Шотландский химик А. Дж. Кернс-Смит в книге «Семь разгадок происхождения жизни» приводит ещё одну иллюстрацию, пользуясь аналогией арки. Сложенная из грубо отёсанных камней без применения цемента арка может стоять без опоры, не разваливаясь; однако она является нечленимо сложным объектом — стоит убрать любой камень, и она рухнет. Как же тогда её построили? Одним из вариантов является нагромождение кучи камней и последовательное аккуратное удаление, один за другим, всех лишних. Можно привести много примеров конструкций, «нечленимых» в том смысле, что удаление любой части приведёт к их полному разрушению; конструкций, построенных при помощи позднее разобранных и посему невидимых наблюдателю лесов. По завершении строительства ненужные больше леса удаляются, и конструкция остаётся стоять сама по себе. Аналогичный процесс имеет место в эволюции — изучаемый орган или конструкция, возможно, поддерживались в организме предка впоследствии удалёнными «лесами».
Сама идея нечленимой сложности не нова, термин же ввёл в употребление в 1996 году креационист Михаэль Бехе98, которому принадлежит сомнительная честь проталкивания креационизма в новые области биологии: биохимию и клеточную биологию. Он, по-видимому, рассчитывал, что там выуживание «белых пятен» пойдёт успешнее, чем в случае с глазами и крыльями. Самой удачной его добычей (и всё равно негодной) оказался бактериальный жгутиковый мотор.
Жгутиковый мотор бактерий — гениальное изобретение природы. Мы сталкиваемся в нём с единственным, за исключением созданных человеком объектов, известным примером свободно вращающейся оси. Применительно к крупному животному колёса, я думаю, действительно были бы нечленимо сложным органом, и, возможно, поэтому они не существуют. Как бы, например, проходили сквозь подшипник нервы и кровеносные сосуды?99 Жгутик работает как гребной винт, с его помощью бактерия проталкивается в воде. Я написал «проталкивается», а не «плывёт», потому что в микроскопическом мире бактерии жидкость, в частности вода, воспринимается не так, как ощущаем её мы. Для бактерии она, скорее, похожа на патоку, или желе, или даже песок; поэтому бактерия не плывёт, а больше проталкивается или прокапывает ход сквозь воду. В отличие от жгутиков более крупных организмов, таких как простейшие (Protozoa), бактериальный жгутик не просто машет, как кнут, или загребает, подобно веслу. Он действительно представляет собой свободно вращающуюся ось, которая двигается внутри подшипника и приводится в движение удивительным крошечным молекулярным мотором. На молекулярном уровне мотор устроен по такому же принципу, что и мускулы, только он обеспечивает не ритмическое сокращение, а свободное вращение!100 Его иногда остроумно называют крошечным подвесным мотором (хотя по инженерным стандартам он поразительно неэффективен, что встречается среди биологических объектов нечасто).
Без какого-либо объяснения, обоснования или анализа Бехе просто-напросто заявляет, что бактериальный жгутиковый мотор является нечленимо сложным. Поскольку аргументов в поддержку этого не приводится, у нас могут возникнуть подозрения в ограниченности воображения автора. Далее он утверждает, что проблема никогда не рассматривалась в специальной биологической литературе. Лживость этого заявления исчерпывающим и уничижительным (для Бехе) образом показал в 2005 году судья штата Пенсильвания Джон Э. Джонс в ходе процесса, где Бехе выступал как эксперт на стороне группы креационистов, пытающихся включить преподавание «разумного замысла» в программу естествознания местной средней школы: это «неимоверно глупое требование», по словам судьи Джонса (безусловно, и фраза и судья достойны немеркнущей славы). В течение всего процесса, как увидим, Бехе пришлось пережить и другие унижения.
При доказательстве нечленимой сложности самое важное — продемонстрировать, что ни один из составляющих объект элементов не может быть полезным поодиночке. Чтобы приносить пользу, они все должны присутствовать одновременно (любимой аналогией Бехе на данную тему служит мышеловка). На самом деле молекулярные биологи без труда указывают на элементы, выполняющие полезную работу и в отсутствие всего остального комплекта; это относится как к бактериальному жгутиковому мотору, так и к другим приводимым Бехе примерам якобы нечленимой сложности. Об этом очень хорошо сказал Кеннет Миллер из Брауновского университета — самый, готов поспорить, грозный противник «разумного замысла», хотя бы потому, что он — набожный христианин. Я часто рекомендую книгу Миллера «В поисках бога Дарвина» обращающимся ко мне религиозным читателям, одурманенным Бехе.
