Сейчас деньги заменяются электронными цифрами — ещё более не настоящей реальностью, хотя система эта даже более практична, чем деньги. У тебя есть пластиковая карта, и ты можешь расплачиваться ею везде, покупая все, что хочешь. Украсть твои деньги очень сложно. Тебе их не надо считать, все делает компьютер, и так далее. Вам наверно известны все эти удобства лучше, чем мне. Все это настолько удобно, что является просто гениальным изобретением.
Но какой мы сделаем вывод из всего выше сказанного? Держи ум твой во аде. Мы видим, что происходит в мире, и рано или поздно наступит такой момент, когда надо будет сделать выбор: либо все, либо ничего. И я говорю Господу: «Господи, дай нам в тот момент веру, чтобы выбрать ничего, но быть с Тобой». И доверившись Богу, будем ждать, что Он сотворит с нами во время того кризиса. Когда мы живём в мире и покое, то нам иногда кажется, что Бог вовсе не существует, а может Ему тогда и не надо являть нам Себя… Но во время кризиса не так, во время кризиса Он нам являет Себя воочию, даже если ты прежде не верил в Него.
О том, как должно переживать трудные минуты
Вопрос: Вы говорите о жизни в Боге, о видении Бога, о жажде уподобиться Ему. Мы приходим в монастырь, имея это желание, но вот через какое‑то время ты начинаешь видеть, каков ты есть на самом деле, и что все в тебе и вокруг тебя противится Богу. А ты словно парализованный бессилен сделать и шаг. И это — действительность. Это — истинно так, но что же мне делать с этим, как мне жить дальше, как обрести Бога?
Ответ: Я думаю, что всякая истина — от Бога, ибо Бог есть Истина, и Бог всегда близок, если присутствует истина. Мы можем не осознавать этого, но в момент истины Он всегда близок к нам… И когда мы видим, что все вокруг нас или даже и в нас самих противится Богу, и мы не можем избавиться от этого, то, во — первых, возможно, что это — время обратиться к духовному отцу. Конечно, не для того, чтобы говорить ему, что ты в гневе чем‑то ударил брата, или что‑то подобное сему…, подобное мы исповедуем в новоначалии, но впоследствии мы прибегаем к духовному отцу за разъяснением, за наставлением как избавиться от смущения и смятения духа. Это — во — первых, но во — вторых, как вы говорите, это тяжёлое состояние может быть и реальностью, действительностью. Не уверен, что могу вполне объяснить вам это, но все же постараюсь сказать, как я вижу и понимаю такую ситуацию.
Да, в момент истины Бог весьма близок, но, посмотрите, святой Силуан находился в состоянии, о котором вы говорите, годами, и уже не знал, что ему и делать или как терпеть. Прошло пятнадцать лет суровой аскетической борьбы, а он так и не смог приблизиться к Богу, и даже напротив, достиг глубин ада. Однако то был момент, когда Богу стало возможно говорить с ним. И если бы мы знали, что нам должно делать в такие тяжкие минуты, то, думаю, всегда находили самый неожиданный выход из любого подобного духовного кризиса. Но… Тот факт, что вы не видите выхода, есть реальность. Это — реальность, выхода действительно нет, и потому Христос говорит: «Держи ум твой во аде», то есть, «будь реалистом. Ты видишь, что не в силах победить врага… Знай же, что бороться с ним надо иначе. Будь реалистом, и всегда помни кто ты такой. Ты — грешник, и потому твоя вечная участь быть в аду, нести наказание и быть разлучённым от Бога навеки. Будь реалистом, и прими все это… Но помни! Помни, что минуту назад ты сам сказал, что душа твоя знает Меня, знает, что Я — Милостивый. Не забывай же этого! Ведь это значит, что тебе нет нужды отчаиваться. То, что абсолютно недостижимо для тебя, как ты сам видишь, то для Меня легко».
Так мы опять вернулись к словам отца Софрония. И я уверен, что в сем образе мысли и жизни духовной как раз и сокрыт исход из кризиса, о котором мы сейчас говорим. Многие современные люди часто находятся в состоянии депрессии, не подозревая, что состояние их — духовное, и не является психической болезнью, и что они, переживая кризис, весьма близки в тот момент ко Христу. Но, не зная этого и надеясь найти себе облегчение, они идут на приём к психиатру…, да и что им, бедным, остаётся ещё делать в этом отвергающем Бога мире. Знай душа силу слов святого Силуана, наверняка тут же вышла бы из обдержащего её тягостного мрака, не нуждаясь в таблетках. Потому что, как мне кажется, люди очень часто путают духовное состояние с физиологической болезнью. Ведь что такое «ад»? Посмотрите на Силуана, когда он дошёл до того, что воскликнул: «Ты — неумолим![170]» Можно сказать, что по форме его переживания выглядели, как тяжёлая депрессия, хотя мы и не думаем о нем, как о пережившем депрессию. Мы видим в нем подвижника, героя. Конечно, он — герой, но испытал‑то он именно то, что мы именуем отчаянием, депрессией, безвыходностью, тоской и прочее, причём мера его страданий была ужасающей. Другой на его месте покончил бы жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна… Лично мне кажется, что психические расстройства в большинстве своём являются духовными явлениями, о чем современный человек и не догадывается — мы живём в атеистическом мире.
