За последний месяц его черты определились. Он уже не был похож на сморщенного старичка, как в первые дни. Его глаза стали больше и приобрели теплый коричневый цвет. Гуще стали курчавые волосы, которые она так часто наматывала на пальцы. У него, к счастью, всегда было хорошее настроение, и он часто улыбался. Клей был прекрасным ребенком. Красивым и очаровательным. О таком можно только мечтать.
Кара быстро сменила ему подгузник – это действие стало для девушки таким же привычным, как ее собственное дыхание. Она лишь улыбалась, вспоминая свои первые неумелые попытки запеленать малыша, когда извивающийся сверток то и дело выскальзывал из рук. Подходя с ребенком к окну, она инстинктивно крепче сжимала его. Теперь, когда они оказались в Алабаме, он скоро попадет к своим родным. Дейк сказал, что сначала он должен поехать к себе домой и узнать, может ли он как-то помочь своему брату. А уж потом решит, как доставить Клея в Гадсден. Что собой представляли Клейтоны? Она молила Бога, чтобы это были добрые, любящие люди, которые будут заботиться о мальчике по-настоящему.
Снова и снова она представляла себе, как передаст малыша в руки его бабушкам и дедушкам, тетям и дядям. Они будут оплакивать Анну Клейтон. Кара надеялась, что их горе смягчится, когда они увидят, какой подарок оставила им Анна перед смертью. Они будут обнимать Клея, передавать его из рук в руки.
Она крепче сжала мальчика, погладила его и поцеловала кудряшки на головке. Девушка надеялась, что все сложится именно так, как она себе представляла: так ей легче было побороть ту боль, которая охватывала ее при мысли, что Клея придется отдать родным.
Какое-то движение на улице привлекло ее внимание. Кара вышла на широкий балкон и увидела Дейка, одетого в черную рубашку, его драгоценную куртку из оленьей кожи, темную шляпу и брюки. Он направился к отелю. Его пружинистая походка, уверенность во всех движениях и потрясающая улыбка заставили бы любую женщину гордиться таким мужчиной. Она знала: он рвался домой, чтобы увидеть Минну и своего брата. Возьмет ли он ее сейчас с собой в Риверглен, или оставит здесь? Что он почувствует, когда вновь увидит эту таинственную Минну?
Она не могла не думать о женщине, которая позвала Дейка домой. Он сказал, что Минна – подружка его брата, но какие он сам испытывал чувства к этой женщине? Какой она была?
Когда Дейк исчез в дверях под ее окном. Кара попыталась успокоить свое возрастающее беспокойство. Она старалась изо всех сил, но ей хуже, чем Дейку, удавалось скрывать ту бурю чувств, которая захлестывала ее, когда они были вместе. Она взглянула на малыша и так нежно его поцеловала, что он даже перестал плакать, а затем уложила Клея на кучу подушек в самой середине кровати.
По сверкающему дубовому паркету она поспешила к умывальнику, висевшему около двери, и посмотрелась в зеркало. Темная лента удерживала ее вьющиеся волосы так, что лицо оставалось открытым. Сиротское серое платье с чужого плеча тоже не украшало ее, но оно было теплым и закрывало лодыжки. «Как живет молодая вдова, прежняя владелица этого платья? Как себя чувствует ее дочь?» – думала Кара.
А сколько вдов сидит сейчас в гостиных, с трепетом ожидая услышать шаги тех, кто уже больше никогда не придет? Во время путешествия девушка поняла, что ее отшельническая жизнь в степи имела и свои плюсы: она совершенно не представляла, какие беды принесла с собой война. Кара не видела ни самого переворота, ни разрушений, ни смерти: они казались такими далекими. Но, сойдя с поезда здесь, в Декейтере, она сразу увидела разруху и смогла представить тот ужас, который вызывало это бессмысленное разрушение, не говоря уже о ненависти побежденных к победителям.
Короткий стук в дверь заставил ее отскочить от зеркала. Каре пришлось замедлить шаги, когда она направилась к двери. Девушка глубоко вздохнула и распахнула дверь.
Держа шляпу в руке, Дейк кивнул и прошел мимо нее в комнату. Он взглянул на Клея. Потом, отвернувшись от Кары, он подошел к балконной двери. Как бы собираясь с мыслями, он покачивал шляпой, глядя на улицу. Кара сложила руки на груди и ждала. Наконец, он посмотрел на нее.
Не умея читать в его бездонных зеленых глазах, девушка ждала, чтобы он улыбнулся.
– Мне рано или поздно придется ехать в Риверглен, поэтому я, пожалуй, поеду сейчас, – сказал Дейк.
– А меня, я полагаю, надо оставить здесь? – Она сама не ожидала, что окажется такой сварливой. Но вопрос был уже задан.
– Да.
– Ты уехал из Мемфиса на два часа, не попрощавшись. Когда ты вернешься на этот раз?
Дейк помолчал, посмотрел на свою шляпу, а потом – снова на Кару.
– Я не знаю, – ответил он.
– А я должна сидеть тут с ребенком и ждать?
Он подошел к ней и взял ее лицо в свои сильные руки.
– Именно так. Я ведь тебе как раз за это плачу, не так ли? За то, что ты смотришь за младенцем!
Если бы он ударил ее, она не была бы так сильно уязвлена. Кара отвернулась, чтобы скрыть вмиг набежавшие слезы. А она-то думала, что слезы остались позади. Девушка вытерла лицо рукой, почувствовала, что он взял ее за плечи, и попыталась вырваться. Он сжал ее сильнее и повернул лицом к себе, заставив посмотреть себе в глаза, полные боли и сомнения.
– Прости меня, Кара.
Тепло его рук чувствовалось даже через платье. Оно напомнило ей те ночи, которые они провели вместе на пароходе, долгие ночные часы, когда она чувствовала его успокаивающую близость, те времена, когда она позволяла себе думать о них троих не просто как о трех случайных спутниках.
С тех пор, как она увидела Дейка на своем дворе, Кара впервые заметила на его лице неуверенность.
– Послушай, Кара, я не знаю, что творится в Риверглене, иначе я с удовольствием взял бы тебя с собой.
Услышав его признание, ей захотелось извиниться. Она знала, что ей следует отойти от него, убрать его руки со своих плеч, заняться чем-то. Конечно, Дейк Рид просто нанял ее. Деньги, которые она получит, доставив мальчика в Гадсден, позволят ей осуществить свою мечту.
Она не смогла заставить себя сдвинуться с места, но заговорила:
– Мне очень жаль, что я повела себя так грубо. – Она поежилась и призналась: – Я просто беспокоюсь. Те, кому не о чем беспокоиться, беспокоятся ни о чем.
На его лице мелькнула улыбка.
– Что-то я давно не слыхал мудрых изречений Ненни Джеймс.
Ей показалось, или он действительно наклонил голову так, что их губы стали ближе? Если он ее сейчас поцелует, будет ли это так же замечательно, как тогда, в Поплар-Блаффе?
Дейк глядел в ее огромные голубые глаза, прижимал ее к себе, думая о том, что ее нельзя целовать, но не в силах отпустить Кару от себя. Он смотрел на нее и понимал, что именно эта девушка помогла ему пережить то, что он узнал в этот день утром. Она была такая свежая, привлекательная, даже в уродливом сером платье с этой черной лентой, которая сдерживала ее непокорные кудри, что ему ужасно захотелось забрать ее и Клея и уехать в другое место – туда, где бы не было необходимости встречаться с братом, с соседями, не видеть всех ужасающих последствий войны.
