— Выключай всё! — успел я крикнуть Рубари, сам делая то же самое, а в следующую секунду меня подкинуло ударом о землю, больно приложило о штурвал, о стену рубки и, протащив по полу, впечатало головой во что-то твёрдое…
Я ещё успел узнать, чем всё закончилось, получив сообщение:
Просьба сбежать со скалы в течение двадцати минут, сначала спустившись, а потом поднявшись, и заодно сохранив груз и жизни Рубари и Фанту — выполнена.
За чёткое следование советам свойство «Слушающий советы» изменяется на свойство «Следующий советам».
Получено свойство «Отчаянный капитан эфирного корабля» — уровень 0
А потом моё неконтролируемое движение по полу завершилось новым ударом по голове, хоть я и пытался прикрывать её руками. И в этот раз удар выбил из неё и мысли, и сознание…
Глава 38
В которой начинается моё новое приключение и новый подвиг
— Три дирижабля уничтожены! В городе едва потушили пожары, и одна причальная мачта сгорела! Нам выставили счёт торговцы и вот эти молодые люди!!! — гра Унтон ткнул в меня и Рубари пальцем. — Кто должен был следить за окрестностями, гра Спун?! И скажите спасибо, что грани Араэле не выставляет претензии! И то лишь потому что её груз удалось спасти!!!
Гра Унтон, несмотря на грозную речь, был милым седым старичком. Таких обычно представляешь в окружении внуков, с улыбкой читающими сказки — а не ругающимися на командира гарнизона целой скалы. Гра Спун, напротив, был подтянутым, спортивным мужчиной средних лет. Именно он и был тем самым командиром гарнизона скалы Треангин, проворонившим нападение.
Мы с Рубари тут на птичьих правах. С одной стороны — хорошо себя вели во время налёта. Практически пожертвовали дирижаблем и, к тому же, пострадали сами, но спасли ценный груз союзного дома — и даже курьера торговой гильдии вместе с ним. Хотя тот детина, который вытащил ко мне ящик с горящего дирижабля, отлёживается до сих пор… Чуть без ног не остался. Можно было бы, конечно, отправить его на перерождение — и всё бы отросло, но дешевле было вылечить.
С другой стороны, мы — никто. Временные документы наши здесь не принимаются — это всё-таки скала дома Лан-ван, и тут все, за исключением шарков и прочего зверья, должны быть с папиром. Нам вообще не собирались давать разрешение остаться на скале, если бы не ночной налёт, при котором мы — в результате халатности местного командования — практически потеряли дирижабль. Наш «Шарк» стоял на местной верфи, и его теперь восстанавливали за счёт властей Треангина. Опять же, если бы не Араэле, нам бы просто выдали компенсацию пневмой и отправили на все четыре стороны…
С момента самого налёта прошло уже пятнадцать дней. И сейчас мы были зрителями одной из местных традиционных забав — публичный разнос проштрафившегося командира. Звездюлей ему вставили ещё в день нападения, а потом — вставляли, как мне кажется, ежедневно. Гра Спун с честью выдержал это испытание, смиренно принимая все упрёки, и теперь шёл заключительный аккорд, после чего его вроде бы обещали простить и восстановить в должности.
Ночной налёт я до сих пор вспоминал с содроганием, хотя большую часть его подробностей и не видел. Как выяснилось, утром следующего дня к нам должен был прийти один из местных мелких командиров, передать оплату Пали — и вежливо попросить выметаться. Как ни просила Араэле хотя бы дать нам припасов, начальство скалы дома Лан-ван было неумолимо. А потом разразился ночной бой. Противники как-то умудрились, минуя все системы защиты, подойти к скале — и принялись расстреливать флот. Охотились они за всё тем же ящиком с Идолищем Каменным. В тот момент, когда ящик оказался на нашем дирижабле, они как раз высадили десант, чтобы забрать артефакт.
