– Ничего, я все равно уже проснулся.
Он посторонился. В узком дверном проеме они столкнулись плечами, ее высокая грудь коснулась его грудной клетки – и в то же мгновение обоих как будто оглушило. Он отступил назад, она отшатнулась.
За забором истошно взвыл деревенский кот, откуда-то сварливо откликнулась собака. Ольга прошлась по полупустой общей кухне, которой Руслан почти не пользовался – ел в большом доме. Денис тем более: даже холодильник не открыл ни разу. Ольга оглядела пустые полки, девственно чистый стол – кухня производила впечатление нежилого помещения.
– Да вы и в самом деле аскет, отшельник, – произнесла она.
– Я вас не ждал, – пожал плечами он. – Угощать нечем. Разве что кофе?
– Спасибо, не надо, я больше чай люблю, – покачала головой она.
Помолчали. Оля присела на подоконник, скрестила длинные тонкие пальцы. Отчего-то избегала смотреть ему в глаза. Он чувствовал, что выдержка его на исходе, не было сил и дальше тянуть эту фальшивую, бьющую по нервам ситуацию.
– Так что вас испугало? – с усилием спросил он.
– Не знаю, – она передернула плечами. – Наверное, еще сказывается шок после того покушения. Не могу заснуть одна, в пустом доме, кажется, что сейчас как вылезет из шкафа какой-нибудь киллер. Глупо, конечно, извините.
– Ну-ну, успокойтесь, – постарался развеять ее страхи Руслан. – Дом под надежной охраной. Скоро вернется Чернецкий, и вы уже не будете одна.
– Вы же понимаете, что, когда Миша вернется, станет еще опаснее, – возразила Ольга. – Как же я от всего этого устала, боже мой. Тринадцать лет живу на осадном положении…
Руслан неприязненно поморщился. Ему не хотелось испытывать сочувствие к этой женщине, легче было думать, что она – холодная, расчетливая стерва, которая сначала вышла замуж за тугой кошелек, а теперь жалуется. Сидит теперь тут, ждет чего-то. Туфли сбросила – ступни у нее маленькие, бледно-розовые…
– Мне кажется, вы добровольно выбрали такую жизнь, когда выходили замуж за… олигарха, – сухо бросил он.
Ольга вздрогнула, посмотрела на него в упор, сказала тихо:
– Вы сейчас хотели меня обидеть? Не получится, Руслан! Я сама про себя все прекрасно понимаю и на правду не обижаюсь. И не собираюсь перед вами оправдываться. Да, я сама выбрала такую жизнь, но это не значит, что временами она меня не тяготит.
– Извините, – буркнул Руслан, отворачиваясь. – Это абсолютно не мое дело. В конце концов, я тоже сам выбрал такую работу и…
– А почему? – с интересом перебила Ольга. – Почему вы решили стать телохранителем? Почему уволились из армии?
– Не мог же я тоже выйти замуж за олигарха, – неловко пошутил Руслан.
Ольга тихо рассмеялась, продолжая пристально на него смотреть. Под ее взглядом он совсем запутался, раздраженно повел плечами:
– Началась вторая чеченская война, – лишенным эмоций голосом сказал он. – Мои братья по отцу перешли на сторону боевиков. Отец… погиб. Я съездил в Грозный на похороны и понял, что не хочу больше иметь ко всему этому никакого отношения. Вот и все. Я доходчиво объяснил?
– Ох, простите, – по залегшей между ее бровями тонкой морщинке Руслан увидел, что она искренне огорчилась. – Простите меня, пожалуйста!
Оля спрыгнула с подоконника, подошла, тронула его запястье кончиками пальцев – словно обожгла языком пламени. И он снова ощутил властный зов плоти. Перехватив, сжал ее ладонь, спросил резко:
– Зачем вы пришли? Чтобы обсудить подробности моей биографии?
Она подняла голову, чуть дрогнули губы:
– А вы зачем ходили под моими окнами?
«Под какими еще окнами?» – хотел спросить он, но вспомнил, как сегодня вечером, осматривая поврежденную камеру, увидел в окне Олю. Тонкий силуэт на фоне ярко освещенного окна, белые кружева и золотистые локоны. Он вздрогнул тогда и поспешно отошел за деревья, а уже через секунду свет в окне погас. Значит, она тоже видела его.
Руслан сильнее сжал ее руку, до боли стиснул тонкие пальцы. Выпрямился, навис над ней, вглядываясь в ее светлые, замутненные волнением глаза, выговорил хрипло:
– Ольга, вы разве не понимаете, что, придя ночью, к мужчине… Я не святой и не монах…
– Понимаю, – с запинкой, едва слышно ответила она. – Может быть, я неправильно поняла ваше отношение ко мне. Если это так, скажите – и я уйду.
От ее слов у него закружилось в голове – вот она стоит, совсем рядом. Голова покорно опущена, шея вздрагивает… Он судорожно глотнул, приблизился почти вплотную, властно взял за подбородок – она вздрогнула от прикосновения его пальцев. Приподнял ее голову, заставляя взглянуть ему в лицо.
Он пытался заставить себя подумать о ней что-то грязное, отталкивающее:
«Шлюха, подстилка дешевая! Спуталась с охранником, пока муж в командировке». И отчего-то не мог. Они стояли друг против друга, почти соприкасаясь. Он жадно вдыхал ее запах – сладкий, чуть горчащий. Снова этот запах. Ах да, так пахнет миндаль, цветущий в горах, теперь он вспомнил. Голые черные ветки, окутанные бело-розовым душистым облаком. Кровь гулко стучала в висках. Желание, мощное, горячее, мутило голову, он не мог ему противостоять. «Черт с ним, все равно, – решил он. – Один раз. Как только вернется ее муж, я уволюсь».
– Вы не ответили, мне уйти? – спросила она осевшим вдруг голосом.
– Нет… – сказал он. – Нет!
Нашарил на стене выключатель, щелкнул – и комната словно ослепла, погрузилась в темноту. Лишь рассеянный свет фонаря, пробивавшийся в окно, населял ее неверными, кривыми тенями.
Он протянул руки, нашел в темноте ее живое, теплое тело, привлек к себе. Судорожно глотнув воздух, она припала к его груди, обвились вокруг шеи тонкие руки. Он стащил с нее одежду, принялся гладить ладонями плечи, грудь, узкую спину, бедра – жадно, ненасытно, словно боялся, что кто-то отберет у него добычу. Кожа у нее оказалась гладкой, прохладной, будто светящейся в полутьме, он пробежался пальцами по выступающим позвонкам, словно настраивая замысловатый музыкальный инструмент. Дотронуться до такой женщины – уже счастье!
Ее холодные, подрагивающие ладони скользнули по его спине, тонкие пальцы прошлись по старому, ветвившемуся на боку шраму. Это был след того «мараварского балета», когда из всех возможных выигрышей ему достался крохотный, с зазубренными краями, осколок металла, чудом миновавший позвоночник и засевший по соседству с правой почкой. Этот кусочек металла потом извлекли из него во время одной из трех операций в институте Бурденко, и теперь Руслан носил его на цепочке – на счастье. Рука Оли чуть задержалась на шраме, а затем скользнула ниже, к бедру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
