– Это тайдзокай[22], – прозвучал с небес громовой голос, так что содрогнулась равнина, и в небе проступил лик инфарха. – А вместе с ним принцип силы. Постигни весь его смысл, и ты поднимешься на вершину силы.
– Сила бывает разная, – пробормотал Матвей.
– Нет ничего сильнее любви. Только любовь в состоянии победить зло. Ненависть порождает ненависть, зло порождает зло. Всегда ли ты действуешь во имя любви?
– Н-нет, – с трудом выговорил Матвей.
Женщина опечалилась.
– Мы слишком многого хотим от него, инфарх. Ведь он даже не дошел до Тропы.
– Не познав любви, нельзя постичь Вечности.
– Сила Вечности окутана тайной даже для Посвященного. Ему же пока рано приоткрывать завесу тайн – всему свое время. Я вижу у него стремление. Стремление к слиянию желаний и дикой, не осознающей пока себя силы. Он должен прозреть.
– Я этого что-то не вижу, но… стучащему да откроется!
С громом раскололась земля, поглощая женщину со львом, и Матвей проснулся.
Первые мгновения после пробуждения он еще помнил сон и всю глубину понимания происходящего, но уже через несколько секунд словно туман пал на картину с женщиной и львом, скрыл детали, затушевал ее лицо и лицо инфарха, погасил огонь взаимного интереса, размыл смысл сказанного. И сон скользнул в бездну неосознанной психики, утонул в колодце огня и тьмы, который представлял собой нераскрытые запасы души человека по имени Матвей Соболев.
Чуть не заплакав от бессилия, Матвей потянулся к стопке книг у изголовья кровати, среди которых были труды Успенского, Раймонда Люлла, Гвайта и Элифаса Леви, но передумал. Женщина, коллега инфарха, кто бы она ни была на самом деле, абсолютно права: всему свое время. Он действительно не готов.
Подумав так, Матвей удивился и обрадовался: кое-что он все-таки помнил! А это уже шанс, значит, когда-нибудь он запомнит все и найдет свою Тропу. Успенский, похоже, не нашел, хотя и знал, что и где искать. А ведь он был великим философом и эзотериком, недаром создал свою модель Вселенной, отличную от всех общепринятых и, может быть, наиболее близкую к Истине.
Матвей подошел к окну спальни.
Было раннее утро, солнце встало, но еще пряталось за дальними домами. «Хочу дождя», – подумал Матвей. Однако небо светилось голубизной и не предвещало изменения погоды, лишь над горизонтом догорало одинокое облачко, похожее на НЛО. Вспомнился разговор с Тарасом после того, как они выехали за Кольцевую дорогу и остановились в перелеске за Измайловским лесопарком.
– Поздравляю. – Горшин наконец соизволил глянуть на безмолвствующего пассажира, лежащего в расслаблении на заднем сиденье. В темноте Тарас видел так же хорошо, как и днем. Матвей же различал только смазанное белое пятно вместо лица, хотя мог бы после соответствующей подготовки включить резервы зрения и видеть более отчетливо. Но напрягаться не хотелось.
Молчание становилось в тягость, Матвей шевельнулся.
– Я добыл доказательства…
– Знаю. Не думал, что ты так скоро пойдешь туда. Риск этот был не оправдан, спешить тебе некуда. Надо было предупредить, пошли бы вдвоем.
Помолчали. Шел уже четвертый час ночи, и небо на востоке посерело.
– Нам надо поговорить.
Горшин перестал изучать лицо Соболева, качнул головой, понимая, о чем речь, отвернулся к баранке руля.
– Рано. Ты не готов. Не беги быстрей, чем думает голова. Во-первых, ты не изучил всю доступную тебе информацию, во-вторых, «Чистилище» не относится к организациям-самоубийцам. Люди, живущие по формуле: выигрывает тот, кто умирает последним, нам не нужны.
– Я тоже не живу по этой формуле.
– Тем не менее торопишься. Ивакин не одобрил бы твой последний «штурм унд дранг».
Матвей дернулся:
– Ты его… знаешь?! Откуда?
– Знаю. – Горшин улыбнулся в темноте. – Я очень коммуникабельный. Коммунибабельный, как сказал бы один мой знакомый. Кстати, эта твоя девица…
– Стоп! – негромко сказал Матвей, поднимая руку, и Тарас послушно умолк. – Данная тема не подлежит обсуждению.
– Хорошо. Но все-таки прими совет: если хочешь ей добра, не появляйся с ней в местах, где вас могут запросто убрать. Теперь о делах. У нас произошла утечка информации, подтверждающая мой вывод: Костя Аристава подставлен был не случайно.
– Как он там?
– Нормально, выживет, парень крепкий, и врачи у него хорошие. Так вот, надо ликвидировать утечку, и сделаешь это ты. Согласен?
– Нет.
Горшин оглянулся, некоторое время смотрел на него, и Матвей не без раздражения добавил:
– Я не хочу и не буду работать вслепую. Если доверяете мне, выдавайте весь пакет информации. Во-первых, о самом «Чистилище»: кто руководит, на каких принципах, иерархия структур, управление исполнителями, тактика, стратегия, планы. Во-вторых, представьте доказательства того, что человек виновен в утечке информации и заслуживает «гашения».
Горшин тихо рассмеялся:
– Да, я оценил тебя верно. Или все – или ничего, так? Но ведь ты и без того, имея допуск «нон стоп», ходишь по каналам закрытой информации контрразведки, ГУБО, МВД, Минобороны.
– Этого мало. К слову, «Чистилище» они знают лишь по результатам его деятельности, прямых сведений нет.
– Что ж, в устах профессионала это похвала. Но и мы – люди, способные ошибаться. Поговорим о твоих аппетитах в другой раз. Я пока не уверен, что стоит доверять ганфайтеру сведения об организации, которую он способен развалить.
Теперь уже улыбнулся Матвей, через силу:
– Постараюсь этого не делать. Как мы встретимся?
– Я найду тебя сам. Переодевайся, «ниндзя», я заберу твое снаряжение и оружие, въезжать с ним в столицу сейчас нельзя. «Щит» – это тебе не линейная милиция и даже не ОМОН. Шмель наверняка перекрыл въезд военной автоинспекцией, сочинив байку о террористах, – возможности у него имеются.
Матвей заколебался было, но оценил совет и согласился. Через минуту Тарас исчез в кустах, бросив напоследок тихое «чао». Видимо, у него был запрятан неподалеку автомобиль.
И снова темное ознобливое чувство глубины охватило Матвея. Этот человек знал каждый его шаг и рассчитывал варианты событий с поразительной точностью. Человек Круга… Кто же он на самом деле, человек Внутреннего Круга? Или прав Успенский: и Горшин – один из эзотерических Учителей, посвященный в тайное знание прошлых цивилизаций Земли? Если да, то что, черт побери, он делает в «Чистилище»?! Зачем ему этот вид деятельности?..
– Зачем? – вслух повторил Матвей, обнаружив себя у окна спальни в одних плавках. – Странно это, странно это, быть беде… как поется в одном старинном водевиле. Ладно, поглядим.
В течение последующего часа Матвей занимался тренингом, принимал душ и завтракал, после чего отправился по делам, предварительно позвонив Ивакину и услышав в ответ: «Московское время – шесть часов сорок минут». Это означало, что встреча состоится вечером в одной из квартир, принадлежащих военной контрразведке, но не дома у Соболева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
