Затем меня перевели в подотдел Бенилюкс отдела «Цомет» (вербовочный отдел). Там мне пришлось проверять датские визовые анкеты.
Подотделы «Цомет» служат для обслуживания резидентур, не для инструктирования и управления. В «Цомет» боссом является резидент и по рангу в большинстве случаев он стоит не ниже начальника сектора, которому он организационно подчиняется. (Это совсем не так, как в «Кайсарут», где я работал до того. Там решения принимаются в подотделах. Потому старший офицер связи резидентуры в Лондоне напрямую подчиняется начальнику английского подотдела в Тель-Авиве и полностью контролируется им.)
Сектор «С» «Цомет» состоит из нескольких подотделов. Я уже назвал подотдел Бенилюкс, занимающийся Бельгией, Нидерландами, Люксембургом, а также Скандинавией (с резидентурами в Брюсселе и Копенгагене), еще есть британский и французский подотделы с резидентурами в Лондоне, Париже и Марселе.
Второй большой сектор «В» включает итальянский подотдел с резидентурами в Риме и Милане, немецкий и австрийский отдел с резидентурой в Гамбурге (позднее переведена в Берлин) и отдел «прыгунов» с резидентурой в самом Израиле, где работают «катса», которые при необходимости выезжают в Грецию, Турцию, Египет и Испанию.
Резидент имеет тот же ранг, что и руководитель сектора и имеет право в случае необходимости обращаться прямо к начальнику отдела через его голову. Эта структура субординации оказалась довольно непрочной, потому что если и это обращение не увенчалось бы успехом, резидент мог выйти и на шефа управления в Европе в Брюсселе. Как офицер на заграничной службе он даже был по своему положению выше начальника отдела. Это была постоянная борьба, и при каждом кадровом изменении смещались и центры власти.
В Моссад нет приказов в обычном смысле слова. Приказы не нравятся, они раздражают. Прежде всего, никого не следует злить, а во-вторых, никто на самом деле не обязан делать то, что от него требуют. У большинства людей в Моссад есть в «конюшне» два «коня» («конем» называют влиятельного человека, оказывающего кому-либо протекцию) – один видимый и один скрытый. Первый помог поступить на службу и сделать карьеру, а второй, секретный, поможет вытащить из дерьма. Потому и происходит постоянная борьба, чтобы выяснить, кто выше кого и почему.
Однажды один наш агент – ассистент военно-воздушного атташе сирийского посольства в Париже по компьютерной связи сообщил, что в Европу приезжает главнокомандующий ВВС Сирии (он же и начальник сирийской военной разведки), чтобы купить себе дорогую мебель. В штаб-квартире Моссад тут же возникла идея подсунуть ему «говорящую» мебель, т. е. оснащенную подслушивающими устройствами.
Компьютер выдал список всех занимающихся мебелью «сайанов» в Европе. Был составлен план по изготовлению для обновленного бюро в штабе сирийской авиации «говорящего стола». Лондонская резидентура послала одного «катса» в Париж, чтобы все подготовить, хотя Моссад знал, что генерал собирается купить мебель в Бельгии, а не во Франции (почему – они не знали).
Перед приездом генерала «катса» зарекомендовал себя в среде торговцев мебелью как коммерсант, который может достать любую мебель и дешевле, чем у других. Мы знали, что генерал сам не собирается от покупки мебели получить какую-то личную выгоду. Он был богат, а деньги все равно получил бы через посольство и заплатил бы наличными. Мы хотели выйти не на него, а на его помощника, который, в конечном счете, должен был осуществить покупку. У нас на все оставалось меньше трех недель.
Мы вышли на известного дизайнера мебели, нашего «сайана», и получили фотографии его работ. Через несколько дней мы уже составили каталог для предприятия, поставляющего высококачественную мебель по разумным ценам. Был разработан план из трех частей, чтобы выйти на помощника сирийского генерала. Сначала попытаться подойти к нему напрямую, предложить брошюру и посмотреть, клюнет ли он и купит ли мебель у Моссад. Если это не получится, то мы должны узнать, где он собирается покупать мебель и взять на себя поставку. Следующий шаг, если все остальное провалится – перехватить мебель.
Мы знали, в каком отеле остановился в Брюсселе генерал. Мы знали, что до своего дальнейшего полета в Париж он со своими тремя телохранителями проведет в отеле три дня. Мы ходили за генералом от магазина к магазину и наблюдали за помощником, делавшим заметки. В этот момент «катса» думал, что дело пошло. А мы не знали, что делать. День прошел, и генерал вернулся в гостиницу. Наш человек в сирийском посольстве сообщил, что генерал уже на следующий день собирался лететь в Париж, но сдал билет. Мы предполагали, что это был рейс помощника, которому пришлось остаться, чтобы довести покупку мебели до конца.