Наш манёвр стал полной неожиданностью. Здесь для местных опускаться ночью к поверхности — это жёсткий внутренний запрет, прямо как у нас вставить пальцы в розетку. То есть такое даже в голову никому, не скорбному умом, не могло бы прийти. Хотя, когда мы скользнули в темноту, неприятель всё-таки последовал за нами, оставив в покое флот Лан-ван. На тот момент дом потерял один большой дирижабль, два малых, и это было только начало — что, в принципе, понимали все. Но там, в темноте, досталось уже всем участникам побоища. Нашему «Шарку» — ещё в меньшей степени. А под склонами скалы теперь лежали обломки дюжины дирижаблей. Три — ланвановских, девять — неприятеля. После таких потерь энтузиазм нападающих иссяк, и они предпочли наскоро ретироваться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако последствия нападения в городе ощущались до сих пор. Два десятка домов пострадали от случайных попаданий, стены арха лишились трети орудий, выбитых ещё в первые минуты боя, а одна причальная мачта сгорела. Торговец, который должен был перевезти Идолище, лишь вчера получил новый аэростат и, наконец, покинул скалу вместе с опасным грузом. Прикрывала его эскадра дома Лан-ван. А мы с Рубари жили в номере местной гостиницы, предоставленном городской администрацией — и очень сильно ждали, когда же наш «Шарк» снова окажется в воздухе.
Самым приятным бонусом для нас во всей этой истории стал не столько ремонт дирижабля, сколько его модернизация. Профессиональные строители незамысловато перекраивали все наши внутренние коммуникации под принятые стандарты — что, по их словам, должно было повысить и крейсерскую скорость, и манёвренность и управляемость. Не знаю, чего стоило Араэле для нас эту услугу выбить, но она смогла. Наверняка не просто так…
— Нужно будет поговорить! — шепнула девушка мне на ухо, покидая зал после того, как гра Спун был в последний раз прилюдно втоптан в грязь, а затем прощён и возвращён на должность. — Встретимся сегодня вечером. В кабаке рядом с вашей гостиницей.
Собственно, я уже устал обречённо ждать этого приглашения — и немедленно согласно кивнул, показывая, что всё услышал. Я бы тоже покинул зал, но гра Унтон сразу предупредил, что хотел со мной пообщаться после мероприятия, которое он упорно называл праздничным. Впрочем, если учесть, что в этот день в звании восстанавливался командир гарнизона, то для него это и в самом деле был праздник…
Когда зал опустел, и в нём остались только я и гра Унтон, тот махнул мне рукой, а сам присел на один из стульев в первом ряду.
— Вы знаете, Фант, чего я желаю больше всего? — спросил он без обиняков.
— Нет, гра, — признался я.
— Я вам помогу. Это связано с вами, вашим механиком и дирижаблем, — намекнул наместник.
— Чтобы дирижабль поскорее отремонтировали, а мы побыстрее отсюда убрались? — предположил я самое очевидное.
— У вас есть одно несомненное достоинство — догадливость… — кивнул гра Унтон, признавая мои заслуги. — Именно этого я и желаю. Но не столько потому, что вы какая-то мутная личность, а скорее из-за того, что скоро прибудет проверка от нашего дома с Большой Скалы. И лучше бы вам с проверяющими не встречаться.
Я благоразумно промолчал, хотя и видел, что насквозь правильному старику не слишком-то приятно со мной общаться…
— Однако вы спрашивали, есть ли возможность выучить у нас логосы отдачи и взятия. Так вот… Такая возможность у вас теперь есть, — Унтон достал из кармана сложенную бумажку и протянул её мне. — Идите в архив, и вы там получите четыре каталога по этой бумаге. Два — на ничтожный уровень логосов, два — на незначительный. В конце концов, флот вы всё-таки нам уберегли. Было бы весьма несправедливо отпустить вас без такой маленькой услуги…
— Благодарю, гра, — искренне сказал я, взяв листок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Идите, Фант, — Унтон указал на выход, и я не стал испытывать его терпение.
Я успел пообщаться с теми местными, кто не отказывался от разговоров с пришлыми незнакомцами. Многие признавали, что если бы не наш манёвр, то скала могла бы вообще лишиться флота. Так что услугу я оказал такую, что, по моему мнению, здесь мне и Рубари должны были папир принести на блюдечке с голубой каёмочкой. И, тем не менее, я прекрасно понимал, что с учётом нашего нелегального положения говорить спасибо надо хотя бы за то, что сразу не прибили… А за то, что только что подарили мне почти полста тысяч единиц пневмы (а именно во столько обошлось бы мне обучение логосам), вообще благодарить надо искренне.
