То же относится и к современным статуям дев и святых, которые истекают то слезами, то кровью. Даже если бы я не мог познакомить вас с людьми, которые на досуге добиваются идентичного эффекта при помощи свиного жира и других материалов, я бы все равно задался вопросом, что за божество удовлетворится такими жалкими фокусами. Я, так уж вышло, один из тех немногих людей, что принимали участие в рассмотрении заявки на католическую канонизацию. В июне 2001 года, по приглашению Ватикана, я давал показания на слушаниях о причислении к лику блаженных Агнес Бояджиу, амбициозной албанской монахини, широко известной под партийной кличкой мать Тереза. Хотя тогдашний папа отменил знаменитую должность «адвоката дьявола», чтобы ускорить процесс подтверждения и канонизации огромного количества новых «святых», католическая церковь все же чувствовала себя обязанной выслушать показания критиков, и в результате я оказался представителем дьявола, так сказать, на общественных началах.
К тому моменту я уже помог разоблачить одно из «чудес», связанных с работой этой женщины. Прославил ее видный, хотя и глуповатый британский евангелист (позднее принявший католичество) по имени Мэлколм Маггерндж. Именно с его документального фильма «Что-нибудь прекрасное для Бога», снятого по заказу ВВС, начался мировой успех торговой марки «Мать Тереза». Оператором фильма был Кен Макмиллан, на тот момент известный своей работой в «Цивилизации», великолепной серии передач Лорда Кларка об истории искусства. Он прекрасно разбирался в цвете и освещении. Вот что рассказывает Маггерндж в книге, сопровождавшей выход фильма:
Единственным источником света в [созданном матерью Терезой] Доме для умирающих служили маленькие окошки у самого потолка, и Кен | Макмиллан ] сразу сказал, что снимать там совершенно невозможно. У нас с собой была только одна маленькая лампа, и обеспечить достаточное освещение за то время, которое имелось в нашем распоряжении, было совершенно невозможно. Тем не менее мы решили, что Кен все же попробует снимать внутри, но, чтобы подстраховаться, он также снял двор, где грелись на солнце пациенты. На проявленной пленке кадры, сделанные внутри, заливал прекрасный мягкий свет, в то время как кадры, снятые снаружи, вышли довольно тусклыми и бестолковыми... Лично я абсолютно убежден, что этот свет, необъяснимый с технической точки зрения, и есть тот самый Свет Добра, который кардинал Ньюман упоминает в своем дивном гимне.
Он заключает, что:
...чудеса существуют как раз для того, чтобы открыть внутреннюю реальность видимой части Божьего творения. Я совершенно уверен, что Кен впервые в истории заснял на кинопленку подлинное чудо... Боюсь, что я так много говорил и писал об этом, что порядком всем поднадоел.
Последнее предложение — чистейшая правда: Маггерндж не прекращал говорить и писать, пока не сделал мать Терезу мировой знаменитостью. Я, со своей стороны, раздобыл и опубликовал прямое свидетельство Кена Макмиллана, самого оператора. Вот оно:
Когда мы снимали «Что-нибудь прекрасное для Бога», нас привели в одно здание, которое мать Тереза называла «Дом умирающих». Питер Чейфер, режиссер, говорит: «Да, темновато тут. Думаешь, получится что-нибудь снять?» А на ВВС как раз пришла партия новой пленки «Кодак». Мы ее не успели проверить до отъезда, и я говорю Питеру: «Попробовать можно». В общем, сняли мы эту сцену. Через несколько недель — месяца два прошло — мы вернулись. Сидим, смотрим отснятый материал в «Илинг Студиоз», и вот на экране появляются кадры из Дома умирающих. Я удивился. Все было видно до мельчайших подробностей. Я говорю: «С ума сойти. Просто поразительно». Только я собрался сказать «браво "Кодак"», как Мэлколм, сидевший в переднем ряду, разворачивается и говорит: «Это божественный свет! Это мать Тереза. Вот увидишь, это божественный свет, дружище». Проходит дня три или четыре, и вдруг мне начинают звонить журналисты из лондонских газет и говорить: «Мы тут слышали, вы с Мэлколмом Магге-риджем были в Индии и лично наблюдали чудо».
Так родилась звезда... И вот за такую критику меня пригласили в Ватикан, в закрытое помещение, содержавшее Библию, магнитофон, монсеньора, диакона и священника. Там меня спросили, могу ли я пролить какой бы то ни было свет на дело «рабы Божьей матери Терезы». Казалось, собравшихся действительно интересовали мои ответы, однако их коллеги на другой стороне планеты уже заверяли «чудо», требуемое для беатификации (прелюдии к канонизации.) Мать Тереза умерла в 1997 году. В первую годовщину ее смерти две монахини из бенгальской деревни объявили, что привязали алюминиевую медаль покойной (медаль прикасалась к ее мертвому телу) к животу женщины по имени Моника Бесра, якобы имевшей крупную маточную опухоль, каковая после этого рассосалась. Стоит отметить, что католическое имя Моника встречается в Бенгалии не особенно часто. Таким образом, пациентка, вероятно, и без того была поклонницей матери Терезы — как, разумеется, и сами монахини. Под это определение, однако, не попадают ни д-р Манджу Муршед, директор местной больницы, ни д-р Т.К. Бисвас, ни его коллега-гинеколог д-р Ранджан Мустафи. Все трое показали, что г-жа Бесра болела туберкулезом, а также имела опухоль яичника, и была успешно излечена от обоих заболеваний. Д-р Муршед выразил особое раздражение многочисленными звонками «Миссионеров благотворительности», ордена матери Терезы, которые всячески уговаривали его признать исцеление чудом. Показания самой пациентки были довольно бестолковыми: она говорила очень быстро, чтобы, по ее выражению, «не забыть», и умоляла не задавать ей вопросов, чтобы ей не пришлось «вспоминать». Даже ее муж, Селку Мумрму, некоторое время спустя нарушил молчание и заявил, что его супругу вылечили средствами обыкновенной медицины.
