А Пончик способен, и видимо, он долго ждал — аж двенадцать дней, чтобы наконец опровергнуть свой же бред о его сексуальной ориентации полностью, несколько раз без перерыва, и с особым вкусом.
Итак дверь захлопнулась за нашими спинами, и меня прижали к ней всем телом, прежде стянув куртку и гольф. Естественно я в накладе не осталась и байка с футболкой слетела с Ши Вона следом.
— Больше никаких ёмкостей… — Пончик вдавил меня спиной в двери и стал ласково водить руками вдоль моих, прижимая свой лоб к моему, чем позволяя нам отдышаться, — …здесь нет?
— А тебе… — я попыталась выровнять дыхание, — …нужны ещё ёмкости?
— Нет, просто я не хочу опять совершить порчу имущества.
— Я вам выпишу чек на стоимость китайского тазика, господин Ким.
— Не сомневаюсь… Повернись!
— Что? — но я даже опомниться не успела, как оказалась повёрнутой лицом к двери, а по моей спине, будто волна жара прокатилась в тех местах, которые облизывал, всасывая кожу между губ и зубов, Ши Вон.
Горячие потоки дрожи, сменялись холодными, но ненадолго, потому что связь с полом, дверью и любым предметом исчезла. Ноги обратились в онемевшие от того, что я не ощущала ничего, кроме прикосновений рук Ши Вона. Потому закрыла глаза, и отдалась этим чувствам полностью.
В этот момент мне было абсолютно наплевать, за что я держусь, как выгляжу, и вообще на окружающий мир в целом. Всё о чем думала Богдана это трепет и дикое удовольствие, которое она получала от того, что с ней проделывали.
Звуки ушли на второй план. Да их и не было. Всё исчезло, а в ушах образовался вакуум с одним только отголоском жёстких выдохов в мой затылок после каждого сильного толчка и соприкосновения тел. И конечно собственных стонов, которые из меня будто выбивал темп ласки Пончика.
Сильно, жёстко и быстро он доводил меня до состояния, когда тело бьёт крупной дрожью от волн удовольствия. Резкий толчок и новый глухой выдох у моего уха, который подтверждает, что Пончику так же хорошо, как и мне.
Ши Вон останавливается внезапно и начинает двигаться мучительно медленно, понимая что я не устою на ногах, если он продолжит в том же темпе. Потому всё перетекает из бешенной страсти в медленное наслаждение отголосками удовольствия.
Дыхание сухое, но хриплое, резко вырывается из груди, но мы дышим вместе, двигаемся плавно вдвоем, и лишь сейчас я замечаю, что упираюсь всё это время одной рукой в дверь, у которой явно больше нет верхней петли.
— Мы двери уничтожили… — прошептала сквозь тяжёлый выдох, ловя кайф от того, как Пончик продолжает плавно заполнять меня собой и глубоко дышать.
Скользяще и ласково его плоть только сильнее разжигает желание двигаться одновременно и на встречу, слушать как тело прикасается к телу, и они тоже скользят, покрытые испариной.
— Тебе сейчас это важно? — Пончик задаёт логичный вопрос, гулко выдыхая в мою макушку и сильнее обхватывая одной рукой мою талию, — Тогда придется добавить к чеку.
— Непременно… — провожу ладонью по его руке на моей талии и поворачиваю голову, чтобы нежно поцеловать горячие губы, которые пересохли точно так же как мои.
И это действует на Ши Вона как новый катализатор. Правду говорят, что ненормальные люди, ненормальны во всём. Иначе как объяснить, что нас перестал заботить звук бьющей о петли двери, который совершенно точно мог разбудить всех вокруг?
Вот она пятая причина — секс с моим супругом, напрочь отбил у меня желание изменять ему до конца дней моих. Потому что я впервые чувствовала себя не просто желанной, я ощущала что меня действительно хотят и любят, как это не странно, ведь о любви между нами говорить ещё слишком рано.
"Правильно, Бодька. Остановимся на том, что твой фиктивный муж оказался богом секса в бараке на крыше. А если учесть, что он как бы… миллионер, то сказка превратилась в быль о том, как Богдана Билык стала Золушкой, затащившей как раз принца к себе на бал, а не наоборот…"
— Да и пофиг! — выдохнула и лениво потянулась, обнимая Ши Вона сильнее.
