потерять лицо, сбежав с криками о помощи.
Все наконец-то заметили Чжун Цзуна. Юэ Фэн закатил глаза, коснувшись холодной ладонью полыхающей головы, и указал на Цин Луна:
— Это тот, кто…не твое дело кто! А это, — он перевел ладонь в сторону демона, обращаясь к юноше, — тот, кого тебе следует бить, каждый раз, когда видишь. Знакомься, Чжун Цзун.
Цин Лун пристально посмотрел на мужчину в красном. Чжун Цзун неожиданно для себя вздрогнул под взглядом острых, светлых глаз. Демон чувствовал непередаваемый ужас. Он будто исходил из глубин его мертвого подсознания.
Мертвенно-бледное лицо учителя в ярких лучах восходящего солнца, казалось, светилось, а нарисована улыбка на алых губах, медленно потухла. Золотые глаза вспыхнули, когда он понял, с кем прибыли боги. Тонкие брови изогнулись, сомкнувшись на переносице, когда он завел ребенка себе за спину, вновь скользнув по демону взглядом.
— Ты питаешься человеческим мясом. — Холодно сказал Цин Лун.
Бай Хуа все жизнь знал своего учителя, но ему впервые приходилось видеть его с такой стороны. Сюй Мин вдруг понял, от чего его дядя так не хотел, чтобы они сближались. Цин Лун был ужасающе страшен, когда видел демона. Причем непревзойденный демон больше не казался таким уже жестоким и циничным убийцей. Скорее напротив.
Единственный, чье лицо никак не изменилось, был Юэ Фэн. Он молча сжал плечо своего троюродного племянника, давая ему чувство защиты и чуть отстранил от юноши в белых одеждах.
— Он пришел помочь. — Тихо сказал он. Было не ясно, кого он хочет защитить: демона, племянника, людей или всех вместе. С мощью Цин Луна нельзя с точностью утверждать.
Рукав учителя кто-то сжал, потяну вниз. Только тогда Цин Лун пришел в себя, надев на лицо маску благодарности и настолько фальшиво улыбнулся, что всех пробрал лютый холод.
— Хорошо, что Непревзойденный Князь Демонов одумался и решил помочь богам в их работе. — Его слова задели сердца богов, но они молчали. Он злился и все понимали причину его гнева. Просить помощь демона для бога вверх бесстыдства!
Отвернувшись, юноша провел ладонью по растрепанным волосам мальчика за его спиной. Его улыбка стала живой, а в глазах колыхнулась забота, какой Бай Хуа не видел очень давно.
— Нужно спасти детей. Вы знаете, что это за место?
— Храм этого плешивого пса. — Фыркнул Юэ Фэн, указав острием меча на демона. — Детей отдают в жертву в обмен на души, что он пожрал.
— В таком случае, поспешим. Сюй Мин и Су Сянь остаются здесь. — Приказал Цин Лун, обернувшись на демона. — Остальные идут в пещеру. Больше ни один ребенок не должен пострадать, вы запомнили?
Чжун Цзун нервно кивнул, смахнув со лба холодные капельки пота.
Люди увели всех детей прямо в темную расщелину. Тех, кто привез пустую телегу, жестоко избили, оставив их лежать в луже крови.
Цин Лун подошел к мужчинам ближе, проверяя их пульс. Переведя взгляд на Бай Хуа, он качнул головой — мужчин забили до смерти.
— Насколько нужно быть жестоким, чтобы убить из-за кучки сбежавших детей? — Прошептал Юэ Фэн, нахмурив брови.
— Эти люди хотят вернуть души любыми способами. Им нужно больше детей, что бы совершить обмен. — Пожал плечами учитель, стерев капли крови с пальцев и хмуро посмотрел на демона. — Это твоих рук дело, тебе и разгребать проблемы.
— Ну, ладно. — Чжун Цзун поправил халат, придав лицу суровые нотки и чинно прошагал в глубь пещеры.
Боги последовали за ним, призывая божественное оружие. Цин Лун коснулся рукава, намереваясь вытащить свой меч, но вовремя опомнился и отдернул руку.
Свой меч он получил еще от отца, маршала при Императорском дворе. Когда-то он был серебряный и отливал легкой голубизной, вызывая восхищение у людей. Цин Лун занимался культивации и был несказанно рад получить духовное оружие, но потом…его отец умер и он занял его место. Он окунулся в хаос войны и больше не возвращался к совершенствованию Дао. Его меч отнял море жизни и прошел не одну битву, после чего последовал на Небеса за Цин Луном. Но после произошедшего, когда учитель один за другим, лишал богов жизни, он окрасился в багровый.
После этого он доставал свой меч лишь в самых редких случаях. И ни в коем случае не показывал кровавый клинок богам.
Цин Лун тихо вздохнул и поспешил за остальными.
Темные своды пещеры становились все шире. Черный камень переливался, отражая редкий свет солнечных лучей. Тихий плач и голоса сливались воедино, эхом отражаясь от стен.
Пещера заканчивалась каменным куполом, где стояла трехметровая статуя демона из черного, гладкого камня и стол для подношений, залитый кровью.
— М-м! — Чжун Цзун облизнул губы, сделав глубокий вдох. — Как вкусно пахнет.
— Но здесь воняет кровью. — Скривился Юэ Фэн, помахав перед лицом рукой.
— Вот именно! — Воодушевился демон, сделав очередной вдох. — Нет ничего приятнее аромата свежей, людской крови.
Бай Хуа безмолвно закатил глаза, подтолкнув Чжун Цзуна в спину.
— Хватит болтать. Иди и разберись со своими почитателями.
Цин Лун в ужасе замер, рассматривая каменные своды забрызганные кровью и горы человеческих костей. Почувствовав, как злоба разрывает его сердце, он сделал судорожный вздох, сжав ткань на груди.
Из пещеры вел еще один туннель, где полыхали факелы. Услышав голоса и детский плач, Цин Лун первый бросился вперед, приподнимая полы длинного одеяния.
— Учитель. — Шепнул Бай Хуа, побежав следом.
Юноша бежал по ступеням, спускаясь все ниже. Он бежал не щадя ног, спотыкался и отбивал пальцы. Цин Лун выбежал на нижний уровень храма Чжун Цзуна. Замерев у входа, он не мог поверить своим глазам.
Стены громадное пещеры покрывал темно-синие кристаллы, источая мерное свечение. Посередине стояла громадная, в четыре, а то и пять чжанов[1] в высоту, статуя из черного камня. Под ногами каменного демона стоял алтарь, испачканный свежей кровь и… люди. Все они стояли на коленях перед статуей и низко кланялись, касаясь лбом холодного пола. На алтаре стоял мужчина, завернутый в черные одежды, а рядом такой же, держал маленькую девочку, не старше пяти лет.
[1] Чжан — китайских единиц измерения; мера длины, примерно 3, 33 м.
Скинув темное одеяние с головы, все узрели на половину сгнившую голову. При желании можно подробно рассмотреть строение мышц и сухожилий.
— Четвертый Князь Демонов, услышь нас! — Закричал он, вскинув руки.
По пещере разнесся монотонный хор множества людей, что поклонились статуе. Чжун Цзун стоял, скрести руки на груди, лениво поведя бровью. Его лицо источал такой же холод, как и стены пещеры.
— Верни наши души взамен на жизнь этого дитя! — Воскликнул он, вырвав из рук дружка маленькую девочку. —
