего же ты хочешь? — резонно спросила Пэрис.
Не рыцарства. Я хочу, чтобы он бросил меня на кровать и занимался со мной любовью до тех пор, пока от моих криков не начнут лопаться стекла.
— Сама не знаю, — ответила Рейчел. — Я хочу его, ясно?
Так сильно, что тело ее горело. Ей надо было закончить то, что они начали, и потом продолжить.
— Тогда иди к нему.
— Я не понимаю. — Она вздохнула. — Почему он? Почему сейчас?
— Может, он и есть тот самый Единственный. Пришла твоя очередь.
Рейчел нахмурилась, подавляя свой внутренний голос, который уверял ее, что Пэрис права. Что Гарретт больше чем надежен. Что он особенный. Единственный. Тот самый.
Неправда. Парни, заинтересованные в серьезных отношениях, не отступают в сторону, чтобы объект их внимания мог пофлиртовать с другими парнями. По тому, что делал и говорил Гарретт, было совершенно ясно, что ему нужны временные отношения, а не прочные узы.
Но ведь тем лучше! Ведь именно этого она и хотела. В конце концов, главным оставался ее план. Поэтому необременительная сексуальная связь с Гарреттом — то, что нужно.
— Рейчел? Ты слушаешь?
Рейчел вздохнула. Решение было принято.
Пятьдесят восемь маленьких плиточек умещались по длине потолка комнаты Гарретта и тридцать две — по ширине. Он знал это, потому что пересчитал их пять раз, и каждый раз у него получалось то же самое количество.
Измученный, он крутил в пальцах незажженную сигарету. Прошло уже больше часа с тех пор, как он покинул комнату Рейчел, и теперь он осознал масштабы и чудовищность своей глупости. Он просчитался. Она не придет.
А это означало, что он должен выполнить свое обещание водить ее по городу, наблюдать за тем, как она флиртует с этими подонками, и при этом мечтать о том, чтобы оказаться с ней в постели, зная, что этого никогда не случится.
Может, ему сменить тактику, спуститься вниз и…
Бах! Этот звук эхом разнесся по комнате, и Гарретт сел в ожидании продолжения. Ничего. Черт. Он спустился с кровати и прижался ухом к полу. Следующие несколько секунд показались ему вечностью. Никакого стука. Наверняка ему просто почудилось. Бах, бах, бах! В его ухе зазвенело, когда пол под ним затрясся от ударов, и Гарретт вскочил на ноги еще до того, как звуки прекратились.
Он помчался вниз по лестнице, потом резко затормозил у ее двери. Дверь открылась, и перед ним была она — красивая и сияющая, мечтающая о нем.
— Стучи в потолок три раза, когда хочешь, чтобы я пришел.
— Боялась, что ты не поймешь, поэтому перестаралась.
Он окинул ее взглядом, и у него перехватило дыхание, когда он увидел, что на ней надето.
— А ты мне нравишься в этой больничной робе.
Она засмеялась.
— Я оставила ее у себя. — Рейчел распахнула дверь пошире и впустила его. — Надеюсь, ты не возражаешь.
— Не возражаю. — Он захлопнул дверь. — Сними ее.
Одна ее бровь поползла вверх.
— А ты требовательный, не так ли?
Он почувствовал, что она поддразнивает его, и немедленно ответил тем же:
— Может, мне вернуться к себе?
Пауза. Потом она ослабила тесьму на брюках. Противная зеленая материя сползла с ее бедер и легла лужицей у ног. Гарретт застонал, его тело запылало, взгляд был прикован к вырезу рубахи. Протянув руку, он погладил ее гладкую кожу, с удовольствием наблюдая за тем, как вздымалась и опускалась ее грудь.
— Зачем ты позвала меня?
— А ты как думаешь?
— Может, ты отважишься сказать правду? — спросил он низким голосом, дразня ее.
Она закусила нижнюю губу.
Он подошел ближе, провел пальцем вверх по ее бедру и крепко обнял за талию. Она выгнула спину, и он, приняв молчаливое приглашение, наклонился, чтобы поцеловать нежную кожу в вырезе рубахи.
— Правду, — пробормотал он. Ему хотелось подразнить, помучить ее, заставить желать его до отчаяния. Но ему хотелось также и услышать ее ответ. Он хотел знать, что она принадлежит ему. Черт, да он просто хотел ее. — Ты хочешь меня, — сказал он, понизив голос. — Скажи мне.
— Я хочу тебя. — Рейчел вздохнула, ее тело было таким горячим, что он чувствовал это сквозь свою одежду. — Поцелуй меня, — потребовала она и прижалась к нему губами. — Давай займемся любовью. Гарретт, пожалуйста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
