эта притаившаяся за выражением вдумчивой сосредоточенности усмешка добила остатки её вяло трепыхающейся гордости.
Она отбросила попытки скрыть свой сконфуженный вид от лицезрения его обнажённого тела, захлопнула за собой дверь и убежала в ванную умываться. Лишь холодная проточная вода могла смыть румянец с её щёк.
С одной стороны, Аннель понимала, что частично вина за случившееся недоразумение лежала на ней. Сама расслабилась и без стука зашла в чужую спальню. А с другой — продолжала злиться на шефа, наверняка намеренно поджидавшего её в таком виде. И больше всего распылялась от мысли, что со стороны её реакция наверняка выглядела слишком красноречиво, из-за чего он мог догадаться о тщательно скрываемых и подавляемых желаниях.
— Пункт 4.1.12, — зачитала Аннель, выпрямляясь, после чего протянула шефу договор. — Вам стоит с ним ознакомиться.
Он быстро пробежал глазами по указанной строчке глазами и кивнул:
— Для нас это приемлемо. В остальном всё в порядке?
— Да, господин ЛаКвинси не внёс практически никаких изменений.
— В этом нет никакой необходимости. Мой адвокат сказал, что вы предложили справедливый договор, — добродушно отозвался упомянутый — низкий щуплый старичок с куцей козлиной бородой. В своих потрёпанных штанах и застиранной рубашке он не тянул на солидного владельца одной из самых успешных виноделен в мире. — Но я не знал, что секретари ещё и договоры проверяют.
— Моё образование связано с документооборотом, и я несколько лет работала помощницей главного адвоката нашей компании. Та юридическая грамотность, которой я обладаю, делает меня компетентной в этом вопросе, — объяснила она с вежливой улыбкой.
— Хорошенькая, умненькая. Не замужем? У меня есть внук…
— Она уже состоит в отношениях, — мягко перебил его шеф и покровительственно положил свою ладонь на её сложенные на коленях руки.
Это прикосновение обожгло и жар смущения перескочил на лицо, вспыхнувшее как рождественская гирлянда. Не нужно было видеть себя со стороны, чтобы знать, насколько пунцовыми стали щёки — кожа буквально полыхала под заинтересованным взглядом старика. Она испытала одновременно благодарность за спасение из неловкой ситуации, вздумай господин ЛаКвинси свести её с одним из своих многочисленных внуков, и волнительный трепет от мысли, что шеф приревновал. Последней же волной её накрыло острое негодование. Он вполне мог ограничиться своим фирменным уклончиво пространственным ответом, к которому так любил прибегать в повседневной жизни. Но по непонятной причине вдруг решил выставить её стереотипной секретаршей, не удержавшейся закрутить роман с начальником.
— Ну ещё бы, упустили бы вы такой пирожочек, благоухающий у вас под носом.
В выцветших глазах, подчёркнутых паутинками морщин, Аннель отчётливо различила вожделение и испытала отвращение к маленькому сухопарому мужичку, сохранившему отменные аппетиты, несмотря на преклонный возраст.
Она постаралась ответить на его комплимент вежливой улыбкой и посмотрела на шефа. Тот склонился над договором, чтобы поставить свою подпись, но из-за слов делового партнёра на мгновение отвлёкся. И в это мгновение кинул на него взгляд исподлобья, преисполненный ледяной яростью. Моргнул – и всё исчезло. Черты лица сгладились, а в иронично смотрящих глазах не проскальзывало ни намёка на прежнее свирепое желание убивать.
Что это ещё за фокусы?
Аннель рассеянно слушала их беседу, в основном состоящую из обмена любезностями. Каждая сторона предвкушала приятное сотрудничество. Однако она никак не могла сконцентрироваться на диалоге, постоянно соскальзывая к мысли, что взгляд шефа показался слишком знакомым, и то, как резко он переключился с одной эмоции на другую — тоже заставляло нечто тёмное, запрятанное глубоко внутри, шевелиться в её памяти.
— Приглашаю вас к себе! Нам стоит отметить начало нашего сотрудничества парой бокалов вина из моих личных запасов — такой роскошный напиток вы в продаже не найдете.
— Спасибо за приглашение, но сегодня мы не можем к вам присоединиться, — шеф поднялся с кресла и протянул ладонь для рукопожатия. — У нас уже зарезервирован столик в одном ресторане на вечер. Из-за обстоятельств, которыми я не могу с вами поделиться, мы не можем перенести ужин.
— Вон оно как, — разочарованно протянул господин ЛаКвинси и нехотя пожал протянутую руку. — Впрочем, зато мы вполне можем перенести. Вы же ещё неделю пробудете в Маколии?
— Да, пока не согласуем рецептуру, — ответила Аннель, заметив, как на лице шефа досадливо нахмурились брови.
— Этот процесс может затянуться.
— Не беспокойтесь, нас вполне устраивают предложенные варианты. Сейчас аналитики маркетингового отдела «Гестии» проводят исследование, по результатам которого мы сможем принять окончательное решение.
— Вон оно как. Я-то думал, вы по своему вкусу выбирать будете. А у вас там целая команда специалистов.
Коротко распрощавшись, они покинули тесный кабинет, по признанию господина ЛаКвинси используемый исключительно для встреч с деловыми партнёрами. Он сам предпочитал проводить время на плантации, среди пышных виноградных кустов, где мог следить за созреванием гроздей. Секрет любого хорошего вина заключался в правильно подобранном сырье, а именно — в идеально выдержанной спелости ягод. И в этом семидесятилетний ремесленник разбирался лучше всего.
Улица встретила их удушливой жарой. Часов до шести вечера южное солнце так припекало, что плавился асфальт. Исходящий от него жар можно было почувствовать даже через подошву босоножек с пятисантиметровым каблуком.
— Возвращаемся в коттедж? — спросила Аннель у шефа, набирая сообщение нанятому на время командировки водителю.
— Нет. Едем в ресторан.
— Я ничего не резервировала.
— Естественно. Было бы странно просить тебя об этом.
— Но… это же моя работа, — окончательно растерялась она.
— На сегодня твоя работа закончилась.
Когда подъехала машина, шеф галантно открыл перед ней дверь. А по дороге в ресторан они остановились возле бутика дорогой брендовой одежды, где ей пришлось под нешуточным давлением выбрать себе платье и туфли. Чем дальше, тем чуднее.
— Что происходит? — напряжённо процедила Аннель сквозь зубы, после того как присела на пододвинутый стул. Её уже начинали не на шутку напрягать ухаживания шефа. — Кто-то должен подойти? Мне надо что-то отыгрывать?
— Нет, мы будем только вдвоём, — его губы растянулись в мягкой улыбке.
— Тогда как всё это понимать?..
Достав из скрытого кармана пиджака бархатный футляр, он пододвинул продолговатую коробочку к её рукам. После чего взял горячее полотенце, принесённое официантом, и стал не спеша протирать каждый палец по отдельности. Но заметив, что она не спешит хвататься за цацку, с ласковой усмешкой прокомментировал:
— Подарок.
— Вы решили за мной приударить?
— Даёшь разрешение за тобой ухаживать?
— По какому поводу подарок? — чопорно уточнила
