Поставив замысловатую подпись, свернула письмо и щелкнула пальцами.
Ближайшая ворона примчалась на зов тотчас же, покорно съела печеньку, получила свиток, каркнула и умчалась уносить письмо моей дорогой матушке. И да — совесть меня за вранье вовсе не мучила, в конце концов, черная я или как. И в целом мамина мечта о том, что я до поступления в аспирантуру проживу в лесной глуши и абсолютной безопасности, меня лично вовсе не прельщала, как, впрочем, и аспирантура за крепкими, высокими и надежными стенами магистериума. Не мое это и не для меня. Лично у меня были гораздо более обширные и масштабные планы на эту жизнь, и я собиралась после появления дочери и, соответственно, наследницы, рискнуть и выдвинуть свою кандидатуру на пост одной из семи верховных ведьм. И дело не в том, что это было моей мечтой, а так, исключительно из вредности. Мы, черные ведьмы, все исключительно из вредности стремимся к посту верховной ведьмы, потому и участвуем столь активно в попытках сожжения нас, любимых. Просто на пост верховной можно претендовать лишь при следующих условиях — наличие дочери, семь ритуальных сожжений по регламенту, два призыва высшего демона, наличие мстительного хранителя и еще пара вещей по мелочи. У меня пока недоставало только дочери и еще шести сожжений, а с высшим демоном мы даже слегка подружились, так что факты его вызова он мне точно подтвердит.
Перед столом возник Дохрай с вопросительным видом.
— Да-да, три часа непрерывно помешивать, — подтвердила я.
Дух указал на себя когтистым пальцем и отрицательно покачал головой.
— Ты, а кто еще?! — возмутилась ведьма. — Я помешивать не буду, у меня от этих испарений вся кожа испортится.
Дохрай изобразил тяжелый вздох, но затем оживился и указал на Гардэма, который развалившись преспокойно спал у меня под столом, портя черной ведьме всю черную репутацию своим белым видом.
— А у него шерсть выпадет, — меланхолично поведала я.
Дух-хранитель, беззвучно выругавшись, махнул на меня рукой и улетел мешать зелье. Да, эксплуатирую самым бессовестным образом, но совесть — качество в наших кругах не уважаемое, так что…
В этот момент мое внимание привлек любопытный казус — белая магиня гордо и с самым возвышенным видом направила свою лошадь к самому господину мэру и его сопровождающим, вероятно, имея целью привлечь градоначальственное внимание. Цель была достигнута, и Бенхард Джонатан Вегард заинтересованно уставился на лошадь. Ничего не понимающая госпожа Анарайн в процессе подъезжания поправила и прическу, и браслеты, и даже декольте, для чего полурасстегнула пелерину, но мэр продолжал пристально смотреть исключительно на лошадь. Лошадь — на мэра. Магиня — на мэра, уверенно направляя к породистой мэрской морде крайне породистую лошадь… Все сопровождающие тоже внимательно смотрели на лошадь, что прямо свидетельствовало о том, что мужики в курсе моей мсти и отношения подкованнокопытных к мэру…
Даже мне интересно стало.
Просто магини, они же слабые, а потому свои транспортные средства подвергают заклинанию «абсолютного послушания», и лошади, соответственно, абсолютно покорны. Но те вещества, что я использовала для зелья, воздействуют на лошадиный инстинкт самосохранения, так что… да, мне тоже интересно было, чем все закончится. И мэру очень интересно, явно устал пешком бродить, и сопровождающим любопытно до крайности, одна госпожа Анарайн ничего понять не может, в смысле почему это ей вдруг никакого внимания, а все животинке подчеркнутое всеобщее.
Двадцать метров — лошадь продолжает покорно идти к мэру. У мэра лицо становится такое заинтригованно-заинтересованное.
Пятнадцать метров — белая магиня понять не может, почему все присутствующие внимательно следят за лошадью, а до лошади наконец дошел источаемый мэром аромат…
Десять метров — лошадь встала!
На лице мэра ярость, на лицах окружающих глубокое удовлетворение, что явно свидетельствует о непопулярности господина Бенхарда в мэрии, моська магини выражает искреннее удивление. Дальше случилось следующее — градоначальник взбешенно смотрит на меня, черная ведьма коварно-радостно ему улыбается, сопровождающие мэра окидывают меня уважительно-благоговейными взглядами, госпожа Анарайн возмущенно вопит: «Пошла!»
И казалось бы, что может быть лучше торжества черноведьминской мести?! Оказалось, что вполне даже может, когда над белой магиней зависла маленькая черная тучка. Такая маленькая, но очень ядовитая… Это которую я магине по совету некоторых отправила, в момент стенаний по сжиганию.
Грянул гром!
Госпожа Анарайн испуганно вскинула голову, глядя наверх, и узрела, как из маленькой черной тучки устремляются вниз капли с моровой язвой… Мдям, а я уже и забыла про эту месть. Ну я же говорю, мы, черные ведьмы, всегда так — отомстим и забудем, а потому снова отомстим.
Белая магиня догадалась о подлянке лишь когда по ее прекрасным рукам начали расползаться внушительные язвы.
А дальше началось самое веселое!
Раздался истерический вопль, окончательно разогнавший всех с площади, мэр, как истинный джентльмен, метнулся спасать даму. Лошадь, как разумное животное, обладающее инстинктом самосохранения и превосходным обонянием, встала на дыбы, роняя магиню, после чего, высоко задирая ноги, умчалась в закат. Мэр, совершив неимоверное усилие, умудрился подхватить госпожу Анарайн, чтобы тут же едва не выронить — моровая язва-то не слишком привлекательное зрелище, так что сопровождающие мэра с воплями «Чума!» помчались с площади вслед за галопирующей лошадью.
В завершение всего бедлама раздались громкие ироничные аплодисменты.
Мои, даже отрицать не буду.
И я бы даже еще до саркастичного смеха снизошла, но тут появился Дохрай и безапелляционно указал на вход в лавку. Пришлось быть послушной черной ведьмой, тащиться в лабораторию, снимать треснувшую реторту, в которой кипело шипастое зелье, брать на контроль мензурку из зелья красоты и привлекательности, подавив в себе желание в него тоже шипов бухнуть, ну и, собственно, провозилась я до самой ночи.
Ночью поужинала остатками кулинарного творчества служителя церкви. Гардэму мяса из холодильного шкафа достала и после душа завалилась спать.
Кто бы знал, что и ночка у меня будет очень непростой!
Началось все со странного льющегося звука.
То есть спишь, никого не трогаешь, а рядом чего-то льется…
— Виски, коллекционный, — раздался голос мэра. — Выдержка пятьдесят лет, десять лет хранил. Будете?
Я была абсолютно уверена, что мне это снится. Ну бывают у черных ведьм плохие сны, чего уж тут. А потому, повернувшись на другой бок, я уже собралась продолжить беззаботно спать, как раздалось:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
