В районе Морены обычно швартовались корабли, но ныне лишь один ледокол — чёрный верх, красный низ — приник к ступенчатому причалу. Остальное место у источенного барьера заняли корабли, выкрашенные в сизый шаровой цвет, — качали мачтами остроносые крейсера и могучие корабли-арсеналы, линкоры XXI века. На их просторных палубах выделялись всего две полусферы орудийных башен, но главная огневая мощь пряталась за множеством люков, квадратных и круглых. Под ними таились лазерные пушки и сотни ракет — зенитных, средней дальности, баллистических, гиперзвуковых типа «корабль — корабль» и тактических.
А на рейде тяжело пластались серые громады авианосцев-универсалов. Добрая сотня боевых флаеров рыскала по-над морем, кружила над бурой верхушкой острова Хасуэлла, барражировала над пятиэтажками Нового Мирного.
Целая эскадрилья мигом прицепилась к «Анатре-Вертол», завертелась вокруг, тревожно пытая, «свой» или «чужой» приближается к базе Международных войск.
— Будто не видно им, — пробурчал Тугарин-Змей.
Мирон передал свои позывные и приветливо помахал в прозрачный блистер кабины. Флаеры отвалили прочь, признав своих.
Гигантский вертолёт прошёлся над «Мирным», сдувая снег с плоских крыш. Станция была пустынна, лишь патрули «интеров» в белых БК маршировали по улицам, да изредка проезжал открытый краулер, на капоте которого было намалёвано: «IFOR».
— Давай поближе к Морене, — сказал Сихали.
Пилот кивнул, касаясь усами груди, и геликоптер стал плавно снижаться. Коснулся голого каменистого грунта, просел на шасси. Рокот слившихся в круги лопастей начал потихоньку стихать, а хвостовая аппарель медленно опустилась.
— Шурики, Илья и Купри — за мной, — скомандовал Тимофей, спиной влезая в «Аргироаспид». Бронескафандр цвета хаки тут же перекрасился по варианту «Полюс», засиял слепящей белизной.
Гулко протопав по аппарели, Браун сошёл на землю. Недостаток навыка сказался сразу — он покачнулся и едва не упал, пытаясь свернуть и не погасив инерцию БК.
Потоптавшись, Сихали развернулся на месте и пошагал к башне наблюдения, зорко поглядывая по сторонам. Его группа мало отличалась от десятков других патрулей в тяжёлой броне, громадными шагами мерявших застуженную землю Мирного, и не привлекала к себе внимания.
Взобравшись на Моренную сопку по дребезжавшему трапу, Браун направился в обход, вокруг башни наблюдения, толстой как баобаб. Правда, этот обхват впечатлял лишь вблизи, а стоило воздеть очи горе — Тимофей задрал голову, автоматически включая малый монитор верхнего обзора, — и широчайший ствол почудится былинкой, ломким колоском, протянутым в небо, тоненьким, как риска на прицеле.
Он опустил голову — и рука по привычке метнулась к кобуре. Перед ним приседал мужик в каэшке. Щеря зубы в злобной усмешке, он вскидывал лучемёт. Импульса Сихали не почувствовал — верхняя облицовка брони из пиробата расплавилась, а внутренний слой из мезовещества отразил заряд. И только теперь Браун опознал стрелка — это был Всеволод, давний знакомец, лёдоформатор, готовивший айсберги для буксировки. Поодаль топтались ещё двое — худой и толстый. Иван и Трофим.
Шурик Белый сориентировался быстрее всех. Подняв забрало, он заорал:
— Тебе что, совсем мозги отморозило?!
— Шурка?.. — пролепетал Всеволод. — Ты чё — «интер»?
— Х…интер! — выматерился Харин.
Разобравшись с лицевым сегментом брони, Сихали поднял его.
— О-пань-ки… — растерянно проговорил Иван. — Тимка? Ты?!
— Типа того, — сердито проворчал Тугарин-Змей.
— Вы чего тут хулиганите? — спросил Тимофей.
— Да мы… это… — проговорил Всеволод, усиленно окая, — хотели в башню, как в подполье, уйти… «Интеры» её не трогают пока — собственность ТОЗО…
— Вот именно, — буркнул Сихали, набирая код на бронированной двери башни наблюдения. — Прошу!
Пропустив всех в кольцевой коридор, он аккуратно запер дверь и сказал:
— Наверх не зову, это опасно. — Растолковав свой план, Браун признался: — Выйдет у меня что или не выйдет — увидим. А вам-то зачем в подполье скрываться?
— А мы… это… — сказал Всеволод. — Задумали айсберг опрокинуть!
— Ежели «горушку» подвести к кораблю поближе, — пояснил Иван, — да перевернуть, воронка такая закрутится, что любой крейсер на дно утащит!
— Что-то я ни одного вашего буксира в порту не заметил, — пробурчал Купри.
