было такое, — пояснил похмельный. — Помню как щас: придёт Золик в опочивальню, под утро, рухнет на кровать плашмя, и ну храпеть. А потом проснётся, препояшется двумя мечами, и — на войну. Как начнёт драконов рубать — мечи так и мелькают, так и мелькают. Вот и дали ему прозванье: Шестирукий.
От сердца отлегло, но не совсем.
— А почему ты его Золиком зовёшь?
Глупый вопрос. Но интересно же, правда?..
— Да потому, что вынянчил с малолетства, вот этими самыми руками, — Похмельный сунул мне под нос крошечные загрубевшие ладошки. — Впрочем, как и других твоих предков, считая Зиню, папаню твоего. Да и тебя, пока не уехал... Здоровый, помню, был карапуз.
— Ага-ага, — я потряс головой. Новые знания умещались в ней с трудом.
— Что, головка бо-бо? — участливо спросил похмельный.
— У меня всё бо-бо, — сердито буркнул я. — Вчера ещё я был бедный студент. А сегодня — принц с собственным штатом домовых и призраков.
— Я не призрак, я похмельный.
— Хрен редьки не слаще.
Почувствовав моё горе, похмельный кивнул призрачной девушке и та вновь поднесла рюмочку.
После второй мне заметно полегчало. Мир стал казаться ярче, а то, что в данный момент я окружен призраками и домовыми — не казалось более таким уж необыкновенным.
— Как? — спросил похмельный.
— Передайте прабабушке поклон и наилучшие пожелания. Настойка у неё — что надо.
— Да вот сам и передашь, — улыбнулся похмельный. — Как встретишь где-нибудь в коридоре тётеньку под сто килограмм весом, в леопардовой юбочке и с ожерельем из крокодильих зубов — то и будет твоя прабабка Заремба. Убили, сердешную, лет двести тому, с тех пор по коридорам и мается. Так ты ей поклонись, ручку поцелуй — призраки внимание любят.
Я икнул. А потом покосился на девушку. Та вовсю строила глазки. Но не мне, а бесформенной тени в углу спальни, за камином.
Сие побудило меня оглядеться повнимательнее.
Ну, ложе — это понятно. У меня в "Чистилище" почти такое же. Правда, отлитых в золоте жутких морд, налепленных куда ни попадя, там явная недостача. А в остальном, прекрасная маркиза...
Как-то я уже начал привыкать к этому богатству. Так что, ни ковры, ни мозаика на полу, ни вазы с кубками меня не впечатлили. Разве что, гобелен над камином...
Встав, я как был, в ночнушке и босой, прошлепал к гобелену и принялся разглядывать охотничью сцену.
Отчасти она повторяла сюжет, популярный и у нас, на Земле: собаки и медведь, лисы и гончие, охотники на лошадях и убегающие от них мелкие зверюшки...
Только вот в руках местных охотников не было ружей. Вместо них меж ладоней светились тщательно вытканные огненные шары. А дичью служили... Да нет, конечно, никакие это не птицы. Драконы.
Они парили высоко в небе, и посылали в охотников языки пламени.
— Сей гобелен назван "Инцидент", в честь памятного события, случившегося полторы тысячи лет тому, — голосом гида возвестил похмельный. — Твой пра-прадед Золтар Шестирукий, вон он, третий справа, объявляет войну крылатым бестиям.
Объявлял войну прадед незамысловато: тыкая пикой, с насаженным на неё драконьим глазом, в небо.
Я содрогнулся и отошел от камина.
Ну и родственнички...
А ещё эти призраки, покойные бабки с бессмертными рецептами и... Ну конечно. Драконы. Куда ж без них.
Взгрустнуть толком я не успел. Дверь, которую я ошибочно принимал за резную декоративную панель с изображением всё тех же морд, распахнулась, как от пинка, и в проёме предстало ослепительное видение в воздушном пеньюаре, отороченном перьями.
— А ничего так прикид, — сказало видение, внимательно рассмотрев меня с головы до ног. — Тебе идёт.
— Доброе утро, Лилит. Какими судьбами?
Ночнушки по здравом размышлении я решил не стесняться. Она была мягкая и тёплая, а в замке гуляли сквозняки...
— Да вот, решила узнать, как ты после вчерашнего.
Ведьмочка плюхнулась на мою постель животом, подпёрла щечку изящным кулачком и поболтала в воздухе ножками в тапочках с помпонами в тон пеньюару, но на высоком каблучке.
— А сама как думаешь? — я плюхнулся рядом.
Есть что-то доверительное и уютное в том, чтобы понежится в постели с красивой девушкой.
— Гм... — Лилит оглядела меня критическим взором из-под ресниц. — Ничего, жить будешь. У вас прекрасный метаболизм, мой принц. Не то, что у некоторых.
— А ещё собственный похмельный, — похвастался я. — А кто такие эти "некоторые"?
Похмельный, кстати сказать, вкупе с призрачной девушкой, при появлении ведьмы организованно втянулся в стену.
— Ну, твой друг барон де Сигоньяк, например, — говоря, Лилит смотрела не на меня, а на те самые жуткие морды золотого литья. — Симпатичный дизайнчик, — она провела пальчиком по профилю одной из морд. — Гламурненько.
— Сигоньяк? — я удивился. — Мне казалось, ты упорхнула вчера с кем-то из местных...
— На самом деле, некоторые из местных не так уж плохи. Генерал Мортиферус, например, — она плотоядно обвела губы кончиком язычка. — Или граф Капканс.
— Наш пострел везде поспел, — усмехнулся я, испытывая если не укол ревности, то как минимум, сожаления.
После памятной скачки в горящем Буцефале Лилит, казалось, утратила сексуальный интерес к моей персоне...
— Генерала ты уже знаешь, а граф Капканс — глава внешней разведки, между прочим. Не советую поворачиваться к этим господам спиной, — последние слова Лилит произнесла жестким, не терпящим возражений тоном. — По части убийств, твоя бывшая подружка рядом с ними — невинная ангорская кошечка.
— Потому что никогда не ударит в спину?
— Потому что ОНИ убивают совершенно бесплатно, — Лилит перевернулась на спину, закинула руки за голову и со вкусом потянулась. — И им это НРАВИТСЯ.
Я сглотнул.
Уж не знаю, что произвело на меня большее впечатление: её слова, или её поза...
— То есть, ты не развлекалась, а занималась добычей ценной информации, — сказал я, чтобы отвлечься.
— Ну конечно, дурачок, — она притронулась указательным пальцем к кончику моего носа, отчего по телу распространилось приятное тепло. Нет, отвлечься всё-таки не удастся. Уж больно аппетитно выглядела ведьма в этом прозрачном...
— Скажи-ка, а для получения этой самой информации ты с ними... — я окинул многозначительным взглядом кровать.
— Нет, ты всё-таки дурачок, — не обиделась ведьмочка. — Я люблю только тебя. А для остальных
