Ему рекомендовали на первое время поселиться в гостинице неподалеку от университета, а уже потом, скопив определенную сумму денег, снять внаем квартиру из муниципального жилищного фонда. Языку бытового общения андрогинов он научился очень быстро, даже не принимая специальных стимуляторов укрепления памяти, которые ему предлагали.
Язык новой науки, литературы и искусства ему еще предстояло освоить, и он очень рассчитывал на возможности самообразования, которые ему предоставляла новая информационная среда и информационная культура. 10 июня 3797 г. Павлов покинул Центральную клиническую больницу, в которой провел ровно 30 дней. Проводить его пришел почти весь медицинский персонал. Врачи собрали для него, кроме сувениров, кое-какие полезные вещи: одежду, обувь и портативные бытовые приборы, — которые могли бы пригодиться ему в его новой жизни. Павлов тепло простился со всеми, поблагодарив за проявленную к нему заботу и внимание. Из гостиницы прислали такси, на котором он добрался на свое новое место жительства. С Эмм Ми Фиш Павлов не прощался, так как им еще предстояла продолжительная совместная работа по проблеме социальной адаптации реликтовых гоминид мужского пола. В холле гостиницы его встретили два пожилых андрогина: Пак Джоан и Шейла Ли, — его будущие коллеги по работе в Центре исторической антропологии. Обе «бабули» хорошо знали эсперанто и помогли ему освоиться в новой для него обстановке: показали, как пользоваться удобствами гостиничного номера, пообедали вместе с ним за его счет в очень дорогом ресторане и совершили экскурсионную поездку по Новосибирску. Его будущим коллегам были интересны его впечатления от кардинально изменившейся за тысячу с лишним лет городской архитектуры и инфраструктуры, и они просили его сравнить то, что он видит, с тем, что было прежде. После завершения экскурсии они отвезли его в гостиницу и оставили одного. От обилия впечатлений и полученной информации голова шла кругом. Павлов принял контрастный душ и завалился спать. 11 июня 3797 года Павлов вышел на работу. От здания гостиницы до университета было рукой подать — 15 минут ходьбы по тенистым аллеям городского парка. Комплекс университетских зданий поразил его изысканным дизайном. Он ожидал увидеть много народа, привычную суету студенческих будней, но, к своему удивлению, людей оказалось совсем немного. Как ему потом объяснили, студенты и преподаватели общаются друг с другом, главным образом, посредством персональных компьютеров, и привычные формы занятий, вроде лекций и семинаров, уже давным-давно заменили учебные чаты. Директор центра Чан Ди Ван, лично, провела для него ознакомительную экскурсию по факультетам и лабораториям. Затем его привели в отдел кадров, где с помощью специалиста-филолога он заполнил множество различных форм, необходимых для приема на работу, и ответил на вопросы начальника кадровой службы и начальника службы охраны. В Центре исторической антропологии работало 35 научных работников, из которых постоянно на своих рабочих местах находилось не более 5–6 человек вспомогательного состава: секретари, лаборанты и дежурные референты. На работу в привычном значении этого слова большинство землян уже давно не ходили. Все виды производства и даже финансовые и банковские операции были полностью автоматизированы.
Труд в основном приобрел творческий характер. Выходные дни тоже стали условностью, так как каждый творческий работник, если это позволяло содержание его труда, сам планировал для себя время отдыха и время работы. Праздников, напротив, стало намного больше. Общее количество праздничных дней в году приблизилось к сотне, и, что самое интересное, за участие в праздничных мероприятиях — светских и религиозных — их непосредственным участникам даже платили деньги! Красочные многочасовые шоу на переполненных стадионах и городских площадях поражали помпезностью и четкой организацией, очень живо напомнившей Павлову добрые советские времена. Многое из того, что в 80-е годы XX века представлялось советским обществоведам контурами будущего коммунистического общества, в четвертом тысячелетии стало реальностью: материальное изобилие, чистая экология и безопасность. Технологии настолько приблизились к идеальным, что их можно было сравнить с магией. Единственное, чего Павлов не мог понять, так это — неискоренимость бюрократии. Государство, вопреки прогнозам Прудона и Маркса, не только себя не изжило, а, напротив, стало еще более могущественным. Государство занималось планированием общественного производства и научной деятельности, осуществляло тотальный контроль частной жизни людей, регулировало рождаемость, корректировало межличностные отношения и даже поведенческие стереотипы. Государство навязчиво заботилось о здоровье граждан: действовал сухой закон, запрещалось применение наркотических веществ и использование электронных симуляторов. Очень скоро он осознал, что институт семьи и брака за прошедшие века очень сильно изменился, как изменились и сами люди. Знакомые ему взрослые андрогины жили вдвоем, втроем и даже впятером. Вопрос о том, кто из них муж, а кто жена потерял свою актуальность. Понятия «мать» и «отец» тоже стали условными. Их заменило понятие «родитель-воспитатель». Демон бисексуализма, которого европейская цивилизация веками держала на цепи, вырвался на свободу и обратил в прах все устои. Нравы, воззрения, мораль, житейские привычки — все подверглось кардинальному пересмотру. Все мировые религии объединились в лоне единой вселенской церкви, которая учила, что Бог стал личностью лишь во Христе (Второй Ипостаси), и потому Христос должен быть андрогином — девой-юношей и образом совершенной личности. Чтобы не привлекать к себе внимание, он обрил голову и стал пользоваться специальными кремами для удаления растительности с лица. Потом он понял, что этого можно было бы и не делать, поскольку в моду вновь стали входить парики разнообразной формы и даже накладные усы и бороды. В университетской поликлинике, куда он обратился с просьбой о проведении пластической коррекции лица, ему предложили заодно подобрать имплантаты для увеличения молочных желез, но он отказался. Таким образом, он стал внешне похож на тинэйджера мускулинного типа, что, в свою очередь, создало для него некоторые проблемы. Его новый имидж соответствовал определенному эталону красоты, который пользовался огромной популярностью в индустрии развлечений. На улице и общественных местах к нему, совершенно не стесняясь, подходили подростки феминного типа с предложением познакомиться и вместе провести время. Взрослые андрогины предлагали то же самое, но уже за деньги. Как не велик был соблазн испытать новые ощущения, Павлов от подобных предложений в вежливой форме отказывался, зная о том, что криминальная полиция ведет за ним скрытное наблюдение. Ему совсем не хотелось в начальный период социальной адаптации попасть в какую-нибудь скабрезную историю с демонстрацией ее подробностей в электронных средствах массовой информации. Почти ежедневно он общался с Эмм Ми Фиш. В соответствии с утвержденным кафедрой этологии Новосибирского университета планом научных исследований Павлов проходил различные тесты: интеллектуальные и психологические. Они часто вместе обедали в недорогих летних кафе под открытым небом и в маленьких уютных ресторанах, в которых предлагались блюда, порядка, тысячи наименований. Многое из его питательного рациона ему совсем не нравилось, наверное, по причине заложенных в его генотипе физиологических особенностей восприятия вкуса. Единственный продукт питания, который неизменно приводил его в восторг, были фрукты с удивительным сочетанием сочной мякоти и аромата, например, арбузы с запахом земляники или яблоки со вкусом вишни, малины и абрикоса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
