В первой книге Николай Викторович сел в лужу с мемуарами Бухарина, но ему этого показалось мало, он решил присесть еще раз на то же место. Граф Витте, конечно, в отличие от Бухарина, мемуары писал. Аж три тома. Только вот в чем закавыка – в 1911 году он их закончил. Естественно, что период до 1911 года эти воспоминания охватывают. Сами возьмите и прочтите, не поленитесь. Чтиво скучнейшее, честно говоря. И Витте свидетель лукавейший. Мало там интересного. Но, по крайней мере, будете знать, что не был граф прорицателем и не мог пророчески вставить в свой опус сведения о балканском конфликте, которого еще не было, когда он кропал свой мемуар.
Зато вставьте в поисковик эту цитату, которую Николай Викторович нашел в «мемуарах» и попробуйте установить – где это Витте написал? Надеюсь, что сами поймете, какие «мемуары» читает «историк» Стариков.
Поэтому никакого желания у меня нет продолжать опровергать эксцентричную версию Николая Викторовича о причинах и последствиях убийства старца Гришки. Надеюсь, и вам уже все понятно.
Лучше попробуем разобраться с самим явлением распутинщины. Я уже писал, что мне оно представляется малоинтересным по причине полной ясности его истоков. И в самой личности Распутина ничего загадочного нет. Но тем не менее…
Жил в XIX веке на Святой Руси довольно паскудный человек. Звался он Федором Михайловичем Достоевским. Ну знаю я, что, повторно касаясь личности выразителя «души русской», нарываюсь на такую гневную критику, что… Но человечишко был паскуднейшим. В молодости пытался изобразить из себя революционера, в самом начале этого «изображения» был схвачен с собратьями по организации мятежа и едва не повешен. Долго чалился на каторге, там из головы борца за счастье народа выветрились мысли мятежные. Откинулся с зоны и попробовал себе хлеб зарабатывать трудом литературным. Прочухал, что в моде идеи либеральные и катанул роман об униженных и оскорбленных с таким же названием. Восторг у публики был неописуемым. Либеральные критики писателя новорожденного приветили и обогрели ласковым словом и теплым доброжелательным взглядом. Но вовремя опомнился Федор Михайлович, повторения пути к месту прежней отсидки в кандалах не хотелось ему. Известность уже была литературная, поэтому можно было и о хлебе насущном подумать. И вот выдал он роман «Преступление и наказание». И еще романов понаписал.
Между их сочинениями влетел в долги, кредиторов кинул, сбежав от них за границу с женой, где вел жизнь донельзя беспутную. От рулетки его оттащить нельзя было, разорил жену в пух и прах, закатывал ей истерики, требуя от нее вымогательства денег у тещи, воровал вещи… Возненавидел немцев и прочих католиков-протестантов за то, что они как-то не особенно вежливо ему, проигравшемуся в казино до трусов, суп бесплатный в номера гостиниц подавали…
Короче, не будь он классиком русской литературы, то любой, кто с такими фактами биографии ознакомился, решил бы – человечишко так себе…
С долгами как-то все разрешилось благополучно, вернулся будущий классик на Родину, и с ходу давай клеймить всю демократическую литературу и демократических литераторов. Затесался в друзья к царю, который носил «славную» кличку Всероссийский Держиморда…
Но даже дело не в том, что сама личность Достоевского как человека не очень привлекательна, дело в том, какие идеи он подбрасывал читателям. Простые и довольно подлые, кстати. Наш классик, повторюсь, объяснил распространение социалистических учений в среде интеллигенции не поиском выхода из того положения почти беспросветного кошмара, в который окунула народ обанкротившаяся власть, а модой на европейское, в том числе и на европейские социальные идеи. И заодно описал русских в своих скучнейших романах рефлексирующими придурками, не способными контролировать свои поступки, которые творят по какому-то внутреннему толчку то полное паскудство, то вдруг ведут себя так, что ангелы на небесах начинают от зависти травиться уксусом. Так как прочесть творения Федора Михайловича может только особо упертый человек, потому что они просто нечитабельны, то популярность этих произведений в среде культурной публики была колоссальной. Ну ведь нельзя же себя считать «продвинутым», если ты зеваешь от чтения великого романа величайшего ума эпохи! Как рискнуть признаться, что не понимаешь, почему не видишь в нарисованном квадрате никакого потаенного смысла! Лох, что ли?
