— За чем?
— Неважно. Они тебе велят дорогу уступить, а ты как не слышишь. Они и зашипели: «Спать». И ты уснула.
— Да? — я с сомнением осмотрела интерьер. Ну, он был такой… странненький. Ящерка, которую я чуть не использовала вместо оружия — это еще не самая большая странность. По вампирской спальне-библиотеке как Мамай прошел: книги вразброс, одна вообще на занавеске висит непонятно как, постель в обломки, теперь на ней если кто и уснет, то Дюймовочка, она мелкая, ей пофиг. Занавески будто авангардист оформлял или банда тинейджеров — не поймешь, чего больше, дыр или таки пятен? Пол уделан водой пополам с перьями, стружками и сухими травами (бывшими сухими, сейчас мокрыми-и). Ящик для ящерицы сдвинут, и там что-то стучит и шипит. Для завершения картины еще две детальки: ящерка в поиске меня и сторожок в нирване.
М-м-м… если я спала, то кто это натворил?
Не Мамай же, в самом деле?
— Только ты как-то неправильно уснула, — вздохнул Шер, проследив мой взгляд. — Я тебя даже поднять не успел, когда ты упала.
— Поднять меня?
У мальчика что-то не так с оценкой собственных возможностей.
—..а ты встала сама, — мальчишка не обратил на мои слова ни малейшего внимания. — Сказала, что надо же разобраться, и предложила всем выпить.
— Кому — всем?
— Судя по всему — книжкам, — хмыкнул Алишер. — Только они перед тобой и были. И судя по тому, как им досталось через пару минут, ты очень обиделась на них за отказ. Сказала, что ты хотела по-хорошему, а раз они не понимают… и вылила на них весь спирт, который вы не выпили вчера. Занавески пострадали за компанию. Они якобы отказались от закуски.
— Так…
— Следующей подвернулась кровать. Ее ты обвинила в этом… как его… хамском поведении и пнула.
Я покосилась на кровать. Вечная ей память. Про перья не спрашиваю, ясно, откуда они взялись.
— Ну а потом ты сказала, что вот теперь-то кое-кто узнает, кто тут вкусный, открыла ящик, отобрала у матери новорожденного скалодыра и…
— Кого?
— Ну вот же, ящерица. Они скалы дырявят. Их растят и скальникам продают, чтоб пещерные ходы проплавляли.
Ага. Скалодыр. Новорожденный. И то, что стучит и скребется в ящике — это его мама, у которой я отобрала детку, чтобы использовать в качестве бейсбольной биты.
Ну просто зашибись.
Джано, тебе до меня расти и расти.
Я взяла этого вроде как скалоплавителя на руки. Надо же посмотреть, вдруг я ему сломала что-нибудь. То есть, не вдруг, а что именно сломала… Твою швабру. Докатилась, уже новорожденных от тебя прятать надо, тоже мне, сумотори.
— Не успела, — похоже, моя покупка была телепатом. — Ты ее только в руки взяла, и я… ну…
— Что?
— Облил тебя водой. Чтобы разбудить.
Я осторожно отложила ящерку в сторону, погладила по теплой серо-зеленой головке и уставилась в потолок.
Мальчишка выдержал четыре секунды.
— Что?
— Спасибо говорю. Тому, кто там, наверху. За то, что меня украли бандиты, — посмотрела на офонаревшее личико и добавила. — Без этого меня бы никогда не занесло на рабский рынок. И не попался бы ты мне, такой сообразительный. Блинчики будешь?
Но блинчики — это не муравьи. В смысле, сами собой не заводятся. Поэтому пока тесто доходило, мы с моим передвижным интернатом успели прибрать комнату, уложить книги, воссоединить мамашу-ящерку с ее ребеночком (ребенок активно возражал, но его никто не спрашивал) и поругаться из-за пропавшего печенья. Нет, мне не жалко… а я говорю — не жалко! Не жалко, я сказала! Верите? Ну то-то же. Просто ребята должны привыкать, что не все в доме, что лежит на видном месте и смахивает на еду, действительно можно есть.
Я объясняла, приводила примеры с участием Даиза (то есть змеюки в его капюшоне) и сторожков (сторожок, незаметно просочившийся на кухню, активно шипел, наглядно подтверждал каждое слово и норовил втихую запустить корешок в тесто). Я даже поделилась собственным незабываемым опытом превращения в «Дарью перелетную» и продемонстрировала вроде как безобидную как бы соль.
Думала, поняли. Как же.
— А зачем ты нам это говоришь, дочь пустыни? Я не собираюсь есть эту грубую пищу! — это лазурное чудо.
Куда ж ты денешься…
— Я еще не выучил, что тут можно есть, — улыбнулся Рад. — Так что чем накормите, то и съем. Сам обещаю не искать.
И на том спасибо. Интересно, что значит «еще не выучил»?
— А я обещаю, что не возьму еду без спроса, — неожиданно нарушил вечное молчание Тагир.
— Я тоже, — у Шера были такие честные глаза!
И я купилась. Занялась блинчиками и пробной порцией варенья из здешней земляники. Есть эту ягоду было трудно, слишком сладкая, поэтому ее использовали как сахарозаменитель: клали в чай, например. А вот варенье должно получиться неплохим… что это?!
Звук, долетевший до моих ушей, был непривычным. Смех. Детский…
Я немного поборолась с собой, но когда к смеху добавился увесистый «плюх», не выдержала. Убрала с плиты сковороду и пошла смотреть, что так развеселило мой интернат.
Банный бассейн был почти на месте. Почти — потому что как минимум треть воды расплескалась по деревянному полу. На месте были самодельные туники, которые я выдала интернату этим утром (какое богатое на события это утро!). А вот мальчишки были явно не на месте.
То есть летать над поверхностью бассейна — это ведь не значит «на месте», правда?
Я глубоко убеждена, что если совершенно нормального мальчика запереть на час в совершенно пустой комнате, то в сухом остатке мы обнаружим погром этой самой комнаты. Потому что мальчишкам самой природой предназначено исследование окружающего мира всеми возможными способами. Поэтому визиты в лабораторию Джано я, в общем-то, предусматривала.
Но что в процессе «познания мира» они стащат у меня ту самую «летучую соль» и решат малость полетать, мне в голову не приходило. А еще меньше мне могло придти в голову, что к веселенькой забаве присоединится сторожок. И будет порхать над водой, как укуренная ласточка после пожара на конопляном поле.
Отстаю от жизни.
— Заканчивается! Заканчивается! — заорал вдруг растерявший все свое высокомерие Санни. — Ииииииииииии!
В следующую секунду он взмахнул руками и гулко плюхнулся в несчастный бассейн. Новая порция воды окатила пол, туники и меня. За компанию.
Твою швабру.
Джано.Это слишком… сегодня… слишком… я не понимаю, за что так со мной… Это нерцио… отец карбонадо, больно… это нерационально. И нечестно… я все отдаю, что клялся, за род и защиту. Но разве это… защита?
Раньше они хоть притворялись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
