Разгрузка дирижабля проходит без происшествий, и Шак решил спуститься со стены форта и укрыться в пусть недостроенной казарме, но все же там тепло, ждет горячий завтрак и выпивка. Вдруг с запада – похоже, на дороге, что, петляя меж холмами, ведет к форту – стала доноситься интенсивная стрельба. Шак, опустив воротник и пытаясь сквозь шум дождя отчетливей расслышать происходящее, увидел, как на севере, на склоне холма в полутора тысячах шагов, появился дымок, потом еще один – и через мгновение характерный свист, свист подлетающего мортирного снаряда, тяжелой чугунной чушки, начиненной взрывной смесью. Шак замер от удивления и растерянности, а через несколько секунд на территории палаточного городка прогремели два взрыва.
– Тревога! – заорал Шак и побежал по стене, посылая проклятия строителям и их помощникам – рабам, которые с вечера оставили материалы и инструмент, загромоздив проходы к двум северным башням с орудиями. – Гарнизон! Тревога! Нас атакуют!
Боец на вышке рядом с палаточным городком отчаянно бил в тревожный колокол, началась суматоха, снова свист… взрыв, еще один… подбираясь к складам, один за одним ложились снаряды, осыпая все вокруг смертоносными осколками и поджигая. Ворота форта открылись, и несколько звеньев кавалерии понеслись по дороге, на шум боя, и скрылись за поворотом… Та-та-та-та-та-та… но скорострельное орудие неизвестного врага, замаскированное на склоне, стало непреодолимым препятствием, и кавалерия, потеряв большую часть бойцов, отступила к лагерю, кони топтались на месте… свист… взрыв… свист… последнее, что увидел Шак, это яркая вспышка со стороны склада с боеприпасами…
– Кинт! – осаживая коня, крикнул прискакавший посыльный от Ракэ. – Охрана моста и мост уничтожены, потерь нет!
– Отлично! – Стоя за валуном, Кинт наблюдал, как бойцы, словно муравьи, таскают от разбитой колонны ящики, коробки и тюки, грузят все на лошадей, а обоз ники уводят их по тропе на холм. – Передай Ракэ, чтобы выдвигался к холму с мортирами и помог артиллеристам отойти.
– Так есть! – Наподдав пятками коню, кавалерист понесся по дороге, где за двумя поворотами был мост через поднявшуюся из-за дождей реку.
Кинт, волнуясь, внимательно посмотрел на небо…
– Давай лей! И тучи плотнее, – злорадно улыбаясь, сказал Кинт, радуясь тому, что скреверы северян вряд ли прилетят на подмогу своим.
И словно в подтверждение, сверкнула молния, а через мгновение пронесся раскат грома, правда, потише того, что некоторое время назад Кинт слышал со стороны форта и лагеря-склада.
– Вот и небеса за нас…
– Что? – спросил прибежавший Локт.
– Небесам, говорю, угодно, чтобы у нас все получилось, – улыбаясь, ответил Кинт.
– Давно тебя таким не видел. – Локт похлопал товарища по плечу.
Промокший насквозь бушлат, обвисшие поля шляпы и стекающие с нее ручьем капли воды на заросшее лицо, но глаза светятся радостью и гордостью.
– Да, Локт… Но удачу выпускать нельзя! Бери своих ребят и пускай дозором перед колонной трофейщиков. Передай Пьенту приказ – его отряд и расчет картечницы остаются прикрывать отход.
– Так есть! – Кивнув, Локт, поскальзываясь на склоне, стал быстро, но осторожно спускаться к дороге, упирая приклад карабина в землю.
А Кинт, с удовлетворением отметив, что трофейщики повели вверх по склону последнюю навьюченную лошадь, тоже пошел наверх, к зарослям кустарника, где в небольшом овражке он оставил лошадь.
– …а я все же предлагаю затаиться и переждать, – сказал Пьент, – люди устали, хотя бы сутки дать на отдых.
Штаб состоялся уже глубокой ночью, когда отряд вернулся к Рыжему холму. Ни осточертевшие сырость и дождь, ни холод, ни промокшие ноги не смогли затмить восторг и ликование всего отряда по возвращению в лагерь. Старик Брэтэ, не участвовавший в акции, стоял в проеме землянки и, радуясь, наблюдал, как возвращающиеся бойцы эмоционально рассказывают о бое, о страшном взрыве, который заставил наклониться верхушки деревьев на многие сотни шагов вокруг, а форт северян словно сдуло с вершины холма.
– Надо уходить на север, – резко ответил Кинт, – я понимаю, что люди устали, надо терпеть! Пока льет дождь, но на небе на западе уже видны звезды. А как только прекратится дождь, появятся скреверы…
– А что это? – повернувшись ухом к входу в землянку, спросил Локт.
– Вот и скревер, – поморщился Ракэ.
Григо вскочил с места и со словами «Парная же топится!» побежал в сторону обоза, крича:
– Закрыть! Закрыть трубу парной!
– Вообще странно, какой-то сумасшедший пилот у северян, – сказал Кинт и, накинув бушлат, тоже подошел к дверному проходу и посмотрел в небо, с которого, не переставая, льет дождь.
Гул приближался, стало понятно, что пилот скревера заметил дым печи парной. Не опасаясь наблюдения с воздуха, Кинт разрешил топить парную, греться и мыться бойцам, участвовавшим в акции, он и подумать не мог, что в такую погоду и тем более в грозу враг поднимет в воздух скреверы.
– Как думаешь, Кинт, сколько у нас времени? – спросил Ракэ.
– Ну… пока скревер вернется, если вернется, пока решат, что и как, пока выдвинутся войска… дороги размыты, к Рыжему холму подниматься только пешком… Думаю, полдня у нас, не больше, чтобы собраться и уйти.
– А если у них где-то рядом есть уже ожидающие отряды наемников? Как тот, что на вас напал? – сказал Брэтэ.
– Плохо, если так. Тогда придется оставлять прикрытие и все равно уходить, оставаться нельзя.
Скревер зловеще гудел еще несколько минут, а потом с неба, кроме дождя, посыпалось что-то еще… Скревер улетел, лагерь проснулся, дежурные криками предупреждали о светомаскировке, а в штабную землянку вернулся Григо с изумленным лицом и сказал Кинту, передав ему несколько испачканных грязью маленьких пластин из тонкой медной фольги:
– Ничего не понимаю… это, похоже, тебе.
Кинт взял «послание с неба», подошел к столу и выкрутил фитиль масляной лампы, прибавив света…
«Готов встретиться. Морес» – маленькими буквами было отчеканено на каждой пластине.
– Да! – зажав пластину в кулак, радостно вскрикнул Кинт.
– Дьявол тебя раздери! Кинт! – вздрогнул от неожиданного вскрика Кинта капитан Брэтэ и рявкнул на всю землянку: – Ржавый шомпол тебе в бок! Потрудись объяснить!
– Стрелок… Он дошел. – Кинт опустился на лавку и начал хлопать по карманам в поисках трубки, которая давно потухла и лежала на камне у очага. – Этот скревер… это был наш.
Григо схватил со стола маленькую медную пластину и, пробежав по ней глазами, грустно положил обратно.
– Не переживай, Григо, думаю, после встречи все прояснится, – сказал Кинт, наконец-то обнаружив трубку и раскурив ее. – Уходить будем. Но планы немного меняются, а пока всем отдыхать!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
