скауту, стоявшему рядом. — Предположим, что ты — доктор Мейерс, сидишь за своим столом, и вдруг, совершенно неожиданно, страшный огонь вспыхивает в приборе, расположенном между тобой и входной дверью. Имей в виду: ты находишься на четвертом этаже. Что бы ты сделал?
— Умер? — предположил скаут, с ужасом глядя на Мейерса.
— Вот что тебе нужно было бы сделать, — радостно воскликнул гид, обошел доктора Мейерса и изо всех сил лягнул ногой стену позади его кресла. Аварийная панель в стене вышла из своего паза, откинулась вперед и открыла проход в соседнюю лабораторию, откуда послышался дикий вопль, сопровождаемый звоном разбитого стекла.
— Черт возьми, Мейерс! — закричал доктор Херперс, сосед Мейерса, просовывая голову через открывшийся в стене проход. — Что вы делаете? Переключились с Зед-лучей на создание стенобитных орудий? — В этот момент он увидел гида. — A-а, это вы!
— Я просто показываю этим мальчикам чудеса лаборатории, — спокойно ответил гид.
— Выбивание перегородок между комнатами входит у вас в понятие простоты? — зло сказал Херперс.
— Прошу вас, — перебил его гид. — Эти юные джентльмены — гости нашей компании. — Он стал выпроваживать свое стадо в коридор. — Спасибо, доктор Мейерс. Это было очень интересно. А теперь, мальчики, справа вы увидите нечто, о чем будете рассказывать своим внукам. Можно нам отвлечь вас на минутку, доктор Доусон?
Мейерс прошел к двери и с громким стуком захлопнул ее. Херперс пролез через аварийный люк, встал у окна и мрачно уставился на озеро Минанго.
— Кое-что они все же забыли провести в каждое лабораторное помещение, — произнес он наконец.
— Гелий? — предположил Мейерс.
— Джин, — ответил Херперс. — Отличный у вас вид из окна. Должно быть, он вас вдохновляет.
— Универсальный магазин одежды и сортировочная станция в Лихай-вэлли — вот что мне нужно, — сказал Мейерс. Это был вид, открывавшийся ему из покрытого слоем грязи окна в старой лаборатории. — К свисткам товарных составов нетрудно было привыкнуть, зато локомотив никогда не въезжал прямо в твою лабораторию. Над чем вы сейчас работаете?
— Разрабатываю новое действо, думаю, им понравится, — ответил Херперс. — Представьте себе: выхожу я, отбивая чечетку, балансируя штативом на кончике носа и исполняя увертюру «1812 год» на флейте Пана, сделанной из пробирок. Я собирался поработать со своим вакуумным насосом, но этот гид только что разбил его аварийной панелью.
— Ну и тем лучше. У доктора Леви все представление строится вокруг вакуумного насоса, а туры начинаются именно оттуда.
Открылась дверь, и в комнату вошла доктор Элизабет Доусон, физик, молодая женщина, чья лаборатория находилась напротив Мейерсовой, через коридор, руки у нее были сжаты, лицо — мрачное и бледное.
— Лиз! — воскликнул Мейерс. — Что случилось, черт возьми?
— Пять дней, — глухо произнесла она, — я пыталась выкроить время, чтобы закончить квартальный отчет, мне для этого требовалось всего часа четыре.
— Это в старые недобрые времена, — вставил Мейерс.
— Единственное, что мне оставалось сделать сегодня, это добавить простую колонку цифр: ну, знаете, два плюс два? — Она ударила своим маленьким кулачком по раковине из нержавейки. — Раз двадцать я принималась писать эту колонку, и раз двадцать меня прерывали, чтобы пожирать восхищенными взглядами и фотографировать, словно ткачиху-навахо или еще какую диковину. А только что, не успело стадо номер семнадцать удалиться, мне позвонил доктор Берри и спросил, знаю ли я, что мой отчет просрочен и не могу ли я ответственней относиться к делу. — Она ударилась в слезы. — Господи, лучше бы я никогда не начинала работать над этим инфракрасным микроскопом!
— Отличный водевиль, — мрачно заметил Херперс.
— Это нужно прекратить! — сказал Мейерс, гладя доктора Доусон по плечу. — Так никто никогда не закончит свою работу.
— А слева от вас, — заорал гид, — доктор Мейерс, человек, о котором, не сомневаюсь, вы читали в газетах.
— Все по местам, занавес поднимается! — пробормотал доктор Херперс и уполз обратно в свою лабораторию.
— Мы исполним свой номер еще только раз, Лиз, — прошептал доктор Мейерс доктору Доусон, — а потом пойдем к доктору Берри и выскажем ему все, черт возьми. Возвращайтесь к себе.
— Мы отнимем у вас минутку времени, доктор Мейерс, — сказал гид.
— Никаких проблем, — хрипло проговорил доктор Мейерс.
Доктор Берри, глава лаборатории, угрюмо смотрел на озеро Минанго, стоя у окна спиной к своему письменному столу, имевшему форму человеческой почки, и трем взвинченным ученым, стоявшим перед столом, — докторам Харольду Мейерсу, Элизабет Доусон и Эдварду Херперсу.
— Вы должны посмотреть на это с точки зрения доноров, — сказал он, — потому что это они распоряжаются деньгами.
— Кого-кого? — переспросил Мейерс.
Доктор Берри, который в силу своего положения общался с членами руководства компании, отвечавшими за производство и продажи, за рекламу и распределение средств, сыпал жаргонными словечками, которые ничего не значили для его подчиненных — ученых.
— Доноров, — повторил доктор Берри, — людей, делающих деньги, на которые построено это здание, деньги, из которых нам платят жалованье. — Он вздохнул. — Такова правда жизни.
— Мы зарабатываем свои деньги, — возразил доктор Мейерс. — Во всяком случае, зарабатывали. И зарабатывали бы снова, если бы у нас был хоть малейший шанс.
Доктор Берри развернулся и посмотрел им в глаза.
— Они хотят видеть, что мы делаем, — сказал он. — Предполагалось, что это заведение обойдется в семь миллионов, а сумма уже перевалила за девять. Вы видели на открытии коммерческого директора?
— Юджина Балларда? — спросил Херперс. — Того, что ходил повсюду и спрашивал: «Сколько это стоит, сколько это стоит?»
— И щупал шторы, — добавил Мейерс.
— И спрашивал, какая комната была спальней Марии Антуанетты, — подхватила Лиз Доусон.
— Да, это Баллард, — сурово подтвердил доктор Берри. — И до тех пор, пока он поддерживает продажи на должном уровне, в сущности это его компания.
— Какое дело нам до Балларда? — сказал Мейерс. — Мы никогда прежде не имели к нему никакого отношения.
— Мы никогда прежде не нападали на такую богатую компанию, как эта, — сказал Берри, — и Баллард скрупулезно следит за тем, куда уходят деньги… а он — да поможет нам Бог — имеет влияние на президента компании. У нас бы