Так оно и было. На следующее утро слежка заметила помощника в одном очень шикарном эксклюзивном магазине. Там он долго говорил с продавцами, и «катса» решил, что это наилучший момент, чтобы вмешаться. Он вошел в магазин и огляделся. Потом подошел «сайан», приблизился к «катса» и очень громко и убедительно поблагодарил его за то, что тот достал для него именно ту мебель, которую он заказал и кроме всего прочего сэкономил ему тысячи долларов.
Когда «сайан» вышел из магазина, помощник генерала с любопытством посмотрел на «катса».
– Вы хотите купить мебель? – спросил его «катса».
– Да.
– Вот, взгляните на это, – сказал он и дал ему специальную брошюру.
– Вы работаете в этом магазине? – спросил его удивленный сириец.
– Нет, нет, я покупаю тут для моих клиентов, – ответил «катса». – Я скупаю оптом большие партии с большими скидками. Я беру на себя поставку и гарантирую лучшие условия оплаты, чем кто-либо другой.
– Что вы имеете в виду?
– У меня повсюду есть клиенты. Они приходят сюда и выискивают то, что им нужно. А я покупаю напрямую у производителя. Потом я привожу им мебель, и они расплачиваются только после получения. Так что им не приходится переживать из-за каких-то повреждений при перевозке. Никакого риска. Вам не нужно думать о том, заменят вам поврежденную мебель или нет.
– А как вы можете быть уверены, что вам действительно заплатят?
– С этим проблем никогда не возникало.
Тут сирийца осенило. Он увидел шанс заработать кучу денег. «Катса» понадобилось около трех часов, и он получил список всего, что хотел бы купить генерал. Цена только за мебель составляла 180 тысяч долларов, без упаковки и перевозки. «Катса» «продал» ее помощнику генерала за 105 тысяч долларов, так что сириец смог положить в свой карман 75 тысяч.
Смешно, но хотя помощник назвал порт Латакию как адрес доставки, он зато назвал и генерала и себя вымышленными именами. Не фальшивым был только адрес, где нужно было забрать груз. Он сказал, что если нам понадобится подтверждение, мы можем позвонить в сирийское посольство в Париже. Через полчаса после своего ухода из магазина сириец позвонил нашему человеку в посольство и сказал, что если кто-то захочет получить подтверждение имен и адреса, он может это сделать, поскольку это операция наивысшей важности.
Через два дня прекрасно украшенный бельгийский стол отправился в Израиль. Там его разобрали и оборудовали подслушивающими и передающими устройствами стоимостью в 50 тысяч долларов, включая специальную батарею сроком действия на 3– 4 года. Аппаратура была так спрятана, что ее никто не смог бы найти, разве что, если бы сняли столешницу и распилили напополам. Затем стол вернулся в Бельгию и присоединился к остальной поставке мебели в Сирию.
Моссад все еще ждет, что стол «заговорит». В близлежащих зданиях толкутся шпионы с подслушивающими устройствами, но пока они ничего не смогли перехватить. Было бы прекрасно, если бы стол сработал. Но, может быть, он стоит в подземном штабном бункере в Дамаске. Русские построили там несколько бункеров, защищенных от прослушивания. Но если они нашли аппаратуру, то наверняка воспользовались столом.
А в прочем моя работа в отделе была довольно монотонной. Я вел досье, следил за выполнением графиков. Но, прежде всего – я прикрывал боссов, когда им звонили жены. Я отвечал, что они на спецзадании.
Как и все остальные, я тоже трудился в борделе.
Глава 7. Парик
Наступило 27 октября 1984 года. Мои коллеги и я закончили стажировку «младших катса» в штаб-квартире. Теперь мы возвращались в Академию для прохождения курса офицеров оперативной разведслужбы. На этот раз мы работали в большой аудитории на втором этаже Академии. Исходная группа из 15 человек уменьшилась до 12, но затем ее дополнили еще три человека, оставшихся с прошлых курсов. Эти три новых коллеги были Одед Л., Пинхас М. и Йегаль А.
Это были не все перемены. Аралех Шерф ушел с поста директора Академии, возглавив отдел «Цафририм» («Утренний бриз»). Его сменил Дан Арбель, бывший руководитель парижской резидентуры, а позднее один из участников печально известной операции в Лиллехаммере – именно тот человек, который во всем тогда сознался местной норвежской полиции. Шаи Каули был все еще тут, но Орена Риффа перевели в секретариат шефа Моссад. Новым куратором курса стал Итцик Э. (см. пролог «Операция „Сфинкс“). Итцик тоже не мог бы похвастаться сверхуспешной карьерой. Он был одним из двух разведчиков, разговор которых на иврите подслушали люди „Черного сентября“, когда те в парижском аэропорту Орли провожали на самолет до Рима важного израильского агента.
