Причины произошедшего в целом ясны: преступная халатность со стороны начальника базового района ПВО и его оперативной службы. Но при разбирательстве всплыли несколько усугубляющих моментов. Например, ранее станция «Редут» оповещала не только КП командира полка, который возглавлял противовоздушную оборону Новороссийской ВМБ, но и командные пункты командиров всех частей ПВО. После сформирования в мае месяце штаба ПВО базового района это оповещение замкнули только на командный пункт начальника ПВО базового района, а части оповещались по надобности по телефону. Причем пользовались государственными линиями телефонной связи, которые обеспечивали и флот, и фронт. Поэтому на оповещение затрачивалось очень много времени, если вообще удавалось дозвониться. Причем посты ВНОС имели на вооружении средства радиосвязи — но за несколько дней до налета они получили новую радиоаппаратуру, которую еще не освоили.
Что касается противника, то немцы особо налет на Новороссийск не выделяют. По имеющимся данным, в нем принимали участие Не-111 из I/KG100 и, по-видимому, I/KG76 на Ju-88, базировавшаяся до 3 июля на Сарабуз (II и III группы в тот момент базировались на Курск). По германским данным, 100-я эскадра при налете потерь точно не понесла. Что касается I/KG76, то она потеряла один Ju-88 непосредственно над Новороссийском. Кроме этого над аэродромом Анапа зенитным огнем был подбит Me-109 из II/JG77, который сел в море. Его пилота спасла германская летающая лодка.
В результате военных действий на Черном море к середине лета 1942 г. на театре сложилось неустойчивое равновесие. Черноморский флот по-прежнему имел превосходство по основным классам кораблей, но их техническое состояние резко ухудшалось из-за маломощности судоремонтной базы. Одновременно резко возрастала численность кораблей германского флота. Наряду с переброской на театр подводных лодок и торпедных катеров в строй вступало большое количество десантных барж MFR, в том числе местной постройки. В силу ряда особенностей региона они оказались очень эффективны в различных разновидностях боевых действий и для решения транспортных задач.
Становилось все более очевидным, что на Черном море классическое соотношение сил по различным классам кораблей не отражало реальной картины возможностей противоборствующих сторон. Что касается господства в воздухе, то и здесь картина была не однозначной. В большинстве случаев объединенные ВВС флота и фронта не уступали количественно авиации противника, действующей на приморском направлении. Но советская авиация оказалась раздробленной между различными объединениями — а германская, наоборот, управлялась централизованно. Таким образом, на Черном море сложилась ситуация, когда решающее значение стало играть не численное соотношение сил сторон, а искусность военачальников в ведении военных действий. Причем это относилось не только к уровню флота или фронта, но и к командирам соединений и кораблей.
В условиях спорного господства (1942–1943 гг.)
Лето и осень 1942 г. стали для черноморцев самыми тяжелыми за всю войну. И дело даже не в том, что советские войска отступали по всему южному флангу огромного советско-германского фронта, — это была общенародная боль, о том ежедневно сообщали сводки Совинформбюро. Но каждый «видит войну из своего окопчика», и многим черноморцам показалось, что все рушится. Падение Севастополя было знаковым морально-психологическим событием, его оборона являлась своего рода общефлотской идеей, символом. Огромное влияние на умонастроение людей имел не только сам факт оставления крепости, но и то, как это произошло. Хотя реальную цифру — более чем 80 тыс. человек, брошенных на милость врага, — превзошедшую все самые пессимистические доклады и слухи, узнали уже после войны.
Затем последовал авиационный удар по Новороссийску. В результате на 3 июля 1942 г. ядро Черноморского флота — эскадра — имела в строю линкор «Парижская коммуна», крейсера «Молотов», «Ворошилов» и «Красный Крым», лидер «Харьков» и эсминец «Незаможник». Еще крейсер, шесть эсминцев и два сторожевых корабля находились в ремонте[57]. 3 августа авиационной торпедой отрывает корму у «Молотова». 31 августа германские войска прорываются с севера к побережью Черного моря у Анапы, на следующие сутки началась морская десантная операция противника на Таманский полуостров. 4 сентября отрезанные от основных сил войска Керченской ВМБ эвакуировали с полуострова в Новороссийск. А 10 сентября пала и эта ВМБ. Противник ломился через перевалы к Геленджику и Туапсе, ходили слухи, что немцы захватили перевалы Большого Кавказского хребта и уже в Грузии…
Так складывалась картина в целом. А что происходило на морском направлении? После захвата противником всего Крымского полуострова логично стало ожидать высадки его войск на Таманский полуостров. Какими морскими десантно-высадочными возможностями располагали немцы, мы достоверно не знали, но было очевидно, что концентрироваться эти средства будут в Феодосии, поскольку Керчь хотя бы теоретически контролировалась нашими дозорами и береговой артиллерией с Тамани.
