дня заключалось в нескольких сказанных друг другу словах. Сегодня ничего не изменилось – он выполнял свою работу, я изображала жену его хозяина, хотя и ему, и мне было известно, при каких обстоятельствах этой самой женой я стала.
– Как всё идёт? – перестав подбирать слова, спросила я прямо.
– Хорошо.
– Руслан, – неудивительно, почему Яков держит его возле себя! Этот тоже решил проверить мою выдержку!
Я заметила лёгкую улыбку.
– Мне дали несколько адресов, – наконец ответил он. – Отвезу вас домой и займусь этим.
– Я могла бы поехать с вами, – ухватилась за эту мысль, но Руслан отрицательно качнул головой.
– Не нужно. Лучше проведите время с Пчёлкой.
– С Пчёлкой? – переспросила удивлённо.
– С Майей, – ещё одна улыбка. Теперь он уже не выглядел таким суровым, и мне стало проще. – Яков её так зовёт.
Я улыбнулась. Пчёлка… Я ведь действительно пару раз слышала, как он обращался к ней так.
– Вы ей нравитесь.
– Ей просто скучно, – я потихоньку засмеялась. – А я способна составить компанию. Вот и всё.
– Неправда, – взгляд сквозь зеркало. – Яков ведь вам рассказал?
Я кивнула, не нуждаясь в уточнениях. И так было ясно.
– После этого Майя очень настороженно относится к людям, Мирослава. Особенно к посторонним. Вы ей нравитесь, поверьте.
– Я надеюсь, – на этот раз спорить я не стала. – Тогда… тогда действительно будет лучше, если вы отвезёте меня домой. Составлю Пчёлке компанию.
Поймала его одобрительную улыбку и снова мягко улыбнулась в ответ.
Нравлюсь… Дочь Якова мне тоже нравилась. Нет, не только дочь. Положила руку поверх сумочки, внутри которой были таблетки. Этой ночью я окончательно поняла – её отец будит во мне не одно лишь желание. Чувства. И чувства эти уже куда глубже, чем мне бы хотелось. Чувства к нему, к его Пчёлке. Совершенно разные, и в то же время изначально имеющее одно общее: и чувство к Якову, и к его дочери зародились не просто во мне, они зародились в моём сердце.
Отправив горничную вниз, я сама уложила Майю. Понимая, что для сказок она уже слишком взрослая, всё равно взяла одну из больших, в красивом переплёте книг, но Пчёлка попросила меня просто рассказать ей что-нибудь. Долго я не думала – принялась рассказывать о своём родном городе.
– А ещё… – запнулась, поняв, что она тихонько посапывает, подмяв под щёку край одеяла. Во сне она была похожа на принцессу ещё сильнее. – Спокойной ночи, – шепнула я и, выключив маленький, почти игрушечный торшер на прикроватной тумбочке, вышла из детской. Хотела выпить чая с мёдом, но, спустившись на первый этаж, услышала голос Якова из гостиной.
В момент, когда я подошла к дивану, он как раз закончил разговаривать по телефону. Швырнул его на низкий стеклянный столик и, чертыхнувшись, потёр ладонью лицо.
– У тебя опять проблемы? – спросила, подходя.
Он поднял взгляд, и я увидела в его глазах усталость, которую он даже не попытался скрыть. Подошла ближе и коснулась его волос. Он тут же положил ладони мне на бёдра, подтянул к себе, и я, оказавшись между его ног, упёрлась коленками в край дивана. Коснулась его лица, провела по выдававшей мрачное настроение морщинке на лбу, по густым бровям. Обычно я смотрела на него снизу, теперь мы поменялись местами. Местами, но роли остались прежними.
– Почему именно ты, Мира? – внезапно спросил он. Усадил к себе на колени и, обхватив мою голову, впился взглядом в лицо. – Почему?
– Ты так захотел, – напомнила я, вернув ему его же слова, и он чуть заметно усмехнулся.
Я опять дотронулась до его лица. Провела по покрытой тёмной щетиной щеке. Он не останавливал, и я, коснувшись шеи, скользнула по линии роста волос. Коснулась дыханием его губ. Он потихоньку сжал мои волосы, и я ощутила тепло. Губами по губам, мягкое прикосновение языка к языку.
– Что случилось? – отстранилась, пока поцелуй не стал больше, чем почти невинная ласка. Потому что вспыхнувшее в тёмных глазах Якова пламя было предвестником именно этого.
– Лариса, чёрт бы её подрал, – ответил он с презрением. – Лара и её хорёк.
Я едва не сказала, что женщине, вышедшей замуж за хорька, можно только посочувствовать. Другое дело, за кого вышла я сама – вопрос ещё тот. То ли за циничного ублюдка, то ли за обольстительного харизматичного сукиного сына, то ли за мерзавца, устоять против которого невозможно. Но не сказала. Остановилась и только улыбнулась.
– Что? – Яков заметил это.
– Ничего, – стёрла улыбку и опять потянулась к его губам, дотронулась до щеки.
Он сдавил моё запястье. Удержал на расстоянии.
– Ничего – это пустое место, Мира.
– Я просто… – высвободила руку. – Не смогла решить, что подходит тебе больше – харизматичный сукин сын или мерзавец, – с губ слетел сдавленный, словно чужой смешок.
Наверное, в его глазах я выглядела глупой девчонкой. По крайней мере, так мне показалось в первые секунды, а потом…
В мгновение ока Яков повалил меня на диван. Спиной я ударилась о мягкую кожу, ахнула.
– Яков…
Он навис сверху. Глаза потемнели, смех его был низким, гортанным, почти что дьявольским.
– Н-да… – он коснулся моего живота, задирая свитер. – У меня не было шансов. Не было…
Я порывисто обхватила его шею, приоткрыла рот. Чувствуя его желание, его твёрдый член, упирающийся мне между ног, и понимая, что хочу его. Хочу так, что плевать на всё. На то, что сюда в любой момент может войти горничная, на предрассудки, на его методы и… На его бывшую жену мне тоже плевать.
Дразня, Яков задел мои губы почти неощутимым поцелуем. Почти сразу – снова. Я потянулась за ним.
– Доиграешься, Серебряков, – выдохнула и потихоньку прикусила.
– Да к чёрту, – завладел моими губами. Глубоко, стремительно, подчиняя себе. – Уже доигрался.
– Не ты один.
В голове начинало шуметь, кровь уже разносила возбуждение по телу, живот сводило. Секундный взгляд глаза в глаза, и сметающий всё на своём пути огонь. Языки наши столкнулись.
Притягивая Якова, я взъерошила волосы
