не собой.
Сделав несколько простых упражнений на растяжку, по новой включаю музыку. С телефонного динамика она звучит тихо, звук придется наложить отдельно. Я пока не умею, но научусь. Мне многому придется учиться: писать интересные тексты, обрабатывать графический контент, настраивать рекламу, делать коллаборации… Продвижение в соцсетях — целая наука, а сам блог — ого-го какая работа.
Максим Доронин считает, что я справлюсь. Его вера в меня как ни что другое питает мотивацию, а вот его присутствие в данный момент отвлекает и раздражает. Он сидит на соседнем камне поодаль, что-то печатает в своем ноуте и иногда поглядывает. К процессу съемки интереса не проявляет и восхищения моим танцем не выказывает, что закономерно, потому что танцую я откровенно плохо.
— Так, стоп! — резко тормозит меня Маша и тут же извиняется. — Прости, Лиз, но ты сама погляди, что получается.
Мы вместе смотрим в камеру. Фон прекрасный и ракурс удачный, я на видео выгляжу хорошо, а мой танец — хуже некуда.
— Вот бездарность! — фыркаю сама на себя.
— Сделаем просто фотографии? — предлагает Маша. — Свет шикарный, жалко терять.
— Я не умею позировать и на постановочных фотках получаюсь ужасно.
Я опускаюсь прямо на землю, обхватываю себя за колени и смотрю в одну точку. Злюсь на себя и на весь мир заодно.
Макс закрывает свой ноут, подходит и обращается к сестре:
— За соседней горой отличные виды, иди потренируйся снимать пейзажи. Нам с Лизой нужно поговорить, минут пять, наедине, — делает ударение на последнем слове и смотрит так, что она без слов складывает фотик в сумку. — Я позвоню, когда закончим. Без звонка не возвращайся. Поняла?
Мария угукает и уходит, я с сочувствием смотрю ей вслед.
— Зачем ты с ней так грубо?
— Чтобы меньше вопросов задавала. Давай рассказывай, что с настроением?
Макс не меняет свой строгий тон. Протягивает руку и помогает мне подняться. Я вынужденно смотрю ему в глаза и выпаливаю, не успев как следует подумать:
— Сначала ты ответь, для чего пошел, если сидишь в своей работе и даже не смотришь на меня?
Правая бровь Макса медленно ползет вверх, в его глазах появляются смешинки:
— Вообще-то я старался не смущать тебя своим вниманием.
— Вообще-то мне твое внимание приятно, — передразниваю раздраженно. — Не нравится, как танцую? Так и скажи! Это стиль такой, он своеобразный. Контемпорари называется. В нем есть элементы йоги и акробатики. Не балет, конечно, но считается сценическим танцем и очень популярен на западе…
Макс поджимает губы, сдерживая улыбку. Бесит этим еще больше.
— …Что смешного? Выгляжу комично? Ладно, что уж! Танцую уродски, так хоть повеселю тебя. Костю тоже надо было взять, вместе бы посмеялись!
Максим вовсю лыбится, а я едва не плачу от обиды. Жалкая неудачница, которую он не полюбит, уедет скоро, бросит. Послать его хочется. К чертям или еще куда подальше. Выбирая направление, воздух ртом хватаю, хватаю… А он резко подается вперед и обнимает.
— Иди сюда, глупышка, я объясню, — притягивает к себе за шею. — Ты такая охрененная сейчас, такая секси, что мне тяжело смотреть, понимаешь? Я тебя так сильно хочу, что физически больно, — шепчет в ухо.
Это щекотно, а его слова не вяжутся с моими мыслями и уязвленными чувствами. Я пытаюсь увернуться, но он не отпускает. К скале мягко толкает, сверху нависает. В синих глазах блеск сумасшедший. Заметь я его раньше — танцевала бы, как богиня. Но я близорукая и без линз, а Макс сидел далеко.
— Тебе правда нравится? То, как я танцую? — уточняю.
— Мне в тебе все нравится, Лиза. Как танцуешь, говоришь, смеешься… Как смотришь на меня и стесняешься, а стоит поцеловать — дикой становишься, — шепчет в губы, дыханием их согревая. — Как ты пахнешь нравится, как дышишь рывками сейчас…
Его губы прижимаются к моим, руки спускаются по спине и сжимают. Я пытаюсь сделать вдох, но уже не могу, задыхаюсь в его фирменном глубоком поцелуе, трепещу в его руках.
Думать больше не получается, только чувствовать, как сильно люблю и хочу быть с ним. Никто не знает, что будет дальше. Простым смертным это не дано. Жить моментом и уметь им насладиться — это все, что мы можем. Этому я тоже учусь и сейчас у меня получается.
А потом я танцую. Сначала у скалы, позже на берегу — босиком на мокром песке и уже почти в темноте, потому что разговаривали, а точнее — целовались, мы дольше пяти минут. Маша снимает и приговаривает, что все идеально. Максим держится в стороне, но все время смотрит. Я его взгляд кожей чувствую и танцую только для него. Хочу и дальше ему нравиться, остальное «дальше» не так уж и важно.
Глава 25
Жизнь — маятник: чем глубже страдание, тем сильнее счастье. Это сказала Айседора, та «босоногая американка», что пленила сердце молодого русского поэта. Недавно я читала ее мемуары, некоторые фразы запомнились.
Сегодня я была в отчаянье. Чувствовала себя бесталанной и, как следствие, никому не нужной. Ненавидела обезображенную шрамом ногу, деревянную спину и корявые руки. Гнобила себя. Но стоило Максиму обнять и нашептать приятностей — у меня раскрылись крылья, запорхали и душа, и тело.
Маятник качнулся.
После съемки на пляже нас забрал Костик. Пока ехали к дому, Макс не сводил с меня восторженных глаз и держал за руку, сплетая наши пальцы. От счастья распирало! Какие там гормоны вызывают это чувство? Дофамин, эндорфин, серотонин? У меня передоз каждого, я от них, как пьяная.
Смотрю в зеркало и обалдеваю — так сияю, словно внутри меня кто-то свет зажег. И я знаю, кто это сделал. Сушу волосы феном и сама себе улыбаюсь. Лучшему в мире парню во мне все нравиться, он это сказал.
Внизу тихо играет музыка. Когда я поднималась, там шло активное обсуждение, ехать на ужин в город или заказать доставку еды на дом. Костик хотел остаться и выпить пива, Маша была настроена погулять, они спорили. Мне все равно, где пройдет вечер, я думаю о ночи, что наступит после. Тешу себя иллюзией, что готова.
Никак не могу решить, что лучше надеть: джинсовые шорты и топ или сарафан? В город лучше платье, но не факт, что мы поедем. Надеваю шорты, переодеться, если что — одна минута.
По лестнице бегом спускаюсь. Меня уж заждались, наверное.
Вижу Макса — и сердечко ускоряется. Он стоит у кухонного островка, выкладывает пиццу из коробки. До этого был в шортах, теперь на нем льняные брюки и
