Было видно, что незнакомка очень нервничает.
– Я мать Лины. – повернулась она к Андрею Егоровичу, тут же сильно помрачневшему. – Она не виновата. Это я, дура старая. Не ломайте жизнь девочке. Мне на работу пишите. Это я дура, написала то письмо… – она била себя рукой в грудь при этом, а дед стоял, как скала, мрачный и неприступный.
В отчаянии она бросилась к нему.
– Ну, хотите на колени встану! – вскричала она и сама не поняла, как слезы покатились у нее из глаз. – Что ж я наделала?! Работа это единственное, что у дочки хорошего было в жизни. А теперь и этого не будет…
– Мать есть, уже хорошо. – тихо проговорил дед и уже громче добавил: – Не реви. Не буду я никуда писать… Но это только, если у сына проблем не будет с вашей писульки… Не заслужил он такого… честно и верно служит своей стране, в не самых простых условиях.
Услышав это, гостья взглянула на него, как будто ушам своим не верила.
– Правда? – с надеждой в голосе спросила она.
– Правда. – недовольно ответил старый.
– Ой, спасибо! – чуть не кинулась она его обнимать. Но в этот момент ей в нос явственно ударил запах чего-то горелого.
Оглянувшись на плиту, она всплеснула руками. Но деду в данный момент было плевать, что у него что-то там подгорело. Он понял, что неожиданная гостья услышала только часть им сказанного, как с женщинами часто бывает, только то, что хотела услышать, и надобно повторить для лучшего понимания:
– Повторю еще раз – если у сына не будет проблем. Если будут – что хотите делайте, бегайте на поклон к Министру обороны, письмо свое отзывайте, пока его не отмолите. А не справитесь… другой разговор тогда начнется. Ничего он вашей дочке не обещал, чтобы его службу так подло гробить.
***
В конце концов, мы остановились с Григорием на подарочной упаковке из трёх бутылок армянского коньяка. Шёлковая белая подкладка в коробке выглядела очень солидно, как раз по-генеральски. Если такой подарок Балдину не понравится, то не знаю уж чего тогда и дарить.
У нас с женой ещё курсы водительские сегодня, поэтому поспешили из магазина сразу домой.
***
Москва. Дом Ивлевых. Квартира Гончаровых.
Вернулись домой отец и сын Гончаровы в хорошем настроении. Родька был счастлив от общения с отцом и очень им гордился. Григорий это чувствовал. Иногда он замечал у сына грустный взгляд, когда тот думал, что его никто не видит. И чем ближе к концу отпуска, тем чаще это стало случаться. Задумавшись, Григорий пропустил Родьку вперёд себя в квартиру.
– Здравствуйте. – с кем-то поздоровался тот.
Григорий сделал шаг вперёд и увидел отца, сидящего за столом, а у плиты хлопотала… Линина мать. Вот так встреча… И совсем не приятная для него, однозначно!
Несколько мгновений они изумленно смотрели друг на друга. Потом Инга Леонтьевна засуетилась, развязала фартук, поспешно попрощалась и ушла.
– И что она тут делала? – прошёл Григорий в кухню и вопросительно уставился на отца.
– Картошку жарила. – невозмутимо глядя на сына, ответил дед. Не рассказывать же ему, что пригрозил бабам письмо Лине на работу написать… – Давай, попробуем, что у неё получилось.
***
Галия уже ждала меня. Показал ей подарок для Балдина.
– Солидно выглядит. – одобрила она.
Мы быстренько собрались и поехали на курсы.
***
Инга Леонтьевна зашла к дочери, но не застала её, Лина ещё не вернулась с работы. А завтра рабочий день, с утра на работу, а еще надо до Быково добраться. Инга Леонтьевна не стала дожидаться дочку, написала ей записку, что работает над тем, чтобы отец Гриши никуда ничего не писал, и оставила на столе на кухне на видном месте.
Пусть, успокоится и живёт дальше спокойно. – думала Инга Леонтьевна, спеша к метро. – Хотя, и Линин кобелино хорош собой. И старый у них ещё вполне себе крепкий. Что ж мужики-то такие капризные? Кого им надо? – с досадой думала она.
***
Капитан Румянцев прошел немного вдоль по коридору, постучал в дверь кабинета и тут же открыл её.
– Разрешите, Павел Евгеньевич?
– Заходи Петрович. – позвал хозяин кабинета. – У тебя такой вид, как будто Дзержинского только что видел.
Олег Петрович положил перед ним запрос из Верховного Совета на Ивлева.
Павел Евгеньевич пробежал по нему глазами и отложил перед собой, глубоко задумавшись.
– И что ты по этому поводу думаешь? – спросил он подчинённого.
– Семимильными шагами идёт.
– Большому кораблю, большое плавание... – возразил ему собеседник. – Давай, приглашай его к нам с лекцией, раз уже приехал из ГДР. Хочу сам на него посмотреть.
Вернувшись в свой кабинет, капитан Румянцев затребовал к себе досье Ивлева.
***
Общество «Знание». Кабинет Константина Сергеевича Ионова.
Константин Сергеевич был в кабинете один. Скоро конец рабочего дня и он уже начал собираться домой. Вдруг зазвонил телефон.
– Константин Сергеевич? – услышал он из трубки строгий голос.
– Да. Слушаю вас. – ответил он, сразу заинтересовавшись тем, кто может так официально представляться. Такие интонации звучали в голосе, как будто его куда-то повесткой собрались вызывать. Когда-то, было время, офицеры с таким голосом звонили, вызывая его на военные сборы. Но вот только давно прошло то время, когда от него могла быть польза для армии…
– Капитан госбезопасности Румянцев Олег Петрович. – представился собеседник. – У нас запрос – прислать к нам Ивлева Павла Тарасовича для проведения лекции. – настойчиво потребовал он.
– Да. Как скажете… – растерялся от неожиданности Константин Сергеевич. – Когда? Куда? И какая будет тема лекции? – опомнился он.
– Тему лекции и её содержание мы согласуем непосредственно с Ивлевым заранее. Обеспечьте явку Ивлева завтра в 10.00 в Комитет.
– Да-да… – торопливо записывал за капитаном Румянцевым Константин Сергеевич.
Надо звонить Гаврилиной. – подумал он, когда капитан попрощался с ним, оставив все указания.
– Эммочка Эдуардовна, приветствую, Ионов. – дозвонился он до замдекана. – Студента твоего Павла Ивлева завтра в 10.00 в Комитете Государственной Безопасности ждут. Сними его с занятий, пожалуйста. Нет-нет, всё нормально, лекцию хотят
