Ранд рысцой бежал вдоль колоннады, стараясь ощутить присутствие Равина, и вдруг до него дошло, что он не слышит голоса, оплакивающего Илиену, с того момента, как направил погибельный огонь. Наверное, каким-то образом он изгнал из своих мыслей Льюса Тэрина.
Хорошо. Ранд остановился на краю дворцового садика. Кусты роз и белозвездочника выглядели такими же поникшими от засухи, как и в настоящем дворце. На некоторых белых шпилях, высящихся над городскими крышами, трепетало знамя Белого Льва, но любой шпиль мог перемениться в мгновение ока. Хорошо, что не надо голову делить с…
Он почувствовал себя как-то странно. Нереальным. Поднял руку, посмотрел. Сквозь рукав и руку, будто через туман, виднелся сад. И туман рассеивался. Опустив взор, он увидел сквозь себя мощенную камнем дорожку.
Нет! Это была не его мысль. Облик начал уплотняться. Высокий темноглазый мужчина с морщинами тревог на лице и обильной сединой — волосы казались скорее белыми, чем русыми. Я — Льюс Тэр…
Я — Ранд ал Тор, вмешался Ранд. Он представления не имел, что происходит, но с туманной руки, которую он вытянул перед собой, начал потихоньку исчезать и без того призрачно видимый Дракон. Предплечье стало вроде как смуглее, а пальцы — длиннее. Я — это я. Слова эхом отдались в Пустоте. Я — Ранд ал Тор.
Сделав над собой усилие, он принялся мысленно рисовать себя, стараясь создать облик того, кого каждый день видел в зеркале, бреясь, кого видел в зеркале, одеваясь. Борьба была отчаянной. Он ведь никогда, по правде говоря, на себя со стороны не смотрел. Два образа то расплывались, то становились явственней: темноглазый мужчина зрелых лет и молодой парень с серо-голубыми глазами. Мало-помалу образ помоложе набирал силы, постарше — тускнел. Рука понемногу становилась плотнее. Его рука — с дважды обернувшимся вокруг нее Драконом и выжженной на ладони цаплей. Были времена, когда Ранд ненавидел эти меты, но сейчас, даже окруженный лишенной эмоций Пустотой, он, увидев эти знаки, чуть не ухмыльнулся.
Почему Льюс Тэрин пытался одолеть его? Чтобы превратить в Льюса Тэрина. Он знал, кто этот темноглазый мужчина со страдальческим лицом. Почему сейчас? Потому что мог это сделать в этом месте, чем бы оно ни было? Погоди-ка. Это ведь Льюс Тэрин выкрикнул то непреклонное «нет». Это не нападение Льюса Тэрина. Это напал Равин, причем напал, не используя Единую Силу. Если бы Равин мог это сделать в Кэймлине, в подлинном Кэймлине, он бы не преминул так поступить. Значит, именно в этом месте Отрекшийся обрел такую возможность. А если тут на это способен Равин, то, наверное, и Ранд тоже. Собственный образ — вот что удержало его, вернуло назад.
Ранд сосредоточился на ближайшем розовом кусте, высотой в спан, и представил себе, что куст становится прозрачным, туманным облачком. Куст послушно растворился, исчез, но едва эта картинка пропала из мыслей Ранда, розовый куст неожиданно возник на прежнем месте, где и был.
Юноша отстраненно кивнул. Значит, и здесь есть пределы. Всегда есть ограничения и правила, а каковы они здесь, ему неизвестно. Но в Силе он искушен, насколько его обучил Асмодиан и насколько он постиг ее самостоятельно, и саидин по-прежнему с ним — вся сладость жизни, вся мерзость смерти. Чтобы атаковать, Равин должен его видеть. Чтобы воздействовать на что-то при помощи Силы, объект необходимо увидеть или точно знать, где он находится, чтобы создать надлежащую взаимосвязь с собой. Здесь, возможно, дело обстоит иначе, но Ранд в этом сомневался. Ему почти захотелось, чтобы Льюс Тэрин не молчал. Ему-то наверняка известно и это место, и здешние законы.
В садик выходили окна и балкончики, кое-где даже на высоте четырех этажей. Равин пытался… уничтожить Ранда как личность. Ранд потянул через ангриал бурлящий поток из саидин. С неба полыхнули молнии, сотня, даже больше зубчатых серебристых стрел ударили в каждое окно, в каждый балкончик. Гром заполнил садик, раскалывая камень. Самый воздух затрещал, а у Ранда волосы на руках и на груди под рубашкой пытались встать дыбом. Даже волосы на голове слегка приподнялись. Ранд погасил молнии. Тут и там отваливались осколки разбитых оконных рам и каменных балкончиков, грохот их падения приглушали отзвуки грома, от которого по-прежнему звенело в ушах.
Теперь вместо окон зияли неровные дыры. Они походили на глазницы некоего чудовищного черепа, а разбитые балкончики напоминали дюжину обломанных зубов. Если где-то там прятался Равин, то он несомненно мертв. Ранд не поверит этому, пока собственными глазами не увидит труп. Он хотел увидеть Равина мертвым.
Зло оскалившись и не подозревая о том, Ранд зашагал обратно во дворец. Он хотел увидеть, как умирает Равин.
* * *
Когда что-то полоснуло сквозь ближайшую стену, Найнив бросилась ничком на пол и поползла по коридору. Могидин последовала ее примеру, как могла проворно, но если бы она и не поползла, Найнив потащила бы ее за ай'дам. То был Равин или Ранд? Она уже видывала подобные стрелы белого огня, жидкого света. Она видела их в Танчико, и сейчас ей очень захотелось оказаться от них как можно дальше. Найнив не знала, что это такое, и совсем не желала знать. Я хочу Исцелять, чтоб этим двум глупцам сгореть! И не желаю узнавать какой-то изощренный способ убивать!
Найнив встала на колени и заглянула в коридор, откуда пришла. Ничего. Пустой дворцовый коридор. С прорезью в десять футов длиной на обеих стенах — аккуратные, будто мастер-каменщик потрудился, да на полу валяются обрывки гобеленов. Никого, никакого следа человека. До сих пор она и намека на это не видела. Только то, что они тут понавытворяли. Иногда и она кое-что делала. Хорошо, что она может подпитываться гневом Могидин, отделяя его от ужаса, вцепившегося в Отрекшуюся, желавшую одного — бежать отсюда. Собственная ярость Найнив была жалкой и едва позволяла ей почувствовать Истинный Источник, чтобы она могла направлять поток Духа, который удерживал ее в Тел'аран'риоде.
Могидин скорчилась, стоя на коленях, она содрогалась в сухой рвоте. Найнив поджала губы. Опять Отрекшаяся пыталась снять ай'дам. Ее готовность помогать живо поубавилась, когда они обнаружили, что Ранд с Равином и в самом деле здесь, в Тел'аран'риоде. Что ж, пусть это будет ей наказанием за попытку расстегнуть ошейник. Ладно хоть, в желудке Могидин уже ничего не оставалось.
— Сжалься. — Могидин вцепилась в юбку Найнив. — Говорю тебе, нужно отсюда убираться. — Откровенная паника заставила ее голос звучать болезненно. Рвущий Могидин ужас, как в зеркале, отражался на ее лице. — Они же здесь во плоти. Во плоти!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