Феодосия и Керчь регулярно упоминались в разведсводках. Например, согласно им 28 июля в Феодосии находились три десантных баржи, четыре тральщика, буксир, три катера. 29 июля там обнаружили две баржи, пять катеров, а также три транспорта в районе Судака курсом на Феодосию. По данным разведки, 30 июля в районе Феодосии и Двуякорной бухты (непосредственно юго-западнее Феодосии) немцы проводили учения по высадке войск морского десанта. 31 июля в Керчи наблюдали четыре десантных баржи, а в Феодосии — пять и три тральщика. Наконец 1 августа в Двуякорной бухте и в Феодосии обнаружили пять-шесть барж, транспорт, более двух десятков катеров. Естественно, что в этих условиях возникло желание нанести упреждающие удары по пунктам формирования десантных отрядов, в первую очередь по Феодосии.
Набеговые операции на порты Крыма, 1942 г
Первыми обстреляли Феодосию 31 июля два тральщика Т-407 и Т-411. То, что для подобных целей вообще использовали остродефицитные тральщики специальной постройки, оставим без комментариев. Но отметим, что эти корабли для выполнения стрельб по невидимым береговым целям не приспособлены, они могли вести огонь только по видимой цели или по площади. Феодосийский порт, конечно, имеет некую площадь, но поразить в нем какой-либо корабль 100-мм снарядами можно только случайно. Радиус их сферы разрушения взрывом составляет 5–7 м, осколочного поражения — 20–30 м. А акватория порта — порядка 500 × 600 м. Это без учета прилегающей территории. При желании можно посчитать, сколько нужно выпустить снарядов, чтобы попасть в десантную баржу размером 47 × 6,5 м. Но, похоже, такая задача и не ставилась. Вообще об этом налете мало что известно — нет донесений, он даже не фигурирует в сводной таблице отчета Черноморского флота за Великую Отечественную войну. В «Хронике…» говорится, что два тральщика и два сторожевых катера с дистанции 52–56 кб выпустили по порту Феодосии 100-мм снарядов — 150, 45-мм — 291 и 37-мм — 80 снарядов. В результате в порту возник пожар. Но дело в том, что максимальная дальность стрельбы 45-мм орудия 21-К всего 51 кб, а 37-мм автомата и того меньше. Хотя пожар мог возникнуть и от одного удачного попадания 100-мм снаряда[58]. По-видимому, целью рейда тральщиков к Феодосии нужно считать разведку боем, то есть их задача состояла в провоцировании системы береговой обороны. Насколько точно смогли выявить огневые средства в районе Феодосии, сказать трудно, но корабли под обстрел попали.
В следующую ночь совершили налет на Двуякорную бухту единственные на флоте относительно крупные торпедные катера СМ-3 и Д-3[59]. Они обнаружили в бухте десантные баржи, выпустили по ним три торпеды и десять реактивных снарядов. Еще пятью НУРС дали залп по береговой батарее на мысе Киик-Атлама. В результате попадания торпеды у десантной баржи F-334 оторвало кормовую часть, которая затонула.
Отсутствие дозора, слабый артиллерийский огонь с берега привели командующего флотом к выводу, что противник не способен оказать серьезного противодействия удару крупными кораблями. Несмотря на возражения командующего эскадрой, Военный совет приказал командиру бригады крейсеров контр-адмиралу Н.Е. Басистому в ночь на 3 августа обстрелять порт Феодосию и причалы Двуякорной бухты в целях уничтожения сосредоточившихся в них плавучих средств. Для обеспечения надежной обсервации кораблей в районе Феодосии туда направлялась подводная лодка М-62. Предварительный удар по порту должна была нанести бомбардировочная авиация флота.
В 17:38 2 августа крейсер «Молотов» (флаг комбрига контр-адмирала Н.Е. Басистого) и лидер «Харьков» вышли из Туапсе к Феодосии. Вскоре после выхода в море корабли, идущие курсом на запад, обнаружила воздушная разведка противника. Через 28 минут после обнаружения воздушным разведчиком отряд в 18:05 лег на ложный курс к Новороссийску. Но уже в 18:22, когда самолет-разведчик скрылся, корабли опять повернули на Феодосию.