И «продвинутая» российская публика признала Ф. М. Достоевского великим инженером человеческих душ, а потом этой мутью литературной заинтересовалась европейская публика. Ведь сами русские признали Михалыча самым русским! И последствия соответствующие…
Но это лирическое отступление, а теперь ближе к делу: в романе «Братья Карамазовы» выведена одна интересная личность – старец Зосима. Выведен как явление. И вот как явление Зосима очень интересен. Только не своей философией. Там философии вообще никакой нет, кроме вешания на уши псевдобогословской ахинеи. Интересно то, что к Зосиме валом валила образованная публика, жаждущая откровений божественных. Обычные попы уже не устраивали. Слишком материальной жизнью они жили. А вот старцы – это было новое и быстро вошло в моду. Вернее, не совсем новое, в прежние века роль таких «божьих людей» выполняли юродивые, но в XIX веке припадочного и грязного клоуна в гостиную пускать уже было не комильфо. Старцы того времени выглядели более благообразно.
Естественно, если есть мода, то спрос тоже есть. А если есть спрос, то есть и желающие удовлетворить его. И пошли косяком особо хитромудрые мужички и бабы изображать из себя людей божьих по купеческим да княжеским теремам.
Понятно, что профессия старца плагиата не терпела, каждый строил из себя юродивого, фантазируя изо всех сил. И чем более оригинально, тем более привлекательным этот образ был для богатой публики.
Папаша Николая Второго тоже имел, кстати, такого клеврета в лице знаменитого Иоанна Кроншадтского. Только Иоанн был человеком не особо наглым и не очень падким на блага материального мира, его вполне устраивала известность учителя православного люда. Да и сыновья Александра гемофилией не болели.
Ну а наследнику Держиморды выпало счастье приобрести особо хитросделанного «чудотворца»…
Но чтобы вляпаться в историю с Распутиным, Николаю нужно было жениться так «удачно», как он это сделал. Понимаете, когда я только начал интересоваться истоками этого блядства, не в прямом смысле, конечно, но по другому и сказать нельзя, которое представляло собой пребывание при дворе Гришки, то приходили мысли о страхе власти перед народом, об оторванности от жизни народа и т. п. При более вдумчивом рассмотрении этого вопроса – да ерунда всё!
Мужики, если даже вы не цари самодержавные, на дурах не женитесь! Тем более на дурах с религиозно-мистической прибабахнутостью! Даже по большой и чистой любви не женитесь. Тем более, если вам царями перспектива светит стать. Не повторяйте ошибок последнего русского императора. Но если попалась уж глупая баба в спутницы жизни и в матери ваших детей, то имейте ввиду, что дураки отличаются одним признаком, почти всем им присущим: они всегдахотят быть на работе начальниками, а в семье главными. Это главный признак дураков. И вам придется либо терпеть над собой диктат этой особи, либо быть готовыми задавить это стремление властвовать на корню, что бы и мысли не возникало нос совать дальше кухни. Вожжами это делать будете или грозным рыком – зависит только от вашей харизмы и нравственных устоев…
Коле Романову, конечно, подкузьмил здорово его папа, когда привел в семью царскую датскую принцессу Дагмар. Перекрестили ее в Марию Федоровну, обвенчали Сашку с ней и началось в доме женское царство. А русская политика взяла курс на гибель империи. Ненавидела Марья-царевна немцев люто, и была настолько вредной стервой, что мужа каблуком придавила так, что тот даже пикнуть боялся. Отсюда и альянс с Францией…
Александр Третий, как многие, внешне богатырского вида и грозные для подчиненных по службе, мужья, главенство в семье маленькой смазливой мартышки терпел безропотно, только «на стакан присел». Ну а дети, естественно, находились под полным влиянием матери и выросли потенциальными подкаблучниками.
Миша Романов вообще был рохля рохлей. Едва выпорхнув из семейного гнезда, вместо того, что бы осваивать значительные сексуальные перспективы, которые светили ему как принцу, попал под влияние опытной и хитрой замужней дамы, которая закрыла ему все перспективы.
Коля был парнем немного упёртее. Даже не немного, он вообще был упёртым. Но воспитание маменькино… И так ему хотелось вырваться из под этой суровой родительской опеки, так хотелось жениться и избавиться от маменькиного влияния… что и женился он вопреки воле родительской на гессенской дурочке Алисе.
То, что эта Алиса была дурочкой, можно было понять Николаю сразу, если бы он имел хоть какой-то опыт общения с женщинами. Посмотрите на портреты последней русской императрицы, когда она еще совсем молоденькой была – эти невинные глазки как раз и есть признак девичьей глупости. Сам не раз западал на таких. Пронесло, слава богу. Но нравятся нам, мужикам, такие мордашки, ой, как нравятся. Но мы хотя бы не цари и все наши проблемы потом с женой-глупышкой не затрагивают вопросов государственных.