Спросите любого директора больницы в любой стране, и он расскажет вам, что иногда тяжело больные пациенты неожиданно выздоравливают (а внешне здоровых людей внезапно настигает серьезная болезнь). Те, кто ищет чудес, могут возразить, что у таких случаев выздоровления нет «естественного» объяснения. Но это вовсе не означает, что объяснение должно быть «сверхъестественным». Впрочем, в выздоровлении г-жи Бесры не было ровным счетом ничего удивительного. Обычные заболевания вылечили хорошо известными методами. Необыкновенные утверждения делались в отсутствие даже обыкновенных доказательств. Несмотря на это, в недалеком будущем в Риме состоится пышная церемония, и весь мир узнает о святости матери Терезы, чье заступничество сильней медицины. Это не просто позор; благодаря этому еще дальше откладывается тот день, когда индийские крестьяне перестанут верить знахарям и факирам. Иными словами, в результате дутого «чуда» погибнут люди. Если в наши дни, когда утверждения церкви могут проверить врачи и журналисты, она не может найти ничего более убедительного, нетрудно представить, что творилось в эпоху невежества и страха, когда священникам не приходилось иметь дело с таким количеством скептиков.
В который раз лезвие Оккама режет легко и решительно. Из двух доступных объяснений отвергнуть следует то, которое объясняет меньше или не объясняет вообще ничего, либо порождает больше вопросов, чем ответов.
То же относится к тем случаям, когда кажущееся нарушение законов природы не приносит ни радости, ни утешения. Стихийные бедствия, разумеется, не нарушают законы природы, но составляют часть неизбежных флуктуаций внутри этих законов. Однако они всегда использовались для того, чтобы запугать доверчивую паству размахом божьего недовольства. В тех районах Малой Азии, где нередки землетрясения, первые христиане собирали толпы всякий раз, когда рушился очередной языческий храм, и призывали всех принять истинную веру, пока не поздно. Извержение колоссального вулкана Кракатау в конце XIX века вызвало массовую исламизацию перепуганного населения Индонезии. Все священные книги с воодушевлением рассказывают о наводнениях, ураганах, молниях и других знаках гнева господня. И после ужасного азиатского цунами в 2005 году, и после затопления Нового Орлеана в 2006-м такие вполне серьезные ученые люди, как архиепископ Кентерберийский, опустившись до уровня чешущих затылки крестьян, публично и мучительно толковали божий промысел. Но стоит сделать одно простое допущение, основанное на абсолютно достоверных знаниях, а именно признать, что мы живем на планете, которая продолжает остывать, а также имеет расплавленное ядро и пустоты и трещины в коре, — как нужда в подобных мучениях отпадает. Всему уже есть объяснение. Я никак не могу понять, почему верующие отказываются признать этот факт. Он разом избавил бы их от тщетных гаданий, почему бог позволяет столько страданий. Очевидно, миф о божественном вмешательстве с лихвой искупает это неудобство.
Подозрение, что стихийные бедствия насылаются в наказание, полезно еще и тем, что оставляет широкий простор для интерпретаций. После Нового Орлеана, пораженного гибельным сочетанием застройки ниже уровня моря и равнодушия администрации Буша-младшего, я узнал от видного израильского раввина, что наводнение было наказанием за эвакуацию еврейских поселений из Сектора Газа. От мэра Нового Орлеана (который не слишком блистал при исполнении своих служебных обязанностей) я узнал, что оно было божьей карой за вторжение в Ирак. Выбирайте грех на свой вкус: именно так поступили «преподобные» Пэт Робертсон и Джерри Фолвелл после разрушения Всемирного торгового центра. В тот раз причину следовало искать в том, что Америка смирилась с гомосексуализмом и абортами. (Некоторые древние египтяне верили, что содомия вызывает землетрясения. Предвижу массовое возрождение таких взглядов, как только разлом Сан-Андреас в следующий раз вздрогнет под гоморрой по имени Сан-Франциско.) Когда развеялся дым на месте трагедии 11 сентября, оказалось, что из обломков торчат два куска искореженной арматуры в форме креста, и многие принялись гадать, что бы это значило. Учитывая, что поперечные перекладины всегда использовались в строительстве, было бы удивительно, если бы среди обломков не оказалось ни одного креста. Я, признаюсь, поразился бы, сложись обломки в звезду Давида или в звезду с полумесяцем, но такого пока не наблюдалось — даже там, где это впечатлило бы местное население. И потом, не стоит забывать, что чудеса, как нам говорят, случаются по велению всемогущего, всеведущего и вездесущего бога. Странно, что такой бог не смог устроить ничего пограндиознее.
