ли у нас когда-нибудь хоть какая-то надежда?
Я отказываюсь позволять себе плакать, но несколько слез все равно скатываются по моему лицу. Я понятия не имею, сколько прошло времени, здесь невозможно сказать, но через некоторое время дыхание Акса выравнивается, и я думаю, что он спит. Я смотрю вниз на его лицо, нежно проводя рукой по нему. Несмотря на то, где мы находимся, мое сердце переполняется, когда я смотрю на него, и слабая улыбка появляется на моих губах. Пока я сижу там, жалея, что не могу что-нибудь для него сделать, я слышу стук в нашу дверь. Нахмурившись, я осторожно опускаю его голову и иду через комнату, но не подхожу слишком близко к двери.
— Анна? — спрашивает знакомый голос, и я сокращаю расстояние до двери, кладя на нее руку.
— Тео! Ты в порядке? — Спрашиваю я, и на моих глазах появляются новые слезы.
— Девочка, о чём ты, ты спрашиваешь в порядке ли я, ты как? — Я не могу расслышать каждое последующее слово, но некоторые бормотания звучат не слишком лестно, так что, наверное, к лучшему.
— Пока я в порядке, — говорю я ему, когда он заканчивает. — Несколько ушибов и головная боль, но не так уж и сильно.
Я останавливаюсь и смотрю туда, где Акс все еще лежит на полу.
— Хотя здесь со мной Акс, и он выглядит очень плохо.
Я жду, и когда я начинаю задаваться вопросом, ушел ли он, я снова слышу голос Тео.
— Что я могу сделать? — спрашивает он.
— Я не знаю, что ты можешь сделать. — Я тупо отвечаю, думая о том, что он может сделать. — Ты можешь позвать Итана?
Еще одна пауза.
— Да.
Прижав ухо к двери, я слышу удаляющиеся шаги и возношу безмолвную молитву. Если здесь есть кто-то еще, кому я могу доверять и кто, возможно, может помочь, то это Итан. Как бы нелепо это ни звучало, в итоге я сворачиваюсь калачиком рядом с Аксом, стараясь не толкать его слишком сильно. Все беспокойство и адреналин, плюс то, что мне надрали задницу, измотали меня. Я кладу одну руку на грудь Акса на случай, если он пошевелится, и быстро отключаюсь.
Я просыпаюсь от знакомого звука ключей в замке. Вскакиваю со своего места, смотрю вниз, чтобы убедиться, что Акс все еще в порядке и дышит, прежде чем встать перед ним со сжатыми руками. Я не позволю им забрать его у меня.
Дверь открывается, входит Итан, и я вздыхаю с облегчением.
— Спасибо, чувак. Мне просто нужна минута, — я слышу, как Итан говорит кому-то позади него, прежде чем дверь снова закрывается.
Мы смотрим друг на друга с опаской на мгновение.
— Как он? — Спрашивает Итан, бросая быстрый взгляд на неподвижную фигуру своего друга.
Я качаю головой.
— Как ты думаешь? — Отвечаю я, пытаясь и не в состоянии сдержать гнев в своем голосе.
Итан опускает голову, поднимая руку, чтобы провести по волосам. Судя по тому, как его волосы взлохмачены, у меня такое чувство, что он сегодня часто этим занимается.
— Слушай, я не могу остаться надолго, но я принес тебе немного воды, но это все, что я могу, и только потому, что я убедил Коула, что будет неинтересно драться с ним, если он полумертвый от обезвоживания.
Во мне вспыхивает злобная ярость.
— Сражаться с ним, когда он наполовину мертв от ран? — Я хмурюсь, и Итан поднимает руки в знак капитуляции.
— Тебе не нужно говорить мне это, девочка, — быстро отвечает он. — Коул ни за что не допустил бы, чтобы это был честный бой. Мы все знаем, что если бы не это, Акс мог бы убить его за секунду.
Я сжимаю губы вместе.
— Есть ли что-нибудь, что мы можем сделать? — На этот раз я говорю более мягко.
Итан печально качает головой. Так странно видеть, что такой большой и крепкий мужчина выглядит таким растерянным. Хотя мы практически никогда не разговаривали, мы связаны через человека на полу странно интимной связью. Он смотрит на меня, и я могу сказать, что он хочет сказать что-то еще.
— Нет, — говорит он прерывающимся шепотом. — Ничего не можем.
Оба наших взгляда опускаются, чтобы посмотреть на Акса.
— Завтра они придут за вами обоими, — говорит он мне, выпрямляясь. — Коул хочет, чтобы ты смотрела. Я… Как бы то ни было, мне очень жаль. Я могу попытаться вернуться позже, но ничего не обещаю. Хотел бы я, чтобы я мог что-нибудь сделать.
Я киваю головой и беру предложенную воду. Итан стучит в дверь, и я слышу звяканье ключей. Он снова поворачивается назад.
— Здесь. — Он стягивает рубашку через голову. — Здесь холодно.
Я принимаю её с благодарностью, даже не обращая внимания на то, что она грязная, как все в этом месте. Мои накидки практически бесполезны, а рубашка помогает немного избавиться от холода. Кроме того, это заставляет меня чувствовать себя более уверенно, не показывая так много кожи. От беспомощности я возвращаюсь к Акселю и снова сворачиваюсь калачиком рядом с ним, беря его руку в свою. Я снова засыпаю, мечтая о том, как я спасаю нас обоих.
Глава 34
Аксель
Я просыпаюсь от противоречивых запахов, атакующих мои чувства. Первый это буквально дерьмо или, во всяком случае, какие-то нечистоты. Однако под этим скрывается знакомый и желанный аромат. Я стону, когда поднимаю голову от того, что кажется твердым цементом, и открываю глаза, чтобы увидеть Анну, свернувшуюся калачиком рядом со мной. Даже это небольшое движение вызывает у меня острую боль в ребрах, но оно того стоит.
— Анна? — Хриплю я.
Ее голова вскидывается, ее красивые ясные глаза широко распахиваются и смотрят на меня.
— Ты проснулся! — Кричит она, протягивая руку, чтобы обнять меня, но колеблется. — Как ты себя чувствуешь?
— Как ты думаешь? — Отвечаю я, и она бросает на меня косой взгляд.
Я закрываю глаза и провожу инвентаризацию. Кроме моего ребра, я могу сказать, что мое плечо снова выскочило. У меня такое чувство, что мое лицо, вероятно, в беспорядке, и я едва вижу одним глазом. Я решаю сказать в чём уверен точно:
— У меня вывихнуто плечо, и что-то не так с моими ребрами. Может быть, они сломаны, — выдавливаю я. — Помоги мне сесть.
Это занимает у нас несколько мгновений, и я сожалею о слезах, которые выступают у нее на глазах, когда я стону от движения, но, в конце концов, она помогает мне устроиться, прислонившись к стене. По всему моему телу выступил пот, а правая рука безвольно повисла вдоль тела. Сильно выдыхая через нос, я пытаюсь блокировать боль. Это происходит не в первый раз, но каждый раз это отстой. Это так отличается от приятного жала лезвия.
— Вот, — говорит она
