Открыть замок оказалось проще простого. Здесь не было даже простейшей защиты от прямых манипуляций! Я просто запустил в скважину щупы и через несколько секунд собачка замка тихонько щелкнула. Вот и все.
Дверь открылась абсолютно бесшумно, но я её все-таки немного придержал и, оставив узкую, почти незаметную щель меж косяком и створкой, прислушался к происходящему в темной квартире. Тишина.
Проскользнув внутрь, я замер посреди небольшой прихожей, и осмотрелся. Три двери, явно ведущие в комнаты, коридор, за ним какое-то помещение, слабо освещенное лунным светом льющимся в окно, скорее всего, кухня... Хм. Не двигаясь с места, я вновь напряг слух, одновременно отпуская с поводка эмпатию. Ага. Кажется, они все в одной комнате. Дверь справа. Спят? Кажется, да. Что ж, тем лучше.
Связать татей, и привести всех троих в чувство. Во-от. Теперь можно и допрос начинать. Господин наемник из рейха, прошу на сцену. Ваш выход.
Опустим грязные подробности нашей долгой и весьма обстоятельной беседы. Скажу только одно, я успел управиться еще до восхода солнца и... оставил уродов в живых. Правда, теперь, на полное восстановление им понадобится не пара-тройка недель, как это предполагалось до моего визита, а несколько больше. Пара месяцев, может быть. Всё будет зависеть от того, как быстро у татей будут срастаться кости. Но ведь это такие мелочи, честное слово. Зато, теперь я точно знаю, кого следует винить в неудавшемся покушении на Ладу. И это оказался вовсе не полусотник... к моему удивлению.
Причина, по которой хозяин этих ореликов приказал им организовать похищение Лады, мне, честно говоря, совсем не кажется сколько-нибудь осмысленной, но тати ничего иного сообщить не могли. Они были абсолютно уверены, что таким образом их командир хотел отыграться за якобы нанесенную ему обиду. Ладно. С этим можно разобраться и попозже. Пока, этому умыкателю чужих жен, всё равно будет не до мыслей о жуткой мести. А вот перед полусотником, мне, честно говоря, даже немного стыдно. Заочно.
Да, он вытащил этих молодчиков и оплатил за них штраф, стараясь скрыть произошедшее от окружающих. А потом лично отметелил всех троих за то, что пошли на поводу у его сына и попытались выкрасть для обиженного и пораненного дитяти, замужнюю женщину. Думаю, он бы и сыну вломил, да тот после хольмганга и так еле двигается. Вот так-то. Бережной, оказывается, был в чем-то прав. А я - нет. Стыдно. Эх, так промахнуться! "Элементарно, друг мой"... "трубки не хватает"... Тоже мне, Шерлок Холмс недоделанный.
Я вздохнул и, уже привычным усилием погрузив своих говорливых собеседников в оздоровительный сон, покинул квартиру. Скоро рассвет, а мне еще до гостиницы чапать и чапать. Надо поспешить. Тем более, что если я не ошибаюсь, то завтра, точнее, уже сегодня, нас будет ждать увлекательнейшее зрелище. Спектакль одного актера, пьеса под названием: "Кающийся грешник". В том смысле, что если допрошенные мною варнаки не соврали, то после обеда Климин привезет к нам в гостиницу своего болезного сынулю, которой и станет бить поклоны перед Ладой и слезно молить о прощении. Хотя, я бы на месте полусотника, заставил его просить прощения у родни того, четвертого подельника, что сейчас, с пулей во лбу, лежит в леднике патологоанатомического отделения брежского полицейского департамента.
Говорю же, сделал меня старый бретер... Хотя... кое-какие нестыковки всё равно остаются и они, между прочим, никак не дают мне покоя. Ну да ладно, разберемся. Как говорилось в одной умной книжке, "все тайное, рано или поздно становится явным". Так что, подождем немного, а там, глядишь, и еще какие подсказки выскочат. Прорвемся.
Глава 2. Иногда, лучше ошибиться, чем убедиться в собственной правоте.
Визит младшего Климина фурора не произвел, да, честно говоря, я и сам не особо горел желанием превращать частное событие в публичное действо. И в этом моем нежелании не было никакой заботы о чувстве гордости молодого ушкуйника, или боязни того, что он еще больше обозлится на мою семью. Всё гораздо проще. Хорошенько подумав, я решил не оставлять дела на самотек, и разобраться в происходящим до конца. Ну не понимаю я, зачем Нестору Климину потребовалась вся эта заваруха с похищением. Крышу от любви сорвало? Смешно... Конечно, сам этот лихой ушкуйник вряд ли захочет ответить на мои вопросы, и именно поэтому я надумал перекинуться парой слов с его отцом, благо тот заявился в гостиницу вместе с сыном. Естественно, что он также не горел желанием общаться со мной, и уж тем более не стал бы тратить время на беседу после публичного принесения извинений. А вот, если извинения будут принесены в более... хм... камерной обстановке, тогда у меня появляется шанс... И кто я такой, чтобы от него отказываться?
