Все друзья повязались шарфами, на руках у них были перчатки. Закутавшись же в свой плащ, на котором все еще сохранилось согревающее заклинание, Гарри ощущал холодный ветерок только на лице. Да, он был прохладным, но далеко уж не таким пронизывающим, как в то время, когда он говорил с крестным. Как долго он тут пролежал? Кажется, не настолько долго, чтобы всех взволновать.
— Мы тебя обыскались, Гарри, — быстро произнесла Гермиона. — Уже сам профессор Дамблдор хотел начать поиски. Что ты тут делаешь в такую холодину? Ты здесь всю ночь провел?
— Что? — в недоумении спросил Гарри. — Зачем Дамблдору нужно меня искать? Половина школы еще спит.
Четверо Уизли нервно переглянулись.
— Э–э… Гарри, вообще‑то, уже время ланча, — сказал Джордж. — Ты, должно быть, заснул здесь. Тебя не было несколько часов.
Гарри застонал, снял очки и протёр глаза. Тут же он почувствовал, что шея закоченела. Да, он, похоже, действительно проспал тут остаток дня.
— Извините, — тихо произнес он, надевая очки. — Наверное, я устал намного больше, чем думал. А Сириус с Ремусом уже здесь?
— А должны быть? — спросил Рон.
Гарри кивнул и посмотрел на озеро. Солнце располагалось почти прямо над ними. Да, прошло уже несколько часов.
— Сириус был не слишком рад, когда узнал, что кто‑то заставил меня участвовать в Турнире, — продолжил Гарри все таким же тихим голосом. — И дернуло же меня рассказать ему. Я ведь думал, есть какой‑то способ отказаться от участия.
— Каким это образом ты с ним говорил, Гарри? — в недоумении спросила Гермиона. — Каминов же поблизости нет.
Гарри достал зеркало и протянул его Гермионе.
— У Сириуса такое же, — произнес он. — Я лишь назвал его имя, и мы смогли поговорить. Вероятно, Сириус и мой папа использовали их, когда их оставляли после уроков.
Фред и Джордж жадно уставились на зеркало.
— Великолепно! — в изумлении воскликнул Фред и вдруг озадаченно взглянул на Гарри. — Э–э… Гарри, не обижайся, но почему ты хочешь отказаться от участия в Турнире?
Гарри удивленно взглянул на Фреда.
— Смеёшься? — спросил он. — Это Турнир для семикурсников, а не для тех, кто на четвёртом. Я не готов еще ни к чему подобному, а если бы даже и был готов, то не стал бы участвовать. Мне не нужно лишнее внимание, а участникам его не избежать. Не нужно, понимаешь? — произнес Гарри и снова повернулся к озеру. — Думаю, мне лучше остаться здесь.
— Тебе все равно придётся, рано или поздно, со всеми встретиться, Гарри, — мягко произнесла Гермиона и протянула маленькое зеркало обратно Гарри. — Мы знаем, ты не клал своего имени в Кубок. У тебя не было времени. Ты лежал в Больничном крыле. Мы тебе верим. Остальное неважно.
Фред и Джордж подошли к Гарри и подняли его на ноги.
— И сейчас, дорогой братик, — с улыбкой произнес Джордж и подмигнул, — наши право и обязанность шутить над всеми, кто станет осложнять тебе жизнь.
— Считай себя испытателем нашего нового магазина шуток, — добавил Фред. — Будешь применять наши неопробованные изобретения на тех…
— …кому надо преподать урок, — закончил его брат.
— По крайней мере, вы больше не будете ставить эксперименты на мне, уже лучше, — с усмешкой произнес Рон. — Пошлите на ленч. Я проголодался.
— Рон! — проворчала Гермиона. — Как можно постоянно думать о еде, особенно сейчас?!
В ответ Рон только обреченно пожал плечами. Гермиона закатила глаза и снова повернулась к Гарри.
— Так что случилось ночью? Диггори сказал, когда мы встретили его сегодня утром, что ты был изрядно шокирован. Дамблдор узнал, кто положил твое имя в Кубок?
Гарри покачал головой, и вся компания направилась к замку. Парень снял согревающее заклинание с плаща и тут же задрожал от пронизывающего холода, добравшегося наконец до его тела. Уже войдя в замок, Гарри неожиданно для себя почувствовал облегчение. Рон с Гермионой поверили ему, также как Джордж, Фред и Джинни. Возможно, все не так уж плохо.
Войдя в Большой зал, они сели за конец гриффиндорского стола. Гермиона с Роном даже попробовали затеять хоть какой‑то разговор, но было очевидно, что сейчас всех занимает только Турнир. За столом Хаффлпаф вокруг Седрика Диггори собралась изрядная толпа, в основном состоящая из хаффлпафцев и рейвенкловцев. Все они, казалось, ловили каждое слово Седрика. Когда Гермиона, глядя на это, раздраженно фыркнула, Гарри даже улыбнулся. Они, по крайней мере, вертятся вокруг Диггори, не около него.
— Честно, я не могу понять некоторых людей, — произнесла Гермиона. — Как можно так лебезить перед ним?
— Популярность — штука двоякая, мисс Грейнджер, — серьезно произнес Фред, вызвав смех у Джорджа, Джинни и Рона. Даже Гермиона немного улыбнулась на это замечание. Уж кто‑кто, а кому лучше известно о том, как изменчива популярность, как не друзьям Мальчика–который–выжил?
После ленча Гарри, Гермиона и Уизли направились в башню Гриффиндора. Зная, что Гарри очень нуждается в тишине и покое, Гермиона и Уизли в гостиной сели вокруг Гарри и занялись домашним заданием. Некоторые пытались подойти к Гарри и заговорить о Турнире, но Уизли взглядывали показывали им, что разумнее отойти — целее будут, — а Гермиона старалась чем угодно отвлечь внимание Гарри от этих любопытных, то и дело подходивших выяснить, как же ему удалось‑таки стать четвертым чемпионом.
Уже к вечеру все уяснили, что нужно держаться подальше от стола в дальнем углу гриффиндорской гостиной. Некоторые даже поняли, что легче сесть за домашнюю работу: все равно нет никаких шансов поговорить с Гарри, так зачем же бессмысленно на него глазеть. Разговаривали, в основном шепотом, правда, иногда раздавались и возмущенные крики.
Это очень раздражало, но Гарри прикусил язык и старался не обращать ни на что внимания. Он ненавидел, когда люди обсуждают его, как, например, было в первый год. Он думал, что уж ученики одного с ним факультета достаточно хорошо знают, что он ненавидит внимание. Он не думал, что ему придётся спасаться за заслоном из Уизли, несмотря на то что это, казалось, безмерно веселило Фреда с Джорджем.
Внимание одних было настолько поглощено Гарри, а других — домашней работой, что никто не заметил, как портрет отъехал в сторону и в гостиную вошли два человека. Никто не заметил, как они внимательно оглядывали комнату, ища только одного ученика. Эти двое разглядели группу рыжеволосых людей в дальнем углу и решили, что нужно начать поиски именно оттуда.
— Кому расскажи — не поверят, — громкий голос Сириуса Блэка привлек всеобщее внимание. — Вечер воскресенья, а все внутри… и делают уроки. Жизнь в Хогвартсе сильно изменилась.
Все в изумлении уставились на него. И неудивительно: Сириус Блэк, единственный, кто смог сбежать из Азкабана, крестный отец и опекун Гарри Поттера, а также бывший преподаватель Защиты от Темных Искусств, Ремус Люпин, стояли не где‑нибудь, а в их гостиной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