Что же касается бактериального крутящегося мотора, Миллер приглашает нас рассмотреть механизм под названием «Секреторная система третьего типа» (Type Three Secretory System — TTSS).101 TTSS не используется для вращательного движения. Это одна из систем, используемых паразитическими бактериями для вывода из клетки токсичных веществ через клеточную стенку и отравления организма-хозяина. В масштабе человеческого мира это можно представить как продавливание и выливание жидкости через отверстие; но в случае бактерий процесс опять выглядит по-другому. Каждая молекула секретируемого вещества представляет собой крупный белок определённой трёхмерной конфигурации; её размер соответствует масштабу TTSS — и опять нужно представлять не столько жидкость, сколько застывшие объёмные формы. Каждая молекула не просто «протекает» через примитивную дырку, а аккуратно проталкивается сквозь точно подогнанный механизм, подобный механизму автомата, продающего, скажем, игрушки или бутылки с напитками. Само устройство «выдачи товара» выполнено из относительно небольшого количества белковых молекул, каждая из которых по размеру и сложности сопоставима с молекулами, проходящими через устройство. Интересно, что эти бактериальные автоматы часто похожи даже у не состоящих в близком родстве видов бактерий. Вероятно, управляющие их изготовлением гены были «скопированы и вставлены» — скопированы у других бактерий: эти существа поразительно ловко совершают подобные операции, что составляет отдельную увлекательнейшую тему. Однако продолжим.
Образующие TTSS белковые молекулы весьма сильно напоминают компоненты жгутикового мотора. Для специалиста в области эволюции очевидно, что при возникновении жгутикового мотора компоненты TTSS получили новую, но в определённой мере уже знакомую им функцию. Учитывая, что TTSS протягивает сквозь себя молекулы, позволительно рассматривать её как зачаточный вариант используемого в жгутиковом моторе принципа буксировки молекул оси по кругу. Как видим, ещё до появления в клетке жгутикового мотора в ней уже присутствовали и успешно работали его основные элементы. Утилизация уже имеющихся механизмов — это очевидный способ для якобы нечленимо сложного объекта подняться на пик невероятности.
Безусловно, предстоит ещё много работы, которая, не сомневаюсь, будет выполнена. Но её никогда не удалось бы проделать, если бы учёные лениво опускали руки при столкновении с первыми же трудностями, как рекомендуют нам сторонники «разумного замысла». Советы его апологетов учёным можно выразить следующим образом: «Не понимаете, как это работает? И не надо — бросьте всё и объявите, что это дело рук бога. Не знаете, как появляются нервные импульсы? Отлично! Не понимаете, как мозг регистрирует и хранит памятные события? Замечательно! Поразительная сложность фотосинтеза вас затрудняет? Лучше не придумаешь! Бросьте, пожалуйста, ломать голову над загадками, признайте своё поражение и молите господа. Дорогие учёные, не решайте ваши головоломки. Несите их нам, а уж мы-то найдём им применение. Не покушайтесь, проводя свои исследования, на драгоценное невежество. Нам эти славные пробелы нужны как последние лазейки для бога». Святой Августин сказал об этом довольно откровенно: «Существует иной, гораздо более опасный вид искушения. Имя ему — порок любопытства. Именно он подвигает нас на попытки разгадать недоступные нашему пониманию, ненужные нам тайны природы, познания которых человеку желать не должно» (цитируется по Freeman, 2002).
Другим любимым Бехе примером якобы нечленимой сложности является иммунная система. Передадим слово судье Джонсу:
В процессе перекрёстного допроса профессору Бехе был задан вопрос относительно сделанных им в 1996 году заявлений о том, что науке никогда не удастся найти эволюционного объяснения иммунной системе. Ему представили пятьдесят восемь сопровождаемых рецензиями специалистов публикаций, девять книг и несколько глав из учебников иммунологии, объясняющих эволюционное происхождение иммунной системы; однако он продолжал упорствовать в том, что доказательств эволюции по-прежнему недостаточно и что всё это «не пойдёт».
