руках, а потом исчезают, стоит экономке выпустить их из рук. Я опустила глаза, чувствуя взгляд мага. Сиенна удалилась из комнаты так же тихо, как и появилась.
Мистер Холл взял свой кофе и сделал долгожданный глоток. Он прикрыл от удовольствия глаза, оставил чашку в руке и снова откинулся на спинку кресла.
– Я хотел немного рассказать вам о Дриэне, а точнее об Алададриэне.
Я невольно подалась вперед, желая оказаться ближе и не упустить ни единого слова. Этот вопрос занимал мои мысли уже так долго. Невыносимо долго. Я жаждала знать как можно больше. Сердце зашлось восторгом от предвкушения. Я затаила дыхание и совсем забыла про угощение, что так старательно приготовила для нас Сиенна.
– Алададриэн был рожден от искры Улиэндера, – не открывая глаз, начал свой рассказ мистер Холл. – Тогда еще он не был камнем. Улиэндер представлял собой нечто напоминающее вспышку или зарницу. Только он не был молнией или другим природным явлением, скорее сгустком магии, несущим огромнейшую энергию. Улиэндер дал жизнь обоим мирам, он же их объединил. Он питался от Алады, а потом питал Дриэн. Тем самым миры были взаимосвязаны. Алада несла свет в Дриэн, и в те времена мой мир походил на сказку. Волшебство во всех его чарующих проявлениях процветало, люди мирно сосуществовали с миром магии, они уравновешивали, сглаживали и озаряли светом Дриэн.
Мистер Холл распахнул глаза, я вздрогнула, понимая, что не дышала все это время, слушая его бархатистый голос. А еще я поймала себя на том, что не могу отвести глаз от его лица. Когда маг рассказывал о своем мире, его лицо казалось умиротворенным. Заметив мой взгляд, мистер Холл усмехнулся, отвел глаза и сделал еще один глоток.
Я смутилась и выпрямилась на стуле, очень осторожно нащупала чашку, чтобы хоть чем-то занять руки. Еще мгновение тишины и мистер Холл поднялся на ноги, продолжая свой рассказ:
– Таким Дриэн мог быть только благодаря Аладе.
– Таким? – едва шевеля губами, переспросила я.
– Да, таким – чарующим, возбуждающим, уютным, радужным, искрящимся, благотворным, безмятежным, дарующим покой и счастье. Конечно же, ни один мир не может быть безупречным. Бывало всякое. Люди есть люди, даже если они магические существа.
Мистер Холл сам усмехнулся своим словам, поставил чашку на стол и сложил руки на груди.
– Оба мира не могли существовать друг без друга, и об этом знал буквально каждый в Алададриэне. Точнее, конечно, могли, но уже не в первозданном виде. После раскола Дриэн продолжительное время погружался во мрак. Он стал холодным, мрачным и жестким. Свет покинул мир магии вместе с Аладой. Только когда люди и маги объединяются, наступает баланс, так необходимый обоим мирам. Алада пострадала меньше, поскольку Улиэндер покровительствовал ей больше. Люди слабее, ранимее, уязвимее. К другим своим детям Улиэндер был более жесток. Одарив нас больше, чем людей, Улиэндер был строже и требовательнее к существам, нежели к людям.
– Вы говорите о нем так, словно Улиэндер живой, способный на чувства и поступки, – завороженно проговорила я.
– В каком-то смысле так и есть, – сказал маг. – Он хоть и выглядел как некая светящаяся субстанция, – простите, я не могу объяснить понятнее, ибо это нужно видеть. Только так, иначе слов просто недостаточно. Я видел, как он менялся, как сиял или тускнел, как делался больше или меньше. Улиэндер очень ярко демонстрировал магам недовольство или благосклонность.
– А почему он не наделил всех какими-либо способностями? Почему обошел людей? – спросила я.
– Полагаю, ради того самого баланса. Людям он подарил больше света, любви, добра, сострадания. Не могло быть все сразу и у всех сразу. Таков закон не только природы, но и магии. Равновесие. Но вы не подумайте, оба мира были вполне согласны, ибо умели ценить дарованное.
– И что, совсем никто не возражал? – удивилась я. – Вы же сказали, что люди всегда остаются людьми. Порок рано или поздно прорывается даже сквозь самое благое.
Прямо на моих глазах, которыми я пристально наблюдала за мистером Холлом, его лицо изменилось, будто окаменело. На миг он застыл, и мне показалось, что его память устремилась куда-то далеко. Я не смела тревожить мага, просто ждала.
– Конечно, нет, мисс Янг, – очень тихо сказал он. – Были и те, кто хотел обладать магией, кто считал, что Улиэндер поступил с ними несправедливо. И особенно это касалось тех, кто был выделен магией.
– Как это?
– Вот вроде вас, – пояснил он, поворачиваясь и делая несколько шагов. Я забеспокоилась, стиснула руками ткань юбки, но когда он присел на корточки у моих ног, не шелохнулась, отстраняться не стала. – Вас магия не пугает, я видел. Наоборот, она влечет, возбуждает вас. Вы тянетесь к ней. А она принимает вас. Но люди не должны обладать магией, мисс Янг.
Последние слова мистер Холл прошептал, от них по моей спине пробежали мурашки. Голос мага пробрался под кожу, заставил сердце биться чаще, во рту снова пересохло.
– Улиэндер не позволял этого, таков был закон. Люди не раз пытались его обойти, но их были единицы, они не меняли света, льющегося из Алады, не искажали его. Да, считалось, что один человек не мог изменить порядок или как-то навредить Алададриэну.
Серые глаза мистера Холла смотрели прямо на меня, я сглотнула, чувствуя, как аромат кедра обволакивает меня, волнует, дурманит. Теплая волна пробежала по телу.
– Но это ошибочное утверждение? – тихо спросила я, не отводя глаз.
– Да, мисс Янг, это утверждение было ошибочным. Один человек вполне способен изменить устоявшийся порядок.
Мистер Холл резко поднялся на ноги, отвернулся от меня. В моей душе нарастала тревога по мере того, как его молчание затягивалось. Я смотрела на опустившиеся плечи мага и ломала пальцы, опасаясь того, что услышу, как только мистер Холл справится с волнением.
– Я был этим человеком, – сказал он, снова поворачиваясь ко мне. – Я был тем, кто разрушил Алададриэн.
Я не сдержала удивленного возгласа и тряхнула головой, не до конца понимая, о чем только что сказал маг. Слова очень медленно доходили до сознания и безусловно шокировали, но в то же время вызывали что-то вроде недоверия.
– Вы в ужасе? – тихо спросил мистер Холл, кивая своим мыслям. – Я вижу.
Я не отрываясь смотрела в его лицо и совершенно не представляла, как относиться к такому заявлению. Он говорил буквально, или просто считал себя виноватым по какой-то причине?
– Как это случилось? – спросила я.
– Подробности вам сейчас ни к чему, – тихо сказал он, снова отворачиваясь от меня. – Я лишь хотел, чтобы вы понимали, за что именно я несу ответственность и не тешили себя надеждами на то, что мое наказание несправедливо или является результатом какого-либо недоразумения. Я действительно виновен.
Виновен! Это слово навязчиво звучало в моих ушах, но все же не укладывалось в голове. Казалось, что что-то не так, что-то не сходится.
– Я не понимаю, – задумчиво хмурясь, пробормотала я. – Если вы говорите, что погубить Алададриэн мог один человек, пожелавший обладать
