Неясное осознание перенесенной тяжелой болезни стало пробуждаться в моем мозгу. Да, наверное, у меня была горячка, и в горячечных видениях я странствовал по Луне. В конце концов, хорошо, что этот кошмар уже кончился. Я ощутил огромное облегчение при мысли, что все это было только сном, что я нахожусь на Земле и никогда не буду должен ее покинуть. Мне стало так хорошо, спокойно, и через минуту я почувствовал, что снова засыпаю.
Проснувшись во второй раз, я увидел, что неподалеку от меня стоят двое несомненно ранее виденных мною людей и вполголоса разговаривают. Мне показалось, что я услышал слово: "Спит", на что другой голос ответил: "Будет жить". Это удивило меня, но я не хотел обнаружить, что уже проснулся, и, лежа без движения, из-под полуприкрытых век стал присматриваться к стоящим около меня людям. Хотя мне показалось, что я спал достаточно долго, в освещении окрестностей ничего не изменилось, поэтому мне было трудно в неясном свете узнать склонившиеся надо мной лица. Через некоторое время, когда мои глаза уже привыкли к слабому свету, эти люди показались мне знакомыми, но я не мог вспомнить их имен. Я медленно перевел взгляд на горы, виднеющиеся на горизонте и все так же освещенные у вершин красным светом, хотя, я заметил, свет падал на них теперь с другой стороны.
В эту минуту я заметил между ними нечто, что сразу приковало мое внимание. Над глубокой пропастью между двумя вершинами стоял огромный серо-белый шар, до половины выглядывающий из-за горизонта. Я долго смотрел на него, и вдруг все стало мне ясно: это была Земля, светящаяся там, на небе!
Сознание того, что я нахожусь на Луне, полностью вернулось ко мне и заставило содрогнуться. Я громко закричал и сорвался с постели. Петр и Марта - это их я минуту назад видел около себя подбежали ко мне с радостными восклицаниями, но голова у меня закружилась, и я снова потерял сознание.
Это было последнее беспамятство во время моей долгой болезни. Придя в себя, я стал медленно поправляться. Прошло еще сто с лишним часов, прежде чем я смог подняться и ходить самостоятельно. Петр и Марта с истинно родительской заботливостью ухаживали за мной, а я, слишком слабый, чтобы разговаривать и задавать вопросы, только размышлял над тем, что меня окружало. Я уже знал, что за время моей болезни мы достигли наконец того места, где достаточно воздуха и растительности, но долго не мог освоиться с мыслью, что это произошло таким естественным способом. Мне также трудно было поверить в то, что я лежал без сознания в течение целого земного месяца, а автомобиль, продолжая двигаться на север, достиг наконец полюса, находившегося от нас в нескольких сотнях километров в тот момент, когда меня свалила болезнь.
Мы действительно находились на северном полюсе Луны. Удивительная страна! Страна вечного света и темноты в одно и то же время. Место, где нет сторон света, нет ни востока, ни запада, ни севера, ни юга. Здесь Солнце не уходило за горизонт и не поднималось на небе, только кружило вокруг линии горизонта. Если подняться на одну из гор, которых много поблизости, можно увидеть, что Солнце, как красный пламенный шар, лениво ползет у края небосклона. Вершины гор постоянно розовеют в его отблесках, которые падают на них то с одной, то с другой стороны; с самого сотворения мира эти горы не видели ночи. Зато зеленые долины у их подножия никогда не видели Солнца. Они постоянно находятся в тени гор, здесь царит вечный полумрак или сумерки. На свежую, темную зелень их падают только отблески голых, освещенных Солнцем вершин, похожих на гигантский венок из белых роз, брошенный на траву. Только иногда, раз в несколько земных месяцев, Солнце, чуть приподнявшись над горизонтом, блеснет в какой-нибудь глубокой расщелине между скалами огненным, румяным лицом и как бы замрет на мгновение. Тогда через ущелье наплывает огромная река света, каскадами обрушивается она со скал и образовывает на темной равнине широкую полосу цвета червонного золота. Но уже через несколько часов Солнце снова прячется за скалы, и снова мягкий полумрак заливает тихую долину.
Есть что-то удивительно таинственное в этом слабом полярном свете. Я помню, как при виде его у меня создавалось впечатление, что я оказался во сне на какой-то зачарованной земле, в стране вечной весны, где, по преданиям греков, после смерти пребывали души умерших. Легкий призрачный туман клубится среди зелени, ни один голос не прерывает упоительной тишины. Здесь как 'будто вечно царит холодная, но безоблачная весна. Мы прожили в этом краю больше полугода, но за все это время небо лишь однажды было затянуто тучами. Дождя там не бывает почти никогда, и поэтому там нет вод, родников, ручьев. Воздух, однако, так насыщен водными парами, что этой влажности вполне достаточно для развития растительности. Наши травы, деревья и цветы тут несомненно высохли бы, но здешняя растительность приспособлена к условиям жизни на Луне
Здешние луга поросли удивительно сочной растительностью. похожей на наши мхи. и так же, как они, приспособленной к тому, чтобы всасывать в себя влагу прямо из воздуха, только в еще большей степени. Она содержит в себе столько влаги, что выжимая вручную растения, мы могли получить несколько литров этой необходимой жидкости. Поэтому проблемы с питьем у нас не было, гораздо хуже было с продовольствием. Мы нашли несколько видов сочной зелени, годной к пище, и большое количество любопытных организмов, похожих на улиток без ракушек, но нам не на чем было их приготовить. Взятые с Земли запасы топлива вскоре закончились, а здесь мы не могли найти ничего, что могло бы его заменить. Даже толстые, одеревеневшие стебли мхов были так насыщены влагой, что из них невозможно было разжечь огонь, а о том, чтобы высушить их в таком насыщенном водными парами воздухе не могло быть и речи. Торф, который мы обнаружили здесь в большом количестве, также был пропитан водой.
Я был уже совсем здоров и выходил из наскоро установленной палатки на прогулки по равнине, когда мы оказались под угрозой полного отсутствия топлива. На этот счет мы вели долгие советы и проводили различные испытания, которые всегда оканчивались ничем. Петр подал идею: выносить толстые стебли и отжатый торф на гору, где светит Солнце, в надежде, что там они скорее высохнут, чем в темной долине. Но и наверху солнечные лучи были слишком слабыми. Через несколько десятков часов торф, предварительно отжатый от воды, вновь набрал столько влажности из воздуха, что вся работа, оказалась напрасной.
Итак, использовав все деревянные предметы, без которых мы могли обойтись, мы разожгли последний большой костер, надеясь высушить на нем весь собранный в окрестностях горючий материал. Если бы нам это удалось, мы могли бы поддерживать постоянный огонь, подсыпая туда все новое и новое сухое топливо. Но, к сожалению, и эта надежда не оправдалась. Мы сожгли все, что только могло гореть, а получили только маленькую горстку сухих веток и торфа. Это помогло нам понять, что для того, чтобы получить достаточное количество топлива, нужно было сжечь втрое больше. Наш "вечный огонь" погас через несколько часов. Мы использовали его только для того, чтобы запустить в действие машину, заряжающую аккумуляторы нашего автомобиля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
