Мы с Ролле составили такой план: последние 3000 метров я должен пройти за 8.00, а последние 1500 метров – за 3.42,0. Такая скорость измотает, видимо, и Диксона.
Второй представитель Новой Зеландии Ричард Квокс также знаменит своими финишными спуртами и к тому же вообще любит высокие скорости. Иначе он не показал бы в беге на 5000 метров в начале июля в Стокгольме феноменальное время – 13.13,2, лидируя при этом всю дистанцию. Ему не хватило всего 0,2 секунды до мирового рекорда Эмиля Путтеманса.
Сам я не участвовал в стокгольмских соревнованиях: не хотел раскрывать своих карт. Победа и высокий результат поставили бы меня в положение фаворита, чего я не хотел. Так же, очевидно, думал и Карлос Лопеш, о котором не было ничего слышно весь июль.
Несмотря на высокий результат, показанный Ричардом Квоксом в Стокгольме, я не боялся его, так как в предварительных забегах на 10 000 метров он выступил очень слабо: в своем забеге он пришел девятым с временем 28.56,92 и выбыл из дальнейших соревнований на эту дистанцию. К сожалению, перед тем, как бежать на 5000 метров, я не знал, что Квокс выступил так слабо по той причине, что накануне отравился и у него была высокая температура. Я позволил себе успокоиться, в то время как именно Квокс оставался для меня самым опасным соперником.
Кроме новозеландца к старту готовились и другие сильные спортсмены. Одним из них был, конечно, Брендан Фостер, который на первенстве Европы в Риме совершил такой рывок перед финишем, что я смог продержаться за ним только круг с небольшим. Мог преподнести сюрприз и его соотечественник Йен Стюарт – участник финала на эту дистанцию на предыдущих Олимпийских играх, в Мюнхене. Тогда Стюарт закончил бег стремительным спуртом, обошел в последний момент Стива Префонтейна и стал бронзовым призером. Следовательно, Стюарта тоже нужно было держать в поле зрения.
Клаус Петер Хильденбранд был мне мало знаком, но и его я не сбрасывал со счетов: финский тренер Юсен Саарела предупреждал меня об этом еще дома, до отъезда на Олимпийские игры. На соревнованиях в беге на 5 километров в Стокгольме, прошедших в бешеном темпе, он «выжал» последний круг за 56 секунд. А это говорит о многом.
На этот раз мне удалось пробежать дистанцию почти полностью в соответствии с нашим тактическим планом. Я вышел в лидеры немного позже, чем предусматривалось,– примерно да 3800 метров до финиша – и сразу же развил максимальную скорость.
Когда прозвучал колокол, возвещая начало последнего круга, я оглянулся и понял весь ужас положения: в непосредственной, физически ощутимой, близости от меня двигалась целая группа бегунов. Следовательно, решающего перелома мне пока обеспечить не удалось. По большим часам на стадионе я все время следил за своей скоростью. Два последних круга были пройдены меньше чем за 60 секунд, и все же мои коллеги следовали вплотную за мной. Вот дьявольщина! Только сейчас я помял, как себя чувствовал Дэвид Бедфорд в аналогичной ситуации, когда мы бежали на 10 километров в Мюнхене.
После удара колокола я больше не оглядывался. Теперь я был не кошкой, а мышью, за которой гнались по пятам; я сознавал, что мне во что бы то ни стало необходимо оторваться от остальных.
На предпоследней прямой я продолжал наращивать скорость. В это время я опять взглянул на часы. Они показывали много меньше 13 минут. Значит, последние 2 километра мы прошли примерно за 5.10, даже быстрее. Видимо, более высокая скорость едва ли была возможна: ведь за мной следовали спортсмены самого высокого класса, специалисты в беге на милю! Было бы просто чудом, если кто-то из них оказался бы сейчас способным на спурт!
На последнем вираже я пережил самые ужасные мгновения за всю свою спортивную карьеру. Спортсмен в черной форме медленно, с огромным трудом поравнялся со мной и теперь бежал рядом. Ричард Квокс – это был он. Человек, которого я сбросил со счетов. О других соперниках я ничего не знал и не хотел сейчас знать. Но вот этот, единственный, должен отстать. Эта мысль неотвязно пульсировала у меня в голове.
Там, где начинается дорожка для прыжков в длину, я нашел в себе силы увеличить скорость. Этого оказалось достаточно. Черная тень исчезла у меня за спиной. Белые предфинишные клетки и финишная ленточка бросились мне навстречу, как спасители. Я победил!
Только на следующий день я понял, что забег был действительно захватывающим зрелищем. Я просмотрел его по телевидению и обнаружил, что мое положение было крайне опасным. Я и не подозревал, что на последнем круге за мной следовала плотная группа бегунов. А я состязался только с Ричардом Квоксом, и ни с кем другим.
Таблица результатов наглядно показывает, какая острая борьба развернулась у меня за спиной:
1. Лассе Вирен, Финляндия 13.24,76
2. Ричард Квокс, Новая Зеландия 13.25,16
3. Клаус Петер Хильденбранд, ФРГ 13.25,38
4. Родней Диксон, Новая Зеландия 13.25,50
5. Брендан Фостер, Великобритания 13.26,19
6. Вилли Поллеунис, Бельгия 13.26,99
7. Йен Стюарт, Великобритания 13.27,65
Как явствует из этой таблицы, четверка лучших показала время с разницей в десятые доли секунды, а семерка – с разницей в три секунды!
Наблюдая бег по телевизору вместе с Ролле Хайккола, мы пришли к выводу, что бежать глупее, чем бежали мои соперники, невозможно. Прежде всего я имею в виду новозеландцев, которые одновременно пришли к финишной прямой. Если бы Диксон или Квокс на предпоследней прямой, за 300 метров до финиша, обошел меня, а второй бежал бы рядом, то один из них (а то и оба) могли бы меня опередить. Этого, однако, не случилось, и беговая дорожка оставалась свободной.
Теперь, когда события отходят все дальше в прошлое, появляются и другие мысли. Родней Диксон, Ричард Квокс или Джон Уокер – бегуны на разные дистанции, и каждому из них присуща своя манера и свой стиль бега. Новая Зеландия не проводит традиционных матчевых легкоатлетических встреч, как, например, Финляндия – Швеция, в которых спортсмены приобретают тактические навыки во имя победы своей страны. Поэтому «заблокировать» меня в решающий момент они не могли – это было выше их понимания и возможностей.
Кроме того, олимпийские игры – это прежде всего состязания индивидуальные, в которых никто не помогает товарищам по команде, если, конечно, к этому не вынуждает естественное стечение обстоятельств. Никто не оценит, если я заблокирую кого-то на дистанции в ущерб себе. Скажут только: «Глупец». Я хорошо помню 5 километров на Олимпийских играх в Мюнхене, когда я спросил перед забегом у Юхи Вяятяйнена: «Что будем делать?» Юха ответил: «Будь как будет». В этом – суть олимпийского мышления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