Лада, молча и неподвижно, с невозмутимостью скульптуры выслушала короткую речь бледного гостя, явно еще не оклемавшегося после проигрыша на хольмганге. И лишь когда ушкуйник умолк, закончив бормотать о том, "что лишь потеряв голову от страсти он пошел на столь неблаговидный поступок", Лада наконец пошевелилась. Медленно поднявшись с кресла у окна, специально перетащенного охранителями из спальни в гостиную, она оперлась на мою руку и, сделав несколько шагов, оказалась в каком-то полуметре от мрачно глядящего на нас Нестора. Интересно, он в самом деле думает, что Лада поверит в этот бред?
Несколько секунд она всматривалась в лицо старого знакомого, после чего кивнула.
- Я принимаю твои извинения, Нестор Любимич и... рада, что некогда мой отец отказал тебе в сватовстве. - В этот момент, я еле успел удержать спокойное выражение лица. Какие тайны вскрываются, однако!
Лада развернулась, отпустила мою руку и, не проронив более ни слова, исчезла за дверью спальни. Климин-старший катнул желваки и, смерив ссутулившегося сына совершенно нечитаемым взглядом, мотнул головой, молча приказывая ему выйти из номера. Нестор также безмолвно подчинился.
- Любим Будеславич, не могли бы вы задержаться? - Мой голос остановил полусотника, когда тот уже собрался было покинуть гостиную следом за сыном. Климин обернулся и недоуменно приподнял бровь. Дескать, что вам еще нужно, любезный? Ну как не ответить на такой вежливый вопрос... - У меня есть к вам разговор, и боюсь, непростой.
- Я вас внимательно слушаю. - Нет, это просто поразительно, как столь нейтральная фраза в устах этого... превращается чуть ли не в прямой посыл по известному сексуально-пешеходному маршруту. Талант, определенно талант. И сейчас мы его будем шлифовать, в полном соответствии с "Рекомендованной методикой ведения ментального допроса" за авторством моего дражайшего шефа.
Я указал Климину на кресло, только что оставленное моей женой.
- Присаживайтесь, Любим Будеславич. - Дождавшись, когда мой оппонент разместится в кресле, я уселся на диван и продолжил. - Для начала, позвольте узнать, вам известно по какому ведомству я служу?
В глазах полусотника на миг скользнула растерянность... а потом пришло понимание.
- Угрожаете, господин охранитель? - Тонкие губы разошлись в кривом подобии ухмылки, а вот эмоциональный фон моего собеседника буквально вскипел.
- Ничуть. Только хотел бы уточнить, откуда вы узнали этот факт моей биографии. - Покачав головой, ответил я. Качели, они качели и есть. Ошеломить, обозлить, удивить, и по новой...
- Откуда? - Переспросив, нахмурился Климин.
- Именно. Я, разумеется, не делал тайны из своей службы, но и не объявлял о ней во всеуслышание. О! И если вы сейчас скажете, что кому-то из вашей досмотровой команды, во время визита на "Варяг" попались на глаза некие документы, в которых данный факт был отмечен, я рассмеюсь, честное слово. Так что, Любим Будеславич, поведаете, какая птичка напела вам эту песенку?
- Мир слухами полнится, Виталий Родионович. - Развел руками полусотник, оправившись после моего заявления. Пришел в себя? Молодец. Лови.
- О да, что касается слухов, тут вам равных нет, Любим Будеславич. - Рывком увеличив давление на слабую ментальную защиту собеседника, я подался вперед. Очевидно, получилось слишком резко, поскольку не ожидавший этого Климин, тут же отшатнулся. - Особенно, когда дело доходит до их распространения.
- Не понимаю, о чем вы, господин Старицкий. - Выдохнул полусотник, явно чувствуя неудобство от нарастающего давления на свои эмоции и мысли. Нет, я не пытался читать своего оппонента, до такого мастерства еще очень далеко, но вот зажать его в тиски воли, сковывая эмоции, и контролируя ментальные оболочки, это мне уже вполне по силам. Лгать и изворачиваться под таким прессом проблематично даже для мастеров управления менталом, а уж им-то Любим Будеславич точно не является.
- Вам напомнить, как в кружале вы обвиняли мою законную жену в том, что она стала содержанкой у "канцелярской крысы"? То есть, фактически, обозвали её продажной девкой... - Настала моя очередь кривить губы в злой ухмылке. И давить на него, давить, пока не дрогнет! Зацепив взглядом взор Климина, я откинулся на спинку дивана и, так и не дождавшись ответа, побарабанил пальцами по лакированному подлокотнику. - Что ж. Вижу, намек вы не поняли. Тогда, буду говорить открыто. Либо вы сейчас, не таясь, рассказываете мне, кто, когда и при каких условиях рассказал вам о моей персоне, либо покидаете этот номер, но предупреждаю, как только вы окажетесь на людях, я тут же брошу вам вызов на хольмганг за нанесенное моей жене оскорбление, чему был свидетелем её отец. До смерти. А после, приглашу в круг и вашего сына, за попытку похитить мою жену. Ведь его извинений кроме нас никто не слышал, не так ли? Ну так как, Любим Будеславич, желаете, чтобы ваш род пресекся?
