стороны наёмников. Уже что-то подозревают, это точно. Жалеют, наверное, что вообще подписались на это дело…
Штольня закончилась большой камерой, где велась наиболее интенсивная разработка месторождения соли.
Вот тут-то я и понял, что наёмников послали на смерть.
— Ребята, а вам не кажется, что вас сильно облапошили с наградой? — спросил я, не оборачиваясь.
Вся галерея, вроде так называют подобные помещения в шахте, была полна мертвецов, их тут что-то около двух или трёх сотен. Среди них порядочно бронных и, даже по ощущению, сильных. Вот теперь будет жёстко.
Глава десятая. Дипломатия мертвецов
/Королевство Алеммания, пригороды г. Вормса/
Напряжение буквально переполняло воздух. Оно смешалось с вонью пороха, отвратительным запахом крови и горелой плоти.
— Ты опусти ствол, — попросил Степан Савушкин. — Поговорим.
— Сначала расскажите откуда меня знаете и кто вы такие, — потребовал Сергей Стрельников.
— Мы… — заговорила Валентина Горенко, опустившая стальную скьявону.
У них передовое холодное оружие с Земли, большей частью незнакомое местным, поэтому мало кто знает, как ему противостоять. А ещё у них неуязвимая броня, уже не раз ставшая причиной для стычек с другими бандами наёмников и разбойников. Впрочем, между этими двумя терминами иногда можно было поставить знак равенства.
— Я буду говорить, — перебил её Иван. — Мы с Земли.
— Это я уже понял, — хмыкнул Сергей. — Как вы сюда попали, где мы, как вернуться назад?
— Это параллельный мир, — сообщил ему Точилин. — Мы попали сюда через портал, открытый Алексеем Душным.
— Душной… — произнёс Стрельников. — Значит, выжил, курилка…
— Выжил, — кивнул Иван. — И даже стал некромантом.
— Некромантом? — в ужасе выпучил глаза бывший бандит. — Как та баба?!
— «Та баба» — это Эстрид Бранддоттер, — сообщила ему Елизавета Машко. — Мы имели с ней дело, когда-то.
— Какие у вас дела с некромантами? — ещё сильнее напрягся Стрельников.
— Никаких дел у нас с некромантами, — сразу сказал Точилин. — Это долгий разговор, который лучше провести за кружкой чего-нибудь горячительного, в более спокойной обстановке.
— Думаете, раз вы тоже земляне, я прощу вам убийство моих товарищей? — прищурился Стрельников.
— Мы сюда пришли не потому, что любим убивать, Сергей, — вздохнул бывший майор милиции. — Нас наняли, чтобы согнать каких-то святош с этой земли. Убивать мы никого изначально не собирались, но вы, выходит, устроили нам засаду, поэтому не осталось никакого другого выбора. Что бы ты сделал на нашем месте?
Стрельников задумался, но не надолго.
— Мне всё равно на ваши мотивы, — ответил он. — Вы виновны в убийстве моих товарищей, приютивших меня.
— Тогда стреляй и увидишь, что будет, — предложил ему Точилин.
— Но так я не узнаю, откуда вы меня знаете и как вернуться домой, — покачал головой Стрельников.
— Майор милиции Точилин, — представился Иван. — Некоторое время вёл разработку твоего работодателя, пока его дело не забрали ФСБ.
— Капитан милиции Савушкин, — представился Степан. — Участвовал в оперативной слежке за тобой. Знаю, куда ты обычно водил свою шкуру-героинщицу.
— А-а-а, так вы мусора… — заулыбался Стрельников. — Как тесен этот мир, бля…
— Параллельные миры, — поправил его Точилин. — Это старший лейтенант Некипелов, старший лейтенант Горенко и студентка Машко, сокурсница Душного.
Машко сняла шлем и не очень приятно улыбнулась. Ожог на её лице был уродливым, это её сильно расстраивало, но иногда она использовала свою новую внешность как инструмент. И на Сергея эта картина подействовала должным образом. Он невольно поёжился.
