— Да, башку я ей открутил, — опять взял слово Резак, но было поздно, Снег на возрождение отправился на камень, что у порубежного лагеря.
Нам для этого тоже немного оставалось, два десятка этих тварей обступили нас кругом, шипят, жвалами скрежещут, уж было на нас всем скопом набросились, но тут с небес раздалось шипение посильнее. Мы и головы вверх поднять не успели, как с ближайшего дерева на одного из монстров огромная зелёная паучиха свалилась, превращая того в лужу дымящихся потрохов и давленного хитина. Миг, и второму голову жвалами отсекла, еще миг и третьего лапой проткнула, просто прибив его дрыгающуюся тушку к земле. Адские пауки ее паутиной с ног до головы заплевали, а она с нее, как с гуся вода, ни на секунду ни застанила. Тогда монстры на паучиху почти всей толпой накинулись, двое только на нас навалились. Повозиться с ними пришлось, но мы их одолели, а вот паучихе досталось сильно. Мы когда освободились, она только троих успела завалить, остальные ее всю иссекли, одну лапу отгрызли, отожрали половину глаз. Ну, мы со Странником переглянулись, решили, что враг моего врага, какой-никакой друг, и бросились на помощь. Заруба получилась что надо, но нам слегка не повезло. Странник запнулся, повалился на колени и тут на него сразу трое набросилось. Одного я смог срезать, однако не судьба, он присоединился к Снегирю, а я и паучиха остались против пятерых. Хотя скорее я остался один — паучиха и на ноги-то подняться не могла, одного только жвалами своими смяла и жевала его из последних сил. Пришлось мне побегать кругами. Кое-как растянул их и по одному вырезал. Провозился почти час, к тому времени паучиха уже была на последнем издыхании. Я только успел к ней подойти, как она затихла, а из ее разодранного пуза вывалился мохнатый и прозрачный, глазастый комок, и весь лес вокруг ожил. В этот раз адских пауков было гораздо больше: не одна сотня. Они бежали и по земле, и по деревьям. Я даже лутнуть никого из поверженных врагов никого не успел, схватил Мохнонога и рванул к лагерю. Между прочим, они за мной так и бежали, до самого лагеря. Видел бы ты, что там началось, когда я прибежал…
Я поднял руку, останавливая рассказ Резака и прислушиваясь к странному дребезжанию и вибрации исходящей из сумки. С удивлением остановился, полез в сумку, вытаскивая полученный от старосты артефакт.
— Полундра! Атака!
Я еще не успел посчитать количество высыпавших на артефакт алых точек, как завопил, прячась за широкую спину Странника и предупреждая всех о нападении врагов. Все в недоумении сначала уставились на меня, затем на весело шелестящую золотистыми листьями рощицу, меж деревьев которой проглядывали надгробные камни небольшого деревенского кладбища. Кроме этого, ничего видно не было, ни тебе восставших мертвецов, ни скелетов, никаких других мертвяков.
— Может они в кронах деревьев спрятались? — Предположил я, еще раз подвергнувшись обстрелу недоуменными взглядами представителей нашего пати.
— Они это кто?
— Они, — я ткнул, артефактом со множеством красных точек под нос Страннику.
— У тебя что, керамическую плитку мухи засидели?
— Ёпрст, это не плитка…
— Ты уверен?
— Конечно! Нет… мне сказали, что это артефакт, показывающий врагов.
— Как мини карта?
— Да, только бьёт артефакт раз в пять дальше и показывает не только врагов.
— Ну, и где они?
— Откуда я знаю? Может они в кронах деревьев спрятались? — Еще раз предположил я.
Все еще раз посмотрели на прозрачные кроны шумящих берёзок, а затем опять на артефакт.
— Вообще-то, — пробормотал Снегирь, — это кладбище, там просто зомбаки под землей прячутся или скелеты.
— Самый умный? Видишь, тут половина точек туда-сюда бродит, а никаких склепов я не вижу, обычные могилки, некоторые даже без надгробий. Разве что там пещеры под землей. У кого-нибудь лопата есть? Похоже нам здесь копать придется.