К сожалению, исчерпывающего ответа на Ваш вопрос я дать не могу, и все сказанное выше чувствую скорее интуитивно, и этим делюсь с вами.
О гневе Божием
Вопрос: Когда Бог выражает Своё негодование, мы видим и в этом Его любовь к нам. Но бывает ли так, что Он просто гневается, без мысли, так сказать, о нашем спасении? Может ли Бог позволить Себе негодовать, выражать неудовольствие?
Ответ: Бог не позволяет Себе таких вещей. Все, что Он творит — Он творит по любви.
Нам надо быть весьма осторожными с употребляемой нами терминологией, особенно английской, и ещё более французской. Из всех западноевропейских языков более подходящим для разговора о Боге является немецкий как более богатый и содержательный. И на английском можно выражать глубокие духовные понятия, если то — церковный английский язык, то есть язык Священного Писания.
Вы спрашиваете: «Может ли Бог позволить Себе негодовать?» Даже если мы употребим вместо слова негодовать, слово печалиться, гневаться — всё это реалии нашего человеческого мира, мы живём этими понятиями и вкладываем в них свой смысл. Мы употребляем эти слова в человеческом контексте и потому чувствуем в них соответствующую энергию. Говоря: Бог может позволить Себе негодовать, мы тем самым невольно полагаем, что Бог может сделать что‑то и не ради нас… Вот почему я всегда подчёркиваю, что обращаться со словом надо внимательно, вдумчиво. Одни и те же слова, в зависимости от контекста, могут иметь совершенно различное содержание и влияние. Слова из повседневной жизни в мире духовном обретают иное измерение — за ними стоит иная реальность. Так, все, что творит Бог — Он творит по любви, но не потому что у Него много любви, а потому что Он есть Любовь. Если ты имеешь, то можешь и потерять, но если ты есть, то уже не потеряешь, уже не перестанешь быть тем, кто ты есть, кем ты стал. Разве, если умрёшь… Бог не умирает, Он всегда есть, также как не умрёт и тот, кто стал тем, кем Бог заповедал ему стать… Божий гнев — никогда не обращён на меня лично, но на то, что находится во мне, что я произвольно стяжал и за что ответственен: это — грех, неправедное богатство, и т. п. Вот на что обращено Его негодование, и вот почему святые учат нас ненавидеть не грешника, а грех. Бог печалится, видя меня пребывающим во грехе, не понимающим своего бедствия, не желающим исцелиться, полюбившим падение. Но если Он замечает во мне способность покаяться, то проявляет Своё «негодование», то есть предоставляет мне возможность перенести некие скорби. Подобное отношение к гневу Божьему как выражению Его благости, как предоставлению мне случая преодолеть все дурное во мне — это и есть исполнение заповеди Христа, данной святому Силуану: держи ум твой во аде и не отчаивайся. Не отчаивайся потому, что несмотря на все совершающееся зло — есть надежда. Есть надежда, даже если ты её и не видишь. Во всем, что творит Бог сокрыта Любовь — Он все делает ради спасения. Веришь или нет, но именно ты и есть тот, кого Он любит. Сейчас я говорю о каждом из нас.
Мы не всегда понимаем вышесказанное, и тогда надо поразмыслить над этим, убедить себя, и вскоре Бог даст и на опыте пережить эти истины. О, если бы мы сумели не только со смирением, но и с благодарностью принять наказание от руки Господней: тогда, по миновании периода терпения, настанет день, когда у нас не достанет слов выразить своё восхищение Его Любовью, Его заботой о нас. О Себе Бог и не думает… Мы иногда говорим, что служим Богу — но это неверно, это, так сказать, святая ложь. Нет, Бог служит нам! Но желая научить заботиться о возлюбленных, заповедует служить Ему, служить ближним. От нас Он ничего не получает, мы Ему ничего не приносим… Да Ему и не надо от нас ничего. Моё стремление, горячее усердие Он приемлет как самое совершенное служение, причём для того, чтобы Самому послужить мне — отдать Сына в Жертву ради меня, ради моего спасения. В одном из писем Давиду Бальфуру отец Софроний прекрасно объясняет смысл некоторых духовных понятий, ставших для нас неудобоприемлемыми[171]. Так, не мы служим Богу, но Он служит нам: Его единственное желание — послужить, отдать Себя до конца, и чем более мы смиренны, чем более восприимчивы к Любви, тем более Он отдаёт нам Себя[172].
