– Ну а тут уж и вовсе семи пядей во лбу быть не нужно. Не знаешь, хорошая квартира у Кузьмы с Вероникой была в Новосибирске?
Денисов совсем спал с лица. Какая-то гадина, какая-то мелкая Темная тварь решила извести всю семью. Сперва на квартиру нацелилась, уморила Васькиных родителей – сына и невестку стариков Агафоновых, по одному, по очереди. А Кузьма хорошим мужиком был, безобидным, книжки умные читал, по-иностранному здорово шпарил. Теперь, значит, тварюге квартиры мало показалось, решила она себе и загородный домик заиметь. Интересно, а от Васьки она тоже избавилась бы в конце концов? А что? Уговорила бы переоформить на себя всякую-разную недвижимость – и вперед!
Федора Кузьмича натурально передернуло.
– Матрена, ты снять-то энту пакость сумеешь ли?
Хозяйка пристально посмотрела на Денисова, потом медленно, будто нехотя, достала из кармана домашнего халата гребень, положила в центр стола.
– Что это? – уставился Федор Кузьмич на гребень – самую обычную с виду деревянную изогнутую расческу, не старинную даже, а покупную.
– Она его под кровать Евлаше подложила. Глубоко, за дальнюю ножку, сразу и не заметишь.
– Ты… когда?! Как?!
– Ох, Федя, – с деланой веселостью сказала Воропаева, – ты ж сейчас как кутенок! Видеть можешь лишь то, что тебе позволяют. Сходила через Сумрак, пока кое-кто от клубков моих шарахался.
– Быстро ты… – признал сконфуженный Денисов.
– Когда с умом да умеючи… В общем, забирай. Все хорошо с Агафоновыми будет. Только дома эту вещь не держи!
– Само собой! Я ее в райцентр отправлю, в контору к Евгению Юрьичу.
– Мое-то имя, надеюсь, не станешь упоминать? – прищурилась старушка, собрав вокруг глаз еще больше морщин.
В ответ Денисов только вздохнул.
* * *
На самом деле круг общения Евгения в ИКЭМе не ограничивался исключительно Остыганом, Артемом и докторами. Здесь было много старых и новых знакомых. С кем-то он пересекался по старой работе, кого-то узнал во время противостояния возле села Загарино, с кем-то познакомился уже здесь.
К примеру, был тут один весьма интересный Темный – он единственный из Дневного Дозора вызвался добровольцем для опытов. Уж какие у него были резоны – не понять. Наверняка не альтруистические. Но на процедуры он приходил исправно, хотя доставалось ему сильно. Раз на раз не приходилось, конечно. Иногда очередная порция музыкальных отрывков и совсем немузыкального скрежета вообще никак не действовала на Иных. Но уж если попадала в резонанс какая-то частота – то по этому самому Герычу видно было издалека. Нервный тик терзал так или иначе практически всех подопытных: у кого-то жилка на скуле или на лбу чуть заметно пульсировала, у кого-то веко. У Герыча дергалась практически вся нижняя часть лица, причем попеременно то с одной стороны, то с другой. От этого казалось, что он злобно оскаливает зубы – то слева, то справа. А зубы у него были что надо, даром что не оборотень и не вампир.
При всем при этом Герыч был чуть ли не первым настолько рассудительным Темным, встреченным Евгением в Сибири. Были сметливые, были хитрые, были себе на уме. Но вот так, чтобы вслух порассуждать и, имея минимум начальной информации, прийти к продуманному со всех сторон логическому заключению… Обычно Темных интересовал только самый удобный вывод, только самый выгодный расклад. И если он сразу приходил на ум – других решений даже не искали. Зачем же мучить драгоценное серое вещество?
После разгрома общины Герыч занимался опросом ее членов. Нет, понятно, что крупные фигуры из числа приближенных к Хозяину опрашивали маги более высоких рангов. Герыч же в составе следственной группы, состоящей из Темных и Светлых, разговаривал по большей части с местными жителями – ведь до появления Каскета Загарино было самым обычным селом. Ну и всякие мелкие сошки невысоких магических рангов при проведении следственных мероприятий ему тоже доставались. Угорь, который и на допросах присутствовал нечасто, да и допрашивали при нем не самых основных фигурантов вроде Михальчука и его жены Алены, вроде шулера Леньки, Николая Крюкова и парочки Иных из подведомственного райцентра, теперь получил возможность рассмотреть жизнь в общине и с другого ракурса. Герыч не то чтобы с охотой, но достаточно спокойно делился информацией. Ну а чего бы ему скрывать факты, которые и так известны следователям – представителям Ночного Дозора?
