задавал. В конце концов, в ней видели только прислугу.
Кристиан тоже шатался по залу, небрежно одетый в джинсы и белую рубашку, с золотой цепочкой на запястье. Он дважды брал бокал с подноса Лени и ободряюще ей улыбался.
В какой-то момент Лени приблизилась к герру Зеекампу, вокруг которого собралась небольшая группа мужчин. По всей видимости, кто-то только что пошутил, и все громко смеялись.
– Ах! – высокопарно воскликнул герр Зеекамп. – Позвольте представить вам нашу фройляйн Фонтане. С этого дня практикантка в нашем издательстве. Хоть и не состоит в родстве с великим Фонтане, но крайне прилежна и готова с головой окунуться в издательское дело.
Он взял бокал с ее подноса и продолжил:
– И раз уж мы заговорили о происхождении: сын спрашивает у мамы, можно ли ему прыгнуть с тарзанки. На что мама отвечает: «Нет, сынок. Одна порванная резинка подарила тебе жизнь, и вторая не должна ее отнять».
Лени еще пыталась понять, в чем тут суть, а мужчины вокруг уже смеялись, все, кроме одного. Происходящее было ему явно не по душе: глядя куда-то в пол, он едва заметно покачал головой. А когда поднял глаза, их с Лени взгляды встретились, и он ей улыбнулся. Впервые за этот день кто-то воспринял ее всерьез.
Герр Зеекамп приобнял ее, при этом его ладонь оказалась у нее под мышкой, и пальцы коснулись груди.
Лени высвободилась и ретировалась к бару. На подносе еще оставалось несколько полных бокалов, но ей нужна была минутка, чтобы прийти в себя. Зеекамп вел себя отвратительно. Даже не верилось, что видный издатель позволял себе сексистские шутки перед такой публикой. А потом эти прикосновения… Случайные или намеренные?
Хотелось запереться в своей комнате и обо всем поразмыслить. Может, она все-таки ошиблась издательством? Практика была добровольной, Лени могла в любой момент прервать ее и вернуться домой, в это сонное захолустье, мимо которого будущее проносилось со скоростью экспресса и остановок не делало.
Можно уехать из Зандхаузена, но туда нельзя возвращаться.
«Ты выдержишь, – сказала себе Лени. – Три недели, и все пройдет, и этот прием будет единственным за время практики».
Пока на подносе расставляли новые бокалы, кто-то подошел к стойке.
– Я сказал ему, что он ведет себя как кретин, – произнес теплый, полный сочувствия голос.
Лени повернула голову. Это был тот самый мужчина, который не смеялся над шутками Зеекампа.
– Зеекамп нервничает и много выпил, но это не оправдывает его неподобающего поведения, – добавил он и протянул Лени руку. – Хендрик тен Дамме.
Лени замешкалась на секунду, после чего пожала руку, мягкую и в то же время сильную.
– У вас весьма звучная фамилия, – сказал он.
– Благодарю. Ваша тоже. Вы из Голландии?
– Родился там и жил до семи лет, а после – гражданин мира. Я давно перестал считать, сколько раз менял место жительства.
– Герр Зеекамп говорил, что вам принадлежит дом, где я сняла комнату на время практики.
– Герр Зеекамп несколько преувеличил. Мне принадлежит не весь дом, а только этаж. У каждого этажа свой владелец.
– Но вы сами там не живете?
Он подмигнул ей и виновато улыбнулся. У него была приятная актерская внешность и лицо без единого изъяна. А эти чуткие карие глаза! Казалось, он заглядывал ей в самое нутро.
– Знаю, это запрещено правилами, но я живу в пределах видимости… когда нахожусь в стране.
– В пределах видимости?
– Плавучий дом, прямо напротив.
– О! – воскликнула Лени и вспомнила, как смотрела из окна и попалась на этом. Кровь прилила к лицу и ушам, ей стало неловко. – Это… наверное, здорово, – промямлила она.
– Если не бояться воды, то вполне.
Он был на голову выше ее. Лени боялась посмотреть тен Дамме в глаза, и в то же время ее взгляд неуклонно тянуло к ним.
– Зеекамп нарядил вас в этот фартук и поручил разносить напитки, хоть вы учились и поступили в издательство на практику? – спросил тен Дамме.
– Ну да, я… он попросил меня помочь с приемом…
Хендрик тен Дамме покачал головой.
– Нет, он пользуется вашим зависимым положением. Я с ним поговорю.
– Не нужно, в этом нет необходимости, – отмахнулась Лени. Она боялась, что Зеекамп неправильно это поймет.
– Я смотрю на это иначе.
Тен Дамме хотел еще что-то добавить, но в этот момент его внимание, как и внимание остальных, оказалось приковано к новой гостье.
Это была женщина ослепительной красоты, способная в одиночку подчинить себе полный зал гостей. Она двигалась грациозно и вместе с тем как-то развязно, а красное платье с глубоким вырезом на спине, несомненно, стало главным украшением вечера.
Хендрик тен Дамме кивнул в ее сторону.
– Если для вас это послужит утешением: на приемах у Зеекампа можно познакомиться с настоящими звездами.
– Правда? – проговорила Лени и еще раз посмотрела на женщину, которая как раз затерялась среди гостей.
– Вы не знаете Эллен Лион?
– М-м-м… а следовало бы?
Он рассмеялся и покачал головой:
– Лени Фонтане, вы мне нравитесь. Эллен Лион – телезвезда, по крайней мере, если говорить о мыльных операх, и, вероятно, сейчас на пике своей популярности. Но, полагаю, не для вас.
– Я… хм… много читаю.
– И в этом у нас есть кое-что общее. Кстати, у меня дома есть кое-какие избранные произведения мировой литературы. Если хотите, как-нибудь заглядывайте.
Лени, покраснев, и не знала, что ответить. Его взгляд пронизывал насквозь. При этом они были едва знакомы, чтобы вот так с ходу приглашать к себе. Не дожидаясь ответа, тен Дамме принялся говорить о «Войне и мире» Толстого, его любимой книге, как он подчеркнул.
Через несколько минут к ним подошла актриса в красном платье и положила тен Дамме руку на плечо. Вблизи она казалась еще красивее, у нее была безупречная кожа и густые блестящие волосы.
– Хендрик! – произнесла она с нарочитым упреком. – Вместо того чтобы встретить меня, ты стоишь у бара и болтаешь с обслугой… Как грубо с твоей стороны. – Она едва взглянула на Лени.
– Эта юная девушка не обслуга, а практикантка в издательстве. Позволь представить: Лени Фонтане.
– Эллен Лион, – представилась женщина и протянула Лени руку.
Но ее интерес к ней пропал в тот же миг, и она вновь повернулась к тен Дамме.
– Я весь день ждала нашей встречи!
– Что на это говорит твой муж?
Актриса небрежно махнула рукой:
– Ах, только и болтает что о вине… Ты же не бросишь меня одну скучать среди этих книжных червей?
Она взяла его под руку и уволокла за собой. Тен Дамме виновато улыбнулся Лени и скрылся в людской гуще.
В следующие полчаса Лени без каких-либо происшествий кружила с подносом по залу, но тен Дамме больше не видела. Затем к ней подошла фрау Альтхоф и сказала, что их миссия на сегодня выполнена. Теперь им следовало снять фартуки и смешаться с гостями, чтобы послушать речь Зеекампа.
Хорст Зеекамп поднялся на подиум в торцевой части зала и постучал пальцем по
