— Доктор, Вы сами расскажите, а то я не совсем понимаю все ваши тонкости этикета и манер поведения? — пусть рассказывает, а Херон оценит, какую из этого можно извлечь выгоду.
Доктор кивнул и пересказал суть произошедшего, не приукрашивая ситуацию, но и этого было достаточно, чтобы Херон превратился в статую и уставился в сторону пленника.
— Фархуш, тебе придется отдать пленника в моё распоряжение. Я выплачу тебе компенсацию, потому что боюсь, что живым ты его не довезешь до Эллении. Дело чести и моей репутации. Для решения вопроса о проведении Поединка Чести приведешь эрла Аноноркхада в мои каюты. Мы обсудим условия, — четко проговорил командор и, не дожидаясь ответа, развернулся на выход, все также держа меня за руку, а я — руку Орарри.
Шли мы молча таким паровозиком метров пятьдесят. Потом командор, не оборачиваясь, сказал:
— Орарри, атана голодна.
Эшмерка тут же бросила мою руку и молнией метнулась вперед.
— Карина, ты… — он притормозил, видимо, хотел что-то сказать, но сдержался. Сказал другое, — надень капюшон, не хочу кого-то убить сейчас за косой взгляд.
Вздрогнула от его слов всем телом. Я чувствовала, что в нем бушует ураган эмоций, разрывая его привычный шаблон мира, и как он борется сам с собой, стараясь вести себя, как привычно для берсайцев. Надела капюшон и сама взяла его за руку.
— Я устала, идём домой, — слово само сорвалось с губ. Сказала и подумала, что дом там, где мне уютно, а мне сейчас было уютно в каюте командора и рядом с ним.
Командор молча подхватил меня на руки и прижал к себе, целуя в висок.
— Я могу сама… — начала было я.
— Знаю, — перебил он меня и сильней прижал к себе, так что я почувствовала бешеный ритм сердца в такт моего.
— Я…я, — все слова застряли где-то на пути к связной речи. А ведь он испугался за меня! Этот несгибаемый, жесткий, решительный мужчина испугался за меня, за мою жизнь. — Скажи, что произойдет, если меня не станет? — мой вопрос прозвучал внезапно громко в тишине коридора, в котором был слышен только чеканный шаг командора. Он сбился с шага и задержал дыхание, руки сжались, впиваясь в меня сильными пальцами.
— Если это произойдет до фактического подтверждения брака, то мы с командором ар Айдаром вынуждены будем оставить свои посты и уйти на дальний рубеж, чтобы не подвергать никого опасности. Механизм восстановления эмоциональных процессов запущен и только вея может его корректировать, направлять и поддерживать своей энергией. Мы станем неуправляемые. Если после подтверждения, то всё зависит от того, сколько лет пройдет после этого и будет ли у нас потомство. Если не будет, то, скорее всего, мы недолго проживем без своей обретенной части. Ощущение потери будет сводить с ума. Если будет потомство, то наши инстинкты перестроятся на детей, частично заполняя пустоту, но чувство одиночества будет всегда сидеть внутри нас, отравляя жизнь.
— Мне жаль, что вы нашли меня, — мой голос дрогнул. — Теперь я ваш камень на шее, который тянет вас ко дну. Через меня вам проще всего навредить, избавиться от вас, заставить действовать в своих интересах, — мне стало грустно и внутри всё сжалось от какой-то безнадежности. У них даже обретение пары — это засада. Почему-то я, начитавшись любовных романов, считала, что встреча Единственной, а по аналогии вея ею и является, — это великое счастье. А по факту — это ответственность и масса ограничений для мужчин, которым приходится жить с маниакальным желанием сберечь жизнь вея, находиться в постоянном страхе потерять свою половинку, и, если всё-таки она умрет, то знать, что жизнь бесперспективна и практически закончена.
