Шахар, очаровательная предательница, раньше брата сообразила, что я хотел сказать.
– Они превращали в угрозу все человечество, – очень тихо проговорила она. – Да, они смешивались с нами. Рожали общих детей. Передавали по наследству свое волшебство, а временами смертным потомкам доставался и их демонский яд.
– Да, – подтвердил я. – И хотя беспокоиться приходилось в основном о яде – он погубил одного из моих братьев, после чего все и понеслось, – существовал еще и страх: что произойдет с нашей магией, когда она рассеется в человечестве и, так сказать, преломится сквозь смертную линзу? Мы видели, что иные демоны по могуществу не уступали истинным богорожденным.
Я посмотрел на Деку – просто не смог удержаться. Он таращил на меня глаза, еще не оправившись от потрясения, вызванного открытием: его детская влюбленность оказалась чем-то странным и даже пугающим. Истинный смысл моих слов от него просто отскакивал.
– Нетрудно было сообразить, – продолжил я, – что однажды, неведомо где и когда, родится смертный и унаследует достаточное могущество, чтобы сравняться с одним из Троих. Достаточное, чтобы менять основы реальности. – Я покачал головой и сделал жест, охватывавший эту комнату, Небо, планету, вселенную. – Вы не понимаете, насколько все хрупко. Гибель одного из Троих все уничтожит. Появление Четвертого, даже отдаленного подобия Четвертого, повлекло бы те же последствия.
Дека нахмурился: озабоченность пересилила даже потрясение.
– То, что мы сделали… Думаешь, Трое могут решить, что сбылись их худшие страхи?
– Но мы же вроде никому и ничего не… – начала Шахар.
– Изменение реальности опасно само по себе! Если бы вы прибегли к нему еще раз, хотя бы для того, чтобы помочь мне… Дека, ты же понимаешь, как действует магия. Что будет, если неверно нарисовать сигилу или коряво произнести божественное слово? Если вы вдвоем попробуете пустить в ход эту силу, чтобы меня воссоздать…
Я вздохнул и признал правду, с которой мне ужас как не хотелось мириться.
– Вы сами подумайте о том, что было последний раз. Вы хотели, чтобы я был вашим другом. Настоящим другом. Я не мог им стать, пока оставался богом. Вы бы выросли и поняли, насколько я от вас отличаюсь. Стали бы правоверными Арамери и принялись соображать, как бы меня использовать. – Тут я покосился на Шахар и увидел, как она едва заметно поджала губы. – Останься я богом, наша дружба не дожила бы до этого дня. По всем этим причинам вы, сами того не осознавая, превратили меня в существо, способное быть вашим другом.
Дека отступил еще на шаг. В его глазах стоял ужас.
– Ты утверждаешь, что мы это устроили? Обвал Лестницы в никуда, твоя смертность…
Я вернулся к стене и опять съехал по ней спиной, усаживаясь на пол.
– Не знаю. У меня только домыслы и догадки. Возникла странная магическая энергия, твоя воля сфокусировала ее в достаточной мере, чтобы вызвать изменение, но потом возникла здоровенная отдача. Ну, как-то так. И это совершенно не отвечает на главнейший вопрос: откуда у вас эта сила?
– Дело не только в нас, Сиэй, – тихо сказала успокоившаяся Шахар. – Сколько раз мы с Декой друг друга касались, и никогда ничего не происходило. А что-то происходит, только если к нам присоединяешься ты.
Я безнадежно кивнул. Это я тоже успел понять.
Мы помолчали. Брат и сестра трудно переваривали услышанное. Тишину прервало громкое урчание у меня в животе, потом мой еще более громкий зевок. Это заставило Деку неловко переступить с ноги на ногу.
– Почему ты пришел именно сюда, Сиэй? Сюда не заглядывают слуги, да и комната достаточно скверная.
Он огляделся, кривясь при виде старого дотлевающего тряпья.
«Скверная комната для оскверненного бога», – подумалось мне.
– А мне тут нравится. И вообще, я слишком устал, чтобы идти куда-то еще. Так что идите-ка вы вон. Мне отдохнуть надо.
Шахар направилась к отверстию в полу, но Дека уходить не торопился.
– Пойдем с нами, – предложил он. – Перекусишь, вымоешься. У меня в новых покоях и диван есть!
Я поднял на него взгляд и оценил смелость этой попытки. Я только что в пух и прах разнес его детские мечты, а он даже после этого пытался быть мне другом, как обещал.
«А ведь это ты меня покалечил, несравненный Дека
…
»
Я криво улыбнулся, и он нахмурился.
– Со мной все будет в порядке, – пообещал я. – Давайте идите. Лучше нам подготовиться к встрече с вашей матерью поутру!
И они скрылись под полом.
Когда в день-камне затянулось отверстие, я улегся и свернулся калачиком. Попытаюсь уснуть, пусть даже к утру на мне живого места не останется. Но стоило мне закрыть глаза, как я понял, что уже не один.
– Ты уже боишься меня? – спросила Йейнэ.
Я открыл глаза, приподнялся и сел. Она сидела, скрестив ноги, в моем старом гнезде. Опрятная, как всегда, и прекрасная даже среди тряпья. Правда, что касается этих тряпок, то они вовсе не выглядели истлевшими. К серым лохмотьям на глазах возвращались яркие краски, я слышал, как потихоньку шуршали волокна, снова делаясь прочными и упругими. Я увидел, как по бедру Йейнэ проползла вереница еле различимых пылевых клещей. Она собиралась куда-то их перенести. А может, попросту убивала. С Йейнэ никогда не знаешь заранее.
Я ничего не ответил, и она вздохнула:
– Меня очень мало заботит могущество смертных, Сиэй. Вот если они наберут силу и возьмутся нам угрожать, тогда я с ними и разберусь. А пока… – Она пожала плечами. – Пока, может, оно и хорошо, что у них есть подобная магия. Возможно, как раз в этом они и нуждаются? В собственной силе, чтобы перестать завидовать нашей.
– Только Нахе не говори, – прошептал я.
Услышав это, она посерьезнела и замолчала.
– Раньше, когда мы оставались одни, ты всегда подходил обнять меня… – сказала она, помолчав.
Я отвел глаза. Мне и сейчас этого хотелось. Но…
– Сиэй, – с укором и обидой сказала она.
Я очень сильно любил ее и не хотел допустить, чтобы она решила, будто с ней что-то не так. Я вздохнул, поднялся и перешел к гнезду. Забраться в него значило оживить прошлое, и я чуть помедлил, охваченный непрошеными воспоминаниями. Вот безлунной ночью – единственное время суток, когда до нас не могли добраться ни Арамери, ни Итемпас, – я обнимаю Наху, горько плачущего по Троим, какими они были когда-то. Несчетные часы, что я провел, создавая орбиты для своего планетария и полируя трофейные кости Арамери. Как я скрипел зубами, когда очередной капитан стражи – в отличие от Гнева, чистокровный и очень жестокий – велел мне кувыркаться… (В итоге я заполучил и его косточки, но из них не вышло таких славных игрушек, как я надеялся, и я их просто выбросил с Пирса.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