За разговором мы дошли до кладбища, и теперь став кругом спиной к спине, осматривали окружающее пространство. Ничего странного. Обычное кладбище. Слегка обработанные округлы камни, торчали над небольшими пологими холмиками, заросшими земляникой и иван-чаем. Вокруг молодая, прозрачная рощица, через листву которой пробивается полуденное солнышко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Странно тут все, — пробормотал Снегирь, — начало лета, а листва уже на березах желтеет и облетает, стволы даже у самых молодых берез на метр от земли черные, и земля слишком теплая, даже для летнего дня. Там хрень какая-то под землёй творится, зуб даю.
— М-да, — вынужден был согласиться с ним я, пиная ногой кочку, на которой уже начала жухнуть трава, — ты прав, и боюсь, твой зуб останется при тебе. Только как нам туда добраться? Не начать же просто так могилы разрывать? Нас местные на вилы поднимут. Может ночью сюда прийти?
— Точно, чтобы страшнее было, классная идея. Да к тому же нас по ночам все равно из игры выкидывает, у нас максимум на все про все часов восемь осталось.
— Давайте на мельницу сходим, — предложила Фло, — расспросим хозяев, может они что необычное здесь видели, заодно и про лопаты можно спросить, может у них есть на продажу.
— Ага, заодно и колечко отнесем, всё дело.
Пройдя насквозь всё кладбище и так и не встретив ни одного агрессивного существа, снова выбрались на дорогу, ведущей к мельнице.
Шум ветра и скрип мельничьего колеса с каждым шагом все усиливался. Над светлой крышей стал виден поднимающийся дымок из кирпичной трубы. Загалдели носящиеся по двору куры, залаяла, гремя цепью собака…
Черт, даже неписю нелегко говорить, что её супруга сожрали кроли. Я потупил глаза и громко постучался в облезшую дверь. Та тихо скрипнула, открываясь.
— С черной вестью я к тебе, хозяюшка, в жестокой битве защищая женщин и малых детей, сгинул ваш супруг, в лапах жестоких монстров…
— Чегой?
Я вздрогнул, поднимая глаза на субтильного субъекта, судя по редкой всклокоченной бороденке, явно мужского рода.
— Извините, а можно мне с Елизаветой поговорить, с хозяйкой мельницы?
— А тебе, кобель, зачем моя жена далась? Ты что, ее очередной хахаль!?
— Что? Нет… Постойте. Так вы её муж? А как же?..
— А вот так! Так что вали отсюда, пока я тебе бока не намял!
Я с сомнением посмотрел на полуторометрового бойца и вытащил из кошеля колечко.
— Погодите, а вот это ваше?
Мужичок недоверчиво протянул руку, но взяв колечко совсем потемнел лицом.
— А вы где его взяли? Откуда оно у вас?
— Нашли на трупе какого-то мужика, в логове монстров…
Но мужик меня уже не слушал. Рванув вглубь дома, он заголосил:
— Лизка, корова ты старая! Опять хахалям своим, подарки за дела свои срамные раздаешь, стыда совсем нет, даже кольцо наше венчальное не пожалела, ну я тебя сейчас…
Раздался глухой удар, звук падающего тела и лязг повалившегося пустого ведра. Вопли в единый миг оборвались, после чего раздались тяжелые шаги и слегка наклонившись, в дверной проем выбралась дама настолько героических пропорций, что я от неожиданности даже присел. Не толстая, но с по-настоящему выдающимися формами, ростом под два метра и прямо-таки пышущая здоровьем, симпатичная дама средних лет. Наверное, как раз про таких и писали, коня наскоку остановит, в горящую избу войдет. И на самом деле, для полноты образа ей только коня, небрежно зажатого подмышкой, не хватало. Отчасти его заменял зажатый там мешок муки, но…
— Мальчики, привет. Вы чего это моего муженька всполошили? Вам чего надо?
— Ам-э-э…
— Мы там колечко принесли, — встрял Снегирь, — нам сказали, что оно ваше, только вот мы его на трупе неизвестного мужика нашли, думали это ваш муж, пришли принести соболезнования, вашей утрате….
До невозможности румяное лицо барышни слегка побледнело, глаза заметались, но ответила она твердо:
— Ничего не знаю, не понимаю, на что вы намекаете. А муж мой, как видите жив, и даже почти здоров.
— Мы не на что не намекаем, да только если этого неизвестного монстры утащили откуда-то отсюда, а значит опасность грозит и вам.