— Этот Душной… — пожевал губу Стрельников. — Где он?
— Умер, — ответил Точилин.
— Бля… Жаль… — искренне произнёс бывший бандит. — Помню, он пытался остановить меня, в последний момент. А потом кинул этот вот кинжал.
Кинжал имел волнистое лезвие, очень сильно походил на индонезийский крис — Точилин когда-то смотрел телепередачу об этом оружии. Вроде как такие клинки изготавливали из многослойной стали, аналогичной, по методу изготовления, дамасской стали. Красиво, с богатой историей, но всё равно хуже по характеристикам, чем современные быстрорежущие и иные инструментальные марки.
— Это ножик-режик меня спас не раз, поэтому Душному я благодарен, — вздохнул Стрельников. — Хороший был парень, жаль, что помер…
— Может, ещё встретитесь, — неприятно оскалилась Машко.
— Ты чо, мне угрожаешь? — посмотрел на неё Сергей.
— Нет, — ответила Елизавета. — Просто Лёша не совсем умер. То есть умер, но…
— Есть риск, что он восстанет, — пояснил Точилин. — Но не так, как иные мертвецы, а в худшем из возможных вариантов.
— А-а-а, я понял, — закивал Стрельников. — Некромант же. Значит, вурдалак, да?
— Бери выше, ха-ха! — рассмеялась Машко.
— Стригой, значит… — со знанием дела произнёс бывший бандит.
— Эх, наивный… — отвернулась бывшая студентка.
Здесь все теперь бывшие. Прошлая жизнь больше не имеет почти никакого значения. Вчера ты наслаждался жизнью, беззаботно пользуясь благами цивилизации, а сегодня подтираешь задницу лопухами, моешься в ручьях и реках, спишь на шкурах, ешь жареное мясо и даже посолить его не можешь, ведь соль стоит так дорого, что приходится обходиться без неё.
— Личом он восстанет или архиличом, — вздохнул Точилин. — Но умер он на границе фемы Адрианополь с сатрапией Сузиана, это далеко отсюда, поэтому не имеет никакого значения.
— Так, ладно, — Стрельников опустил свою аркебузу. — Как вернуться домой?
— Некуда возвращаться, — ответила ему Валентина. — Но давай поговорим чуть позже, окей? Маркедонов заслужил похорон…
К смерти они привыкли и даже, в каком-то смысле, свыклись с мыслью, что они, в конце концов, подохнут здесь. Маркедонова было очень жаль, но в этот раз и сотни раз до этого мог умереть любой из них. Участь наёмника — смерть.
«Надо было, наверное, остаться на Стоянке», — подумал Точилин. — «Может, с Георгием Ильичом было бы не так плохо, а Маркедонов точно был бы жив…»
— Тогда и всех моих надо похоронить, — произнёс Стрельников. — Вы зря, конечно, подписались на это, хорошие были люди…
/27 декабря 2026 года, сатрапия Сузиана, во глубине персидских руд/
— Чего там? — очень обеспокоенным тоном спросил Белян.
— Тут что-то около трёх сотен мертвецов, стоят и смотрят, — ответил я.
— И как ты их видишь? — с нотками триумфа вопросил Ярополк.
Видимо, была полемика, которую я не понял из-за языкового барьера. И Ярополк только что получил неслабый аргумент в подтверждение своей теории. Скорее всего, он раньше остальных догадался, что я какой-то не такой, но Белян сомневался.
— Это сейчас неважно, — произнёс я. — Они движутся к нам и если хотите жить, то бегите отсюда. Тем же путём, быстро-быстро переставляя ножки.
Думаю, этим отличаются опытные взрослые мужики от бледных вьюношей со взором горящим: никто не стал с отчаяньем вопрошать «А как же ты?!» и не стал упорствовать с намереньем «Я останусь с ним, бегите, глупцы!»
Лишь чуть колеблющиеся наёмники, услышав многоголосое сипение из темноты, развернулись и дёрнули