— Что ты сказала? Я ничего не понял? — прозвучал ответный шепот, и одеяло поползло выше, укрывая меня почти с головой, — Здесь жутко холодно.
— Это ветер в щель двери, которую ты почти выбил, дует, — буркнула в горячую грудь, но ноги всё-таки поджала повыше, спрятав под одеяло.
Ши Вон хохотнул и прижал меня сильнее, обвивая руками.
— Не замёрзла?
— Нет, но начинаю… — опять буркнула, и подвинула подушку под его голову, спрятав под ней одну из рук.
— Злишься?
— А ты бы не злился, если бы тебя заперли и стали угрожать, что будут морить голодом?
— Она… Бабушка и правда тебя так испугала? — руки Пончика дрогнули, а я с шумом выдохнула и всё же поднялась на локтях, ложась на живот, рядом с ним.
— Рассказывай, — посмотрела на профиль Пончика, который был необычным в рассветных сумерках.
— Спрашивай… — прозвучало в ответ, и я заметила, как его лицо застыло, а взгляд стал блуждать по потолку.
— Кто такая Аран? И как так вышло что твой брат женат не на ней, а на жертве липосакции?
Ши Вон приподнялся и посмотрел на меня сверху вниз.
— С самого начала я думал, что жертвой своей же семьи стану я, — ответил Пончик, и стал поправлять мои растрёпанные волосы, — Но потом, на одной из очередных гонок, заметил девушку.
Я замерла и поняла, что сейчас над наконец-то признается во всём и мне станет ясно, кто краснозадый Всадник. Потому я прикусила язык и продолжала молчать.
— Такую госпожу я ещё не видел никогда, — Пончик хохотнул, но потом скис разом и опустил взгляд, как-то странно нахмурившись, — Я использовал тебя, Дана. С самого начала выбрал необычную дерзкую иностранку, как инструмент для получения собственной свободы. Я не могу так жить. Меня душит всё, что окружает в отцовском доме. Настолько душит, что я физически ощущаю удавку на шее, которая стягивается всё сильнее и не даёт уже даже вдох сделать.
Теперь мне стало ясно почему Ши Вон не смотрел мне в глаза. Ему было стыдно признаться, что он нагло втянул меня в разборки своей семьи.
— Я хочу услышать только одно слово, которое мужчины ненавидят говорить, когда виноваты, предпочитая прятать голову в песок, как безмозглые идиоты, Ши Вон, — мой голос превратился в какой-то менторский холодный шепот.
Пончик медленно поднял взгляд обратно и тихо ответил:
— Прости. Я прошу тебя простить меня за то, что я сотворил с тобой за эти две недели, Дана. Ты не должна была пережить такое. Когда я понял, что Аран вернулась и узнал, что с ней… Я настолько испугался за тебя, что себе не поверил. Это было в тот день, когда ты сняла для подруги апаты. Я носился по городу как ненормальный, разыскивая тебя. Даже и думать не хотел, что они могли и с тобой сотворить нечто подобное.
Ши Вон продолжал уверенно отвечать на мою просьбу, тем самым хоть немного успокоив меня и буйство моей нервной системы. Не ответь он так, как это сделал, вылетел бы прочь за три секунды. Одно дело, когда я действительно была нанята на эту роль, и он бы не трогал меня, а другое дело, когда я начинаю медленно вспоминать, что мы по пьяни — а он тоже не трезвый шибко был — вытворяли, когда у нас первая брачная ночь была, блин.
— Продолжай! — тихо, но уже мягче скомандовала, на что Пончик нахмурился и выдал:
— Ты всегда такая… грубая?
— Какая есть, дражайший супруг. Других тут не наблюдается, — ехидно ухмыльнулась, но нам сейчас явно не до веселья было.
— Ши Вон, если то, что мне рассказала сестра Аран это правда…
— Правда… — тихо ответил Пончик.
Я в шоке приподнялась, прикрывшись покрывалом, а по мне такая волна злости поднялась, что мне захотелось кого-то хорошенько поколотить.
"Он знал, что ли?"
— Ты знал, и ничего не сделал?
— Я искал их… И… — Ши Вон скривился, а потом продолжил, — Но было поздно. Чжон Вон поверил в байку Хальмони о том, что Аран украла деньги из сейфа и сбежала. Это разбило его… Он…