— Не смей так говорить! — рыкнул он и поставил меня на пол. Откинув капюшон, взял моё лицо в свои руки. Его глаза сейчас были черными с практически не видимым вертикальным оранжевым зрачком, а взгляд проникал в душу, стремясь передать мне то, что он знает. — Ты не понимаешь, Карррина! Не многим удается найти свою половинку. В основном все живут, никогда не познав это великое счастье — встретить того, в ком хочется раствориться и окутать заботой, дарить себя, быть щитом и опорой, быть смыслом жизни, жить ради друг друга. И вея у берсайцев, Единственная, Истинная пара, Половинка Души у других рас — это великое благо! Ни один из обретших никогда не променяет своего счастья, даже если ему предоставит Выбор сама Суть Мироздания!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Раствориться…Потерять себя? — прошептала, чувствуя, что грудь разрывает от переполнивших меня чувств, от его таких особенных слов.
— Нет. Это значит — дополнять друг друга, — лёгкая улыбка расслабила его лицо.
— Но мы такие разные! — эмоционально воскликнула, чуть отстранившись от него. Его руки отпустили меня.
— Свет и тьма тоже разные, но они дополняют друг друга, чтобы их было заметнее, — лёгкая усмешка на губах, словно он рассказывает маленькому ребенку, как устроен мир, а он в ответ начинает спорить. — Идем, вея, ты устала, я чувствую это, — он уверенно протянул мне ладонь и я аккуратно вложила свою маленькую ладошку в его. Он посмотрел на наши руки, потом ещё раз заглянул мне в глаза, которые я потупила. — Идем… пожалуйста, — мягкая просьба из его уст резанула слух, и я удивленно распахнула глаза, уже сама всматриваясь в его. Меня хватило только на то, чтобы кивнуть, соглашаясь.
Глава 19 Первый поцелуй
Разговор с командором разбередил мне душу. Я просто не могла спокойно находиться в его обществе, мой взгляд всё время искал его глаза, словно через них я хотела заглянуть внутрь его, понять, что скрывается за его словами. Есть ли у него скрытые мотивы? Возможно, он хочет красивыми словами усыпить мою бдительность и просто добиться своей цели? А если нет? Если всё, что он сказал, — это правда? И как понять? Его слова — это воплощение моих желаний. То, что я искала на Земле в отношениях с противоположным полом… И не я одна. Взаимно и навсегда… Оставаться самим собой и в то же время стать частью большего…
Внутри меня всё обмирало, когда он поднимал свои необычные глаза и я ловила его задумчивый взгляд на себе… О чём он думает? Сейчас он виделся мне другим. Нет, безусловно, он оставался самим собой — всё тем же жёстким, резким, уверенным в себе командором. Вот только для меня он сейчас стал другим — более человечным, что ли. Я не видела в нём только берсайца. Я стала видеть в нём мужчину.
— Ты почти не ешь. Тебе опять не нравится то, что приготовил повар? — спросил он, разрушая тишину за столом.
— Нравится, — сказала, уткнувшись взглядом в тарелку, и только после его вопроса увидела, что ем, а точнее — ковыряю гречневую кашу с мясной подливкой. — Хм, — усмехнулась, — а я опять не попробовала твои блюда. И ты опять откажешь мне? Не дашь попробовать, что ты с таким аппетитом ешь? — я откинулась на спинку стула и внимательно смотрела, как мужчина аккуратно ест, поддевая вилкой небольшие кусочки. Мой пристальный взгляд его ничуть не смущал.
— Вея, я не могу рисковать твоим здоровьем, — он остановился и окинул взглядом меня и тарелку передо мной. — Что-то не так?
— Нет, всё так. Покорми меня, — мои слова прозвучали неожиданно даже для меня самой. Командор помедлил, сжав приборы в руках так, что железо погнулось. Я проследила взглядом за его реакцией. — Прости, это была глупость, — встряхнула головой и, резко встав из-за стола, пошла в соседнюю комнату.
Это помешательство! В ушах раздавался звон уроненных на зеркальную поверхность стола приборов и стук упавшего стула за спиной. Сердце забилось с утроенной силой где-то в районе горла. Мощная волна смешанных чувств накатила и затопила. Моих или его? Мелькнула мысль и улетела, снесенная ураганом по имени Херон, который развернул меня к себе. Нет, все-таки мои… и его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина обнял молча, без слов склонился к моим губам и замер в пару сантиметрах от них, почти не дыша, как и я. Секунда — даже не на раздумье, а просто потому, что растерялась в тот миг, и мои руки сами обняли его, скользнув по сильным плечам и обвили мощную шею. Дальше уже инициативу перехватил он.