Так, например, Евгений узнал, что недовольных жизнью в общине среди «низшего сословия» не было. Работать приходилось много, но не больше, чем во время соцсоревнования в колхозе. Невыполнимых заданий никто работникам не давал. Зато и вознаграждалась хорошая работа отменно – помимо зарплаты и премии бесплатно выдавались фураж и комбикорм для домашней птицы и скотины, какие-то дефицитные вещи и продукты можно было заказать – все доставляли. Самое главное – никто не мешал заниматься любимым делом, никто не заставлял заниматься нелюбимым. Евгений осознавал, что вообще-то именно к этому стремится советское коммунистическое общество. И все же что-то в этой общине было не так. И дело даже не в том, что при коммунизме априори не может быть хозяев и уж тем более – Хозяина с большой буквы. Дело в том, что в таком положении вещей ощущалась какая-то наигранность. Игрушечность. Ненастоящесть.
Например, Угорь прекрасно помнил показания Николая Крюкова, его признание в том, как неприятно был он поражен в первый момент, узнав, что в общине обитают и Светлые. Зато зять Федора Кузьмича всецело поддерживал ту свободу, что отсутствовала за пределами магического щита: в Загарино Иным не нужно было скрывать свои способности и превосходство перед обычными людьми; здесь оборотни могли перекидываться, когда только захочется; здесь гениальный механик дядя Митяй чинил автомобильные аккумуляторы при помощи сквозняков – и никаких претензий за незаконное безлимитное использование магии со стороны «контролирующих органов».
А вот Остыган Сулемхай, к примеру, сомневался от первой секунды до последней. Далеко не сразу он принял решение переселиться в общину. А обрабатывали его очень долго и настойчиво, присылали к нему разных делегатов – то с подарками, то с рассказами о поистине чудесной жизни, которая ожидает его под опекой Каскета. А то и с нехорошими намеками – дескать, если не поспешит, придется рано или поздно освободить территорию, поскольку самостоятельные единицы делу Хозяина будут только мешать. Именно эти намеки и заставили Флегонта Бочкина сомневаться. Если здесь, в тайге, он был продолжателем традиций своих предков, был уважаемой и таинственной персоной, которая имела вес в глазах и людей, и Иных, – то что же ждет его под магическим колпаком? Слишком свежи были в памяти пожилого кетского шамана коллективизация и раскулачивание, прокатившиеся волной на заре становления советского государства. Принесет он в этот «магический колхоз» свои знания и умения, собственноручно изготовленные амулеты и унаследованные артефакты – а дальше что? Не уравняют ли его в правах с остальными? Например, со сводным братом Амосом, который хоть и умеет грамотно шаманить, да вот по части сил и разума Остыгану в подметки не годится.
Все решил один-единственный эпизод, посвящать в подробности которого шаман наотрез отказался. Результатом эпизода явилось то, что Флегонт Бочкин вознамерился бежать из района в областной центр, а оттуда – еще дальше: в Бурятию, Монголию, Китай. «Хвост» он почуял еще на автовокзале, как только сошел с рейсового автобуса. Слежка была многоуровневой – его «пасли» и в реальном мире, и в Сумраке. Остыган уже обреченно думал о том, что в самолет ему живому скорее всего не сесть. Вступить в схватку, применить боевые амулеты? Флегонт мог бы разнести вдребезги весь райцентр, вот только стоила ли его мнимая свобода таких усилий? Вырвется он отсюда – так ведь его и в Бурятии найдут, и на острове Мадагаскар, и у черта на куличках, потому что искать станут не только маги Каскета, но и Дозоры. Значит, следовало сдаться, принять предложение Хозяина. Но как же жаль было «Всадника в красном»! Ведь его наверняка придется пожертвовать в «общий котел»! Шаман вообще долгое время считал, что только ради «Всадника» его и зазывают в Загарино.
И тут откуда ни возьмись – молодой руководитель районного отделения Ночного Дозора Евгений Угорь! Это была отличная возможность проверить, что же на самом деле нужно обитателям общины – сам шаман или его заряженный чудовищной силой артефакт.
Евгению становилась все более понятна история с украденным из его кабинета сейфом. Видимо, те, кто следил за Остыганом в Сумраке, отправились сопровождать его в общину, а изъятие переданного на хранение артефакта поручили обычным людям из числа подручных: просто ткнули пальцем, какую стену нужно проломить кувалдой, что именно вытащить из помещения. И тут уже вступила в дело другая часть интриги, к истории Остыгана Сулемхая практически не относящаяся. Дневной Дозор области, по поручению Аесарона, ждал именно таких, активных и безрассудных действий от неуловимых представителей тайной общины. Проследить за мужиками, прущими куда-то имущество Ночного Дозора, проще простого, поскольку на имущество это подвязано множество служебных заклинаний, и значит – сейф, будто «маячок», покажет всю дорогу от крыльца до крыльца.