— Правильно, — сказал Трофим. — Они ж подводные! Просто к нашему терминалу не пройти, он у Четвёртой морены,[84] а там всё «международниками» оцеплено.
— Пробиваться надо, — добавил Всеволод. — Вот мы и… это…
— Ладно, — решил Сихали, — диверсию вы задумали знатную. Ну и мы вам… это… поможем. Димдимыч, отведи их к вертолёту, будто пленных словил! Хватай Мирона и… кто там ещё? Мишеля, Тэцуро…
— …Иона и Ваньку Боде-Колычева, — дополнил список Купри.
— И Граф здесь? — обрадовался Всеволод.
— Все здесь, — буркнул комиссар. — Руки на затылок, и шагом марш!
— Прорывайтесь в подводный терминал! — крикнул ему вдогонку Браун.
— Да понял я… — недовольно сказал Купри. — Шевелись, «пингвины»!
— До чего ж вредный… — негромко вымолвил Рыжий. — Аж… не знаю как кто! И вообще…
— Не всем же быть такими полезными, как Ершов, — серьёзно заметил Белый.
— Хорош трепаться, — осадил обоих Илья и запер внешний люк.
Сихали зазвал всех в кабину лифта, затем попробовал втиснуться в неё сам. Не сразу, но у него получилось.
— Вам тоже наверх? — спросил Рыжий, уловил красноречивый взгляд Ильи и преданно вытаращился на командора ОГ. Командор пробурчал что-то нелестное в адрес «клоуна» и захлопнул лицевой сегмент.
Лифт потянул вверх, наливая тело тяжестью, потом перегрузка начала спадать, и вот двери разъехались, впуская в ЦПУ головной станции. На посту никого не было, все сидели по домам, дожидаясь развития событий и вздрагивая от каждого стука: не за ними ли?!
— Выбираемся, — дал команду Сихали.
— Выколупываемся… — прокряхтел Рыжий, покидая БК.
Генрук обошёл центральный пост управления, ступая по прозрачному полу, держась прозрачной стены и чувствуя слабость в ногах, — высота была порядочная. А видимость — отличная, «миллион на миллион», как говорят пилоты. И порт, и окрестности Мирного — всё лежало у ног Тимофея. На юге виднелась термостанция — приплюснутый «бублик», окружённый башнями мезонаторов. Ещё дальше просматривались несерьёзные с виду «подковки» дингеров.
— Не светись, — посоветовал ему Тугарин-Змей.
— Ты прав, — кивнул Сихали, отходя от выпуклой стены.
— А то что? — осведомился Рыжий.
— А то дядя пилот погрозит Сашеньке па-альчиком, — ответствовал Белый, — и пустит лу-учик…
Приблизившись к главному пульту, Браун первым делом отключил систему уведомления и запустил термостанцию «на автомате».
— Всем немедленно покинуть рабочую зону! — безапелляционно заявил репродуктор всеобщего оповещения и заткнулся.
— Доложить о готовности по секциям, — приказал Сихали.
Главный компьютер тут же отрапортовал:
— Силовые установки и энергообеспечение — норма.
— Принято, — коротко отозвался Тимофей.
— Системы контроля — норма.
— Принято.
— Дингеры, первый комплекс — норма, — продолбили скороговоркой с третьего пульта. — Второй комплекс — норма. Третий — норма.
— Функциональный контроль, параметры на пульт! — скомандовал Сихали. — Визуальный и звук.
Главный компьютер станции высветил всю телеметрию и внятно добавил:
— Все основные и вспомогательные системы станции ППВ функционируют без замечаний.
Генрук кивнул, обежал глазами панели сигнализаторов состояния и провозгласил:
— Первый базовый — пуск! Второй базовый — готовность один! Резервному первому и второму — готовность ноль!
Шурик Рыжий сглотнул от волнения, но ничего не изменилось. Уши не заложило от гула, полы не затряслись. В полной тишине комп произнёс, как Брауну показалось, с удовлетворением:
— Излучатели развили мощность до 04.
— Гляди! — толкнул Белый Рыжего. — Да не туда! Видишь?
Рыжий поглядел. Изъеденная поверхность ледника на юге стала затягиваться клубящимся туманом — пар стелился, закручиваясь в спирали и расходясь кругами, возносился белесыми султанами и таял, расплываясь в стороны.
— Второй базовый — пуск! Третий базовый — готовность ноль!
— Первый базовый — полная мощность. Фильтрация — оптимал.
— Третий базовый — пуск!
— Ну, щас будет! — вырвалось у Рыжего.
— Не щас, а через час, — через силу улыбнулся Сихали, сам едва сдерживаясь.
— Целый час?!
— Может, и больше…
Подобравшись к стене, прячась за пультами, Тимофей вынул служебный радиофон и набрал шифр атомарины «Грендель».
