ниндзя интересен только собственный достаток и те, кто им его обеспечивает.
— В наше время уже не все измеряется деньгами, — уверенно ответил Фугаку.
— Государю будь предан, — добавила Микото. — Первое правило шиноби.
— Гм, еще вчера первое правило в Конохе было иным, — с улыбкой в голосе заметил Джирайя. — Это же из Рюджинкё, Микото?
— Да, — вместо нее ответил Фугаку. — И я считаю, что это верное правило.
— Сенгоку Джидай давно пришел конец, в каждой значимой стране появились свои какурезато, но смысл жизни многих шиноби в них остался неизменным, — пояснила Микото. — Мы сражаемся по приказу дайме в развязанных ими войнах, но сражаемся за собственную выгоду. Мы помогаем людям, выполняя миссии, но только выполняя заказы. Мир поменялся, но не поменялись шиноби. К Орочимару можно относиться по-разному, но он прав, находя для шиноби в своей стране новый смысл жизни. Нужно смотреть дальше границ своего клана, деревни и сословия. Мы живем в государстве, у нас есть дайме. И у нас есть долг перед ним.
— Долг или нет, но защитить людей надо, — хмуро заметил Фугаку. — Оголтелое поведение населения южных префектур заражает шиноби. Это становится опасным. У жителей севера тоже есть мечты и желания, но я не вижу, чтобы первого принца это интересовало. Впрочем, я не знаю также истинных намерений нового регента, но он хотя бы озвучивает правильные речи и не разжигает рознь.
До моих ушей донеслось озадаченное кряхтение Джирайи, который, судя по шороху одежды и скрипу половиц, сменил позу и пересел поудобнее.
— Единственное, что может быть мечтой — это желание, чтоб сбылись ваши мечты, — негромко пробормотал отшельник. — Помнишь это, Цунаде?
— Да, — услышал я улыбку в голосе Цунаде.
— О чем вы? — не понял лидер Учиха,
— Ты напомнил нам о прошлом, заговорив о мечтах и желаниях. Это слова Орочимару, когда я спросил о его мечте, — ответил Джирайя и тихо рассмеялся. — Неловко было такое от него услышать, пришлось притвориться, что я без сознания.
— Неожиданная сторона учителя, — заинтересованно прокомментировала Микото.
— Вот уж верно, — охотно подтвердил Джирайя. — Так что ты планируешь делать-то, Фугаку?
— Если бы речь шла только о Конохе, то, возможно, я бы был согласен на восстание. Но, хочешь верь, хочешь нет, даже не с целью захвата власти. Это стало бы моей жертвой Листу, клан был бы уничтожен, а деревня вернула единство. Я понимаю, что Учиха не смогли бы захватить власть силой, — откровенно ответил Фугаку. — Сейчас же дело не только в Конохе, поэтому я рассчитываю развести стороны. Если страна раскололась на север и юг, то нужно просто провести между ними границу.
— Разделить Коноху и саму Страну Огня? — не удивившись, с сомнением уточнил Джирайя. — На это согласятся далеко не все. Будет война, как ты и говорил ранее. Не только гражданская. Если Коноха разделится, то станет легкой мишенью для других Какурезато.
— Если будет осуществлен план Мадоки Каго, то будет создана Уния со Страной Звука. Тогда мы не остаемся одни. Уния уже объединила Страны Звука, Железа, Гор и Горячих Источников. Вместе мы сможем пережить возможные нападки со стороны. Гражданская война опаснее будет, — ответил Учиха, — но если цели ее будут понимать лидеры сторон, то больших жертв можно избежать. Минато остается признаваемым всеми Хокаге, он мой друг и твой ученик. Мы сможем донести ему свои цели. Надеюсь, он их поймет.
— Я бы не был в этом уверен, — неохотно высказался Хиаши. — Поэтому хотел бы сначала обезопасить свой клан, на случай если наши опасения о джуиндзюцу оправдаются. И определиться с тем, кто на чьей стороне. Нужно собрать коалицию.
— Соглашусь, — коротко высказалась Микото.
— Ну, Нара, Акимичи, Яманака точно отпадают, — со вздохом перечислил Джирайя. — Абураме тоже, они ненавидят Орочимару и все, что с ним может быть связано. Сарутоби, Шимура, Митокадо, Утатане и те, кто ими издавна поддерживался, вроде Хатаке, Гекко, Ширануи, Итои, Изумо, Фунено и прочих, естественно, тоже известно, каких позиций придерживаются.
— С нами Учиха, Хьюга, Курама. Инузука тоже на нашей стороне, им симпатично то, как в Рюджинкё относятся к животным и признают их равными людям, — в свою очередь озвучил свой список Фугаку. — Все семьи и кланы, ориентированные на тайдзюцу, как Ли и Майто, примут нашу сторону. Если с нами будут Сенджу, то вместе с вами примкнут и Казамацури. За двумя кланами-основателями последуют многие, привлеченные ими: те из Цучигумо, которые примкнули к Конохе, Умино, Узуки, Сузумено и прочие. Также можно рассчитывать на тех, кто всегда конкурировал с кланами из другого лагеря, так как в Конохе все еще есть те, кто помнят былую вражду. Например, Тобитаке точно будут против Яманака.
— Тобитаке… Помню, они были вечной бедой Учиха. Мелкий клан, но умеющий избегать вашего додзюцу, — припомнил Хиаши. — Уверен, что они последуют за Учиха?
— Яманака досаждали им больше. И да, уверен, с ними я уже переговорил.
— Даже так, все равно выходит, что численное преимущество на стороне Хоно, — посчитав в уме, озвучил результат Джирайя. — Если вспыхнет конфликт, это сыграет свою роль. Тем более что у Нара есть Шикаку, он хороший стратег.
— У нас есть Кизаши, — вступилась Микото. — Он известен, как ирьенин, но его ум недооценивать нельзя. Когда едва не рухнул фронт близ Амегакуре, а командующий тем направлением оказался в госпитале, именно Харуно взял командование и в итоге одержал победу. Я хорошо знакома с ним, поверьте, это не просто удача. Орочимару хорошо развил его таланты.
— Гм, вы оба ученики Орочимару и ненавидите его, если я не ошибаюсь. Но оба же готовы выступить фактически на его стороне сейчас. Иронично.
Микото замешкалась с ответом, подбирая слова, пока не высказалась в духе Кизаши:
— Он был ужасным, но хорошим учителем.
— Ладно, тогда наш план на ближайшее время, если вкратце — это договориться с кланами, а также с Орочимару, — после короткой паузы, подытожил Джирайя. — Последнего я могу взять на себя. И настроение Минато попробую прощупать. А с кланами придется договариваться вам.
— Я это уже давно делаю, вообще-то! — возмутилась Цунаде. — Пока ты пропадаешь неизвестно где.
Дальше заговорщики начали обсуждать детали, а я же вновь вдохнул полной грудью, получая небольшое удовлетворение от проделанной работы. Кажется,
