– Дура! Ведьма! Стервоза! Ненавижу! – рыдала она, кинувшись на кровать и в бессилии комкая подушку.
Вике стало стыдно за себя и жалко сестру. Она вошла в комнату, встала на колени у Катиной кровати и засунула голову под Катину руку.
– Ну ладно, не сердись! Ну хочешь, ударь меня так же! Ударь! Ну ударь!
Катя спрятала свою руку под живот и продолжала плакать.
«Ну что это такое? Сидела читала, никого не трогала, вдруг явилась сестра, налетела, как фурия, обозвала, накричала, избила...» Катя зарыдала с новой силой и плакала до тех пор, пока не почувствовала, что Вика тоже заливается слезами. У самой Кати глаза частенько бывали на мокром месте, но чтобы Вика плакала? Этого Катя за ней не замечала. Она прислушалась. Точно. Катя осторожно повернула голову, приоткрыла глаза. Изо всех сил сдерживая рыдания, Вика кусала губы и молчала. Но вот слезы бурными потоками полились из ее глаз на Катину подушку, ее затрясло как в лихорадке. На подушке под Викиным лицом вмиг образовалось мокрое пятно.
– Ты не сдерживайся! Плачь громко! Так легче будет! – Катя приподнялась и погладила сестру по спине.
И точно! Внутри у Вики будто что-то прорвалось, она закашляла неожиданно лающим басом, а потом вдруг начала делать такие движения, будто подавилась.
– Нужно воды! – испугалась Катя.
Она побежала на кухню, притащила оттуда стакан с водой и с ужасом наблюдала, как у Вики стучали зубы, когда та пила.
– Ложись под одеяло! – Катя забрала пустой стакан. – Ты, наверное, заболела!
– Дай мне подзатыльник! Как я тебе! – вдруг жалобным голосом попросила Вика и подвинула к сестре голову. Та подумала немного и осторожно дернула сестру за мелированную прядку. – Ты что, с ума сошла? – Вика повернулась к ней, села на постели и вытерла мокрое лицо тыльной стороной ладоней. – Больно же! Дали тебе волю, так стала дергать!
Она еще немножко повсхлипывала, потом замолчала. Посидев некоторое время на постели, она встала и подошла к молчащему телефону.
– Так кто же все-таки звонил маме?
– Откуда я знаю?
– Не тетя Нина? (Девочки издавна звали Нину по-родственному «тетей».)
– Нет. Ее я бы сразу узнала. Да и она меня всегда узнает. К телефону ведь сначала подошла я.
– И что эта женщина сказала?
– Ничего не сказала. Она меня по имени-отчеству назвала. Думала, что я – это мама. «Татьяна Семеновна? Добрый день». Ну, я тут же ее и поправила. Сказала, что сейчас позову маму.
– Лучше бы ты с ней вместо матери поговорила. По крайней мере узнала бы, что она хочет.
– Откуда я знала? Маме часто родители учеников звонят. И это, наверное, тоже мать какого-нибудь двоечника.
– Угу! И после разговора с матерью двоечника она быстро собралась и убежала? Оценки исправлять? Ну уж нет! Совсем непохоже. А голос у той женщины какой был?
Катя задумалась.
– Обыкновенный. Ну, может быть, немного вкрадчивый... Она так осторожно спросила: «Татьяна Семеновна?»
– Точно. Это она.
– Кто она?
– Мишкина мать. Она всегда слова произносит так осторожно, будто у тебя что-то выпытать хочет, а сама боится свой секрет выдать!
– Зачем она звонила?
– На меня, наверное, жаловалась. Она меня тогда увела в свою комнату и два часа уговаривала, что нам с ее Мишенькой пока еще жениться рано. Надо подождать.
– А ты что?
– А я ей нахамила.
– Что ж теперь будет? – Глаза у Кати округлились.
– Ничего не будет. Ни-че-го не бу-дет! – Вика снова подошла к постели и отнесла мокрую подушку сушиться на батарею.
– Ты его действительно любишь? – Катя опять была готова заплакать.
– Человека, который меня предал? Рассказал матери то, что я открыла ему одному под глубоким секретом? Он больше для меня не мужчина. Я не хочу его видеть. Я ничего не хочу. – Вика помолчала. – Я не хочу есть, я не хочу ходить в институт, я не хочу дышать...
– И не хочешь, чтобы наша мама разговаривала с Мишкиной матерью?
– Это мне теперь все равно. Я просто не хочу, чтобы мама влезала в это дело. Она и так в последнее время стала невозможной. С ней нельзя разговаривать, она ничего не понимает. Ей кажется, что ей все можно, а мне ничего нельзя, потому что я еще не окончила институт. Как будто все дело в институте! Закончу я его или не закончу – что от этого изменится?
– Мама будет спокойна, когда даст тебе образование. Она и мне все время это говорит. Ты же знаешь, ее любимая тема – «Вот когда вы выучитесь, я смогу умереть спокойно».
– Да что мне даст это дурацкое образование? Куда я с ним пойду? Только в проститутки или в няньки!
– Вот в этой книжке, что ты хотела выбросить, – глаза у Кати опять загорелись, – как раз и говорится о том, что одна бедная девушка нарочно вела себя так, чтобы про нее думали, что она проститутка!
– Не проститутка! А любовница французского лейтенанта! Это разные вещи.
– Для англичан в то время это было одно и то же! И как раз эти разговоры и привлекли к ней внимание одного молодого человека! Джентльмена! А у того, как я поняла, уже была невеста из богатой семьи!
– Это все дурацкие выдумки! Джентльмены теперь вымерли, как мамонты! Так что книжку тебе действительно лучше не читать. – Вика сказала это уверенным голосом, но Катя видела, что думает она о другом.
– Ты действительно очень хотела выйти за Мишу замуж? – тоненьким голоском спросила она.
– Очень, – вздохнула сестра. – Я хотела изменить свою жизнь. – В ее голосе послышалось воодушевление. – Если б ты только знала, как живут люди! Я не имею в виду богатство, хотя это тоже, конечно, важно. Мишины родители не так уж богаты, но если бы ты видела комнату его матери! Не комната – настоящий кабинет образованной дамы прошлого века: шелковый диван, книжный шкаф на гнутых ножках, литографии в резных рамах, настоящие папирусы на письменном столе, зеркала и книги, книги кругом! Конечно, у них прекрасный, даже шикарный, я бы сказала, по моим понятиям, дом за городом, но дело не в этом. Мишин отец – дипломат, мать – филолог-лингвист, специалист по каким-то древним восточным языкам. Где, в каких странах они только не жили! Работали на раскопках во всех концах света. Мишка по-русски говорит хуже, чем по-французски и по-английски. По соседству с ними живет какой-то банкир. Его сын – Мишкин приятель, и мы ходили к нему в гости. Так те, конечно, живут богаче, чем Мишкины родители. У тех дом – просто дворец, но там совсем другая атмосфера... – Вика посмотрела на сестру: – Если бы ты могла меня понять! Мне не денег хочется, мне хочется другого...
– Чего? – Катя сидела, приоткрыв рот, и во все глаза смотрела на сестру.
– Я хочу жить в том мире! – Вика гордо подняла голову и посмотрела вокруг себя, как королева, случайно попавшая к прачкам. – Я тоже хочу путешествовать, и знать иностранные языки, и заниматься чем-нибудь экзотическим, и чтобы к тому же еще платили много денег!
