Как только «credo» «экономистов» стало известно сибирским политическим ссыльным, Ленин немедленно выступил с решительным протестом против ренегатов.
Об этом сохранились подробные воспоминания ряда соратников Ленина, отбывавших ссылку в том же Минусинском уезде, неподалеку от села Шушенского. Немедленно по получении из Петербурга «credo» Ленин составил план резкой отповеди авторам манифеста «экономистов». «Было решено «Протест» сделать коллективным и для этой цели всем товарищам собраться в селе Ермаковском»{П. Н. Лепешинский. На повороте. М., 1935, стр. 117.}.
«Предварительное оживленное собрание… происходило у меня на квартире, — пишет П. Н. Лепешинский, — причем я помню, как Владимир Ильич горячо доказывал многим из нас, что «credo» очень симптоматично, что прозевать этого явления нельзя, что «экономизм» — грядущая болезнь нашей социал-демократии»{П. Н. Лепешинский. На повороте. М., 1935, стр. 118.}.
В своем «Протесте» Ленин и его товарищи клеймили позицию «экономистов» как прямой отход, прямую измену рабочему делу, рабочему революционному движению.
«Протест» подписали 17 ссыльно-политических во главе с Лениным (Н. К. Крупская, Г. М. Кржижановский, А. С. Шаповалов, Ф. В. Ленгник, В. К. Курнатовский, О. Б. Лепешинская, П. Н. Лепешинский, А. А. Ванеев и др.).
Затем Ленин обратился ко всем марксистским организациям России с предложением присоединиться к «Протесту семнадцати» и также осудить изменническое «credo» «экономистов». «Протест» Ленина был послан и политическим ссыльным, находившимся в Сибири и на северо-востоке России. Ленин считал необходимым поднять против «экономистов» всех истинных марксистов, всех настоящих борцов за революционную победу рабочего класса.
Орловские ссыльные также получили «Протест семнадцати» Ленина с предложением присоединиться к борьбе против «экономистов».
Бауман, уже в Петербурге столкнувшийся с деятельностью «молодых» и выступавший в защиту «стариков», сразу же встал на точку зрения автора «Протеста семнадцати». Он увидел, что Ленин намечает единственно правильный путь победоносного развития рабочего революционного движения. Орловская колония ссыльных посвятила несколько вечеров обсуждению «Протеста семнадцати». Николай Эрнестович выступал ярым защитником идей Ленина, изложенных в «Протесте семнадцати». Политические ссыльные города Орлова присоединились к «Протесту» Ленина и постановили сообщить при первой же возможности о своем решении в Швейцарию для опубликования в нелегальной печати. Сообщение о присоединении к «Протесту» послано было и Ленину.
Как вспоминает один из товарищей Баумана по ветеринарному институту — профессор H. H. Богданов, «связующим звеном» с ссыльными была сестра В. Г. Сущинского Мария Гавриловна Сущинская. Она ездила в глухое село Кай Вятской губернии повидаться с братом:, который был переведен туда из Нолинска «за строптивый нрав и возражения начальству». М. Г. Сущинская, как и другие казанские друзья сосланных, стала информатором и поставщиком литературы для «вятичей». Через нее «вятичи» (в том числе и орловская колония) держали связь с Казанью, Петербургом и Сибирью.
Значение «Протеста семнадцати» было исключительно велико, так как «к «Протесту» присоединился ряд колоний ссыльных социал-демократов. Резолюции о присоединении к нему были присланы от группы ссыльных Туруханска, из вятской ссылки (Бауманом) и другими. «Протест» был перепечатан в астраханской типографии и распространен по всем городам Поволжья — от Астрахани до Нижнего. С появлением «Протеста семнадцати» началось резкое размежевание внутри местных социал-демократических организаций и в колониях ссыльных»{Ю. Полевой. Ленинская «Искра» и искровские организации в России. М., 1941, стр. 9.}. После присоединения к протесту Ленина против «credo» Бауман начал еще усиленнее изучать марксистскую литературу. Николай Эрнестович изучил ряд экономических работ по истории русского народного хозяйства, по истории рабочего движения на Западе, в особенности о положении рабочего класса в «классической стране капитализма» — Англии. Беседы и споры с товарищами по ссылке на политические и экономические темы, изучение отдельных работ по экономической истории России все острее и острее ставили перед Бауманом вопрос о том, что лучшие годы — годы молодости — могут пройти бесплодно, в глухой ссылке, почти на краю света. Петербург, горячая революционная борьба, товарищи из рабочих кружков все чаще заслоняли перед умственным взором Баумана страницы книг и брошюр… И Бауман, чувствуя себя достаточно подготовленным для продолжения революционной работы, решает бежать из медвежьего угла своей ссылки. Но бежать надо не в Петербург, где его, конечно, скоро выследят и арестуют, а туда, где зарождался центр теоретической и практической работы российской социал-демократии, где Ленин вскоре собрал лучших бойцов рабочей социал-демократической партии. В то время таким штабом была Швейцария. Именно туда, за рубеж, в центр кипучей революционной работы и решил бежать Бауман из захолустного Орлова.
Все лето и начало осени 1899 года он провел в приготовлениях к побегу. Не так легко было пробраться, не обратив на себя внимания полиции, из лесного уездного городка Вятской губернии за границу. Николай Эрнестович внимательно изучил несколько маршрутов, в том числе и через Казань, чтобы хоть на несколько часов повидаться с родителями. Лучше всего оказывался путь, который надо было совершить в одежде простого рабочего или лесосплавщика лесными дорогами до верховьев Волги, затем по Волге до Казани, а оттуда, заручившись необходимыми адресами и явками, следовало двинуться уже по железной дороге к границе и попытаться перейти ее где-нибудь в Польше или вблизи Румынии.
Летом 1899 года план побега был почти разработан. В это время ссыльного навестила его сестра Эльза. Она приехала к брату так же, как и в Саратовскую губернию, — пользуясь каникулами. Радостной и веселой была встреча брата и сестры.
Бауман очень любил Эльзу, — с ней были связаны воспоминания детства, она живо напомнила брату родные казанские места, детские игры и проказы… Николай Эрнестович немедленно познакомил Эльзу со всей колонией орловских политических ссыльных, и молодежь дружески встретила сестру Баумана. Несколько недель гостила Эльза у брата з Орлове, и эти дни пролетели как на крыльях: Бауман то затевал путешествия на лодках по широкой, полноводной Вятке, то отправлялся с сестрой и друзьями по ссылке в окрестные леса, то устраивал вечеринки с хоровым пением и мелодекламацией к немалой тревоге полицейских, наблюдавших за «ссыльными политиками».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
