Иногда счастье находит нас там, где мы даже не думаем его искать. Как сейчас, в глубине мрачной Чащобы, весь мир перестал существовать для Книжника – осталась только эта маленькая фигурка, которую он ловко высвобождал из наслоений мертвого дерева.
Пальцы сами управлялись с материалом, и парень поймал себя на мысли, что не управляет процессом. Это сама древесина хочет высвободить из себя нечто сокровенное. Странное ощущение – будто он сторонний наблюдатель, не имеющий отношения к созданию фигурки. Тряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения. Что это – снова свойства местного воздуха? Какие-то галлюциногены? Плевать…
Сделав паузу, он оглядел фигурку. С самого начала он решил, что это будет всадник. Вот он, стремительный скакун, а вот и наездник. Наверное, княжеский ратник верхом на боевом фенакодусе. Теперь же с некоторым удивлением разглядел: это не наездник – это наездница. Изящная и вместе с тем сильная амазонка. С кривым мечом у крутого бедра, с луком, притороченным к седлу, верхом на… Нет, не на фенакодусе, которые были в ходу у кремлевских ратников, а на самом настоящем коне – давно вымершем в этом мире звере.
Хмыкнув, Книжник продолжил доводить работу до совершенства, пока вдруг палец предательски не соскользнул с лезвия. Острый металл чиркнул по коже. На срезе проступила алая капелька крови, коснулась фигурки – и мгновенно впиталась в пористое дерево.
Дерево окрасилось в равномерный розоватый цвет. Машинально лизнув ранку, Книжник отметил: получилось красиво. Просто поразительно – при его скромных способностях.
– Больно? – знакомо произнес девичий голос.
Книжник ожидал, что девчонка придет снова. Однако он недооценил ее. Девочка пришла не одна, а во главе целой банды этих маленьких лесных зверят. Острые любопытные взгляды, резкие движения, грязные пальцы – из них из всех она больше всего походила на нормального кремлевского подростка. И, видимо, была у них лидером.
– Нравится? – вместо ответа Книжник протянул девочке фигурку амазонки.
Та молча взяла розовую фигурку, осмотрела ее. Вещь действительно получилась неплохая, и восторженные детские взгляды были тому свидетельством. Но девчонка перевела взгляд с фигурки на него и тихо спросила:
– Почему ты не ушел?
Книжник вздрогнул:
– Что? Куда не ушел?
– Тогда, ночью.
До него дошло:
– Так это была ты?!
Девочка проигнорировала его вопрос, повторив:
– Почему ты остался?
Парень криво усмехнулся, дернул плечом. Как-то не хотелось признаваться этой смелой девочке, что единственной причиной, по которой он все еще здесь, была обыкновенная трусость. И потому естественным показалось парировать:
– А почему ты хотела спасти меня от своих же? Зачем тебе это?
Девочка удивленно поглядела на него, сказала:
– Мои ничего плохого тебе не сделают. Будешь работать – будет еда.
– От кого же мне тогда спасаться? – чуть растерянно спросил Книжник.
– От тех, кто приходит, – странным голосом сказала девочка.
Естественно, у семинариста разом возник целый ворох вопросов. Но рядом возник угрюмый надсмотрщик – и детей как ветром сдуло. Фигурка амазонки осталась лежать в траве. Книжник воровато подхватил ее, спрятал. И, тяжело поднявшись, с кряхтением взвалил на себя положенную ношу.
Далеко он ее, впрочем, унести не успел. У мрачной опушки Чащобы, где высились аккуратные «снопы» из таких же вязанок, земля вдруг ушла у него из-под ног, небо повернулось и рванулось в сторону, а самого его со свистом утянуло в узкую щель между штабелями ободранных бревен. Ему хватило ума не орать и не звать на помощь, пока его бесцеремонно волокли за ноги в тенистый лабиринт заготовленной древесины. Когда его наконец-то бросили, дав возможность самостоятельно вскочить на ноги, Книжник даже не удивился, встретив знакомый жесткий взгляд.
– Зиг!..
Воин приложил палец к губам и знаком призвал следовать за ним. Они прошли длинным коридором, образованным двумя штабелями из бревен. Книжника все подмывало заговорить, он с трудом сдерживался. Но не смог смолчать, увидев в конце этого «туннеля» еще одно знакомое лицо – ту самую девочку.
– Ты?!
Зигфрид буквально сдернул его с места и уволок за шиворот в глубину леса, который начинался сразу же за этой делянкой. Было заметно, что воин движется четко за этой странной девочкой, уводившей их все дальше в Чащобу.
– А как же эти, бородатые?.. – опасливо озираясь, пробормотал парень. – Не догонят нас?
– Будешь болтать не по делу – могут и догнать, – процедил Зигфрид. – Давай, меньше вопросов и шевели ногами!
Книжник счел за лучшее прикусить язык и подчиниться более опытному приятелю. Хотя было похоже, что тот сам теперь подчинялся этой девчонке. Это сбивало с толку и вызывало все новые вопросы. Где опытный воин, и где какая-то лесная девчонка! Что за притча?
Споткнувшись об уродливо изогнувшийся корень, он едва не влетел носом в ствол дерева, мгновенно забыв о своих рефлексиях. Но едва выпрямился, как страшная тень заставила его шарахнуться и, все-таки, кубарем полететь в опавшую листву.
– А-а-а!!! – завопил он, когда что-то стремительное и тяжелое вынырнуло сбоку, придавив грудную клетку мощной лапой. Он уже приготовился к последней схватке, когда в лицо ткнулось мокрое, вонючее, мерзко щекочущее длинными беспокойными усами, но совершенно не намеренное немедленно перегрызть ему глотку.
– Грымза, чтоб тебя! – выдохнул он, отталкивая от себя компактное зубастое чудовище. – Да отстань ты!
Оттолкнув длинную подвижную морду, он вскочил на ноги и встретил насмешливые взгляды Зига и девчонки. Похоже, он только что проявил себя не с лучшей стороны. Хорошо, хоть штаны не обмочил. А, плевать – главное живой и здоровый. Это вообще главное – оставаться живым и здоровым, когда и руки, и ноги на месте, а стало быть все тебе по плечу. Да, чуть про голову не забыл – голова тоже не лишняя.
Продолжив путь, парень с удивлением заметил, что Грымза больше не льнет к нему, воспринимая его как хозяина. Теперь она держалась этой девчонки, и та, похоже, совершенно не боялась незнакомого зверя. Более того, время от времени она бесцеремонно поглаживала и похлопывала плотное, сбитое тело, трепала крысопсину по маленьким, прижатым к черепу розовым ушам. И зверюга с легкостью позволяла все это с собой проделывать – будто и вовсе перестала быть дикой хищной тварью с генетической враждой к человеку и неудержимой склонностью к убийству.
Между тем, девчонка уводила их все глубже в эту мрачную мешанину трав, ветвей и листьев. Казалось, уже не может быть зарослей гуще и непролазнее, а девчонка вела их во все более густые и темные дебри. Впрочем, продираться силой сквозь них не приходилось: странным образом ветви расступались перед девочкой и ее спутниками. И столь же плотно смыкались за спиной. Книжника снова посетило неприятно знакомое ощущение клаустрофобии – так тогда, в спасительной норе, прорытой крысособакой. Казалось, ветви тянутся к нему с глухим рычанием, чтобы схватить и впиться в плоть, высосав все соки. Возможно, так бы они и поступили, если бы не эта девочка, которая странным образом делала путь безопасным. Один только вопрос – зачем ей это нужно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
