что графиня не последняя визитёрша. Или мне стоит напугать их?
Было непонятно — шутит Людвиг или нет.
— Не смотри на меня так растеряно. Скажи, что ты хочешь?
— Что хочу?
— Если не хочешь, чтобы тебя донимали, то я сделаю так, что они забудут дорогу к этому дому.
— А как вы?
— Мне всё равно.
— А как лучше?
— Для твоей семьи лучше, если общество сделает вид, что в твоём проживании здесь нет ничего шокирующего, — после короткого раздумья ответил Шварц.
— Тогда пусть лучше приходят. Не надо их пугать.
Все мои надежды на будущее освобождение от нынешнего сомнительного положения были связаны с замужеством сестёр. Когда их положение станет прочным, я смогу принимать решение о своей жизни не оглядываясь ни на что. А это возможно только при сохранении остатков репутации семьи.
— Что же, тогда, Лотта, можешь развлекаться визитами, только меня в это не вовлекай. Думаю, для всех будет лучше, если твои гости со мной не встретятся.
Вот только следующие гости пришли к нему
Глава 20. Гости
За завтраком фрау Ханна сказала:
— Госпожа, поговорите с хозяином о новых слугах. Теперь, когда в дом приходят гости, это просто необходимо.
— Гости? Вчера с визитом была одна графиня.
— Это к вам. А ещё приходили к хозяину какие-то важные господа.
— Он их принял?
— Да, хотя и недолго.
— Хорошо, поговорю.
Когда я подошла с просьбой экономки к Людвигу, тот вначале отмахнулся:
— Пусть Ханна не волнуется. Гости ко мне — это ненадолго. Вчера убедились, что я ничуть не живее прежнего, и успокоились Снова надолго забудут.
Возможно, так и будет, но не так быстро, как думал Людвиг. В этот день нам вновь нанесли визиты — и мне, и ему. Ко мне пришли две дамы — супруги его вчерашних гостей. Они так и сказали, что после вчерашнего визита мужей сочли своим долгом встретиться со мной, выказать своё уважение. Они не демонстрировали своего любопытства так откровенно, как графиня, вели себя спокойно и сдержанно. Поговорив ни о чём положенное время, они ушли, оставив как полагается визитные карточки своих мужей для Людвига.
В отличие от мамы я не особенно знала кто есть кто в высшем свете нашего герцогства и потому решила сама отнести их Людвигу чтобы сразу расспросить о новых знакомых. Я не понимала, как должна вести себя с ними и что значит их появление.
Когда я подошла к кабинету жениха, то дверь открылась, но выходивший человек остановился на пороге, говоря на прощание:
— Знайте, господин, что многие помнят кто вы, знают, что случилось тогда. Если вы найдёте способ изменить ваше печальное состояние, то готовы будут поддержать вас.
Поклон, адресованный Людвигу, был низок, как если бы мой жених признавался гостем за особу выше его по рангу. Потом он обернулся и увидел меня. Поклон, адресованный мне, напоминал скорее кивок. Не говоря ни слова, гость ушёл, а я вошла в кабинет.
Людвиг сидел нахмуренный, глядя вслед ушедшему посетителю, и непроизвольным жестом тёр перстень на пальце.
— Если бы я знал, как изменить своё состояние, давно бы это сделал, — пробормотал он негромко, но я услышала. — И всё равно в какую сторону была бы эта перемена.
Тут он заметил меня, стоящую на пороге, и спросил:
— Что-то случилось, Лотта?
— Нет, ничего. Просто мне нанесли визит дамы… Вот, — сунула ему в руки оставленные ими визитки. — Я их никого не знала. Хотела посоветоваться, как мне вести с ними.
Людвиг взял карточки, бросил взгляд на имена и титулы, напечатанные на них, и равнодушно пожал плечами:
— Как хочешь. То, на что они надеются, никогда не произойдёт. Можешь поддерживать с ними знакомство, а можешь не обращать внимание — мне всё равно. Скажи Ханне, что может нанять ещё слуг. Похоже, это паломничество затянется на какое-то время. Неужели Вольфи так надоел им?
Последнюю фразу он опять пробормотал, словно забыв про меня, и я не стала задерживаться. Передала разрешение Ханне, чем очень обрадовала экономку.
— Слава Богине, дом наконец оживает. Я даже не надеялась на такое. Кстати, госпожа, а что с вашей компаньонкой? Хозяин велел приготовить ей комнату. Так всё готово. Когда она приедет?
Её слова напомнили мне о том, что я обращалась с этой просьбой к матери, но она пока ничего не ответила. Стоит съездить к ней, как раз посоветуюсь о приходивших ко мне дамах. Хотя нет! Вдруг отец дома? Встречаться с ним по-прежнему не хотелось. И дело не только в обиде. В душе жил страх перед ним, его злобой. Лучше я приглашу маму к себе. Раз Людвиг разрешил мне принимать гостей, то значит и мама может навестить меня. Я отправила ей записку с приглашением.
Когда она приехала, то я провела её по комнатам к изменению которых приложила руку. Мне так приятно было, когда она похвалила меня. Мы сели с ней на веранде, где я приказала растопить камин. Мама, которая вначале выглядела напряжённой, теперь, за чаем, успокоилась и расслабилась:
— Здесь всё выглядит так обычно. Даже уютно. Не скажешь, что хозяин…, — она запнулась и недоговорила.
Я предпочла сделать вид, что не услышала и заговорила о том, что меня волновало:
— Мама, ты не нашла родственницу, которая могла бы стать моей компаньонкой? А то мне тоже начали наносить визиты и без компаньонки уже никак.
— Да, нашла. Кузина твоего отца. Она женщина разумная, спокойная, всегда мне нравилась. Два года назад овдовела, детей ей боги не дали, а дети мужа от первого брака практически выгнала её из дома. Она кочевала по родне, гостила у них по несколько месяцев. Я написала Дорее, и она согласилась. Завтра приедет. Ей сразу идти к тебе?
— Да, если она не передумает. Комната для неё готова.
— Не передумает. Твой жених предложил очень неплохое жалование. Такое вполне искупает некоторые сложности твоего положения.
Потом мы обсудили с мамой дам, что нанесли мне визиты. От разговора с ней было больше толка, чем от беседы с Людвигом. Она объяснила мне, что они принадлежат к древним аристократическим родам, всегда близких к правителям герцогства. Это не те люди, которых можно игнорировать, как предложил Шварц.
— Знаешь, навязываться им тоже не стоит, — после объяснений сколько выгод может принести знакомство с этими семьями неожиданно завершила мама. — Наша семья даже в лучшие годы не была вхожа в эти дома. А сейчас репутация твоего отца такова, что нас не принимают в свете. К тому же ты не жена Шварца, и твоё положение неясно.
