их уложить.
Количество охраны, не значит качество.
Мы с Лукой и Котом можем двадцать человек обезвредить, быстро и бесшумно. Если конечно это не спецназ. Там ребята серьезные, тренированные с ними вступать в схватку значит хорошо попасть.
А бандюки это так, тренировка от случая к случаю. Они больше пожрать, выпить и потрахаться любят. Поэтому с ними справиться можно. В рукопашной ни кто из них мне не страшен. Главная опасность — огнестрельное. Холодное — не проблема.
Дом — обшарпанная трехэтажка.
— Не может своей бабе хату нормальную организовать, — скривился Лука.
— Скупой видно Савицкий, — предположил Кот.
— Тем хуже для него, — кивнул я.
— Ну да, судя по его запросам на весь город, аппетит у него здоровый. А тут к тёлке…
— Ты реально думаешь… — распалялся Лука.
— Тихо, — я поднял палец вверх, прислушался, тишина, — пошли.
Мы быстро вышли из машины, перебежками приблизились к дому. Я показал Луке, чтобы шел в ту сторону просмотрел, а Кот в другую.
Рассредоточились. Прошли. Никого.
К пожарной лестнице подошли. Сначала я подсадил Луку, потом он подал мне руку и Кот подставил руку и плёчо. По железной лестнице быстро наверх, на крышу.
Луна освещала сто лет назад залитый смолой и уже облысевший рубероид.
— Охренеть, как они тут живут? — возмущённо глянул Лука, на дыры в покрытии. — Тут явно протекает, да так…
— Подожди.
Я внимательно осмотрелся. И то, что увидел, совсем не понравилось. Крыша в таком состоянии, что совершенно ясно, у людей последнего этажа проблемы с потолками. Да и у остальных видимо тоже.
— Она на третьем этаже? — переспросил у Луки, хотя совершенно точно знал сам, что на третьем.
— Ну да, Кот сказал на третьем.
— Смотри, я указал на дыры в рубероиде.
— Сука, — Лука проследил за ходом моих мыслей, и громко прошипел, — Кот! Сука!
— Тихо, — я приложил палец к губам, выглянул из-за выступа крыши и сразу увидел несколько человек, которые спешат к подъезду. — Это подстава.
— Я же его сука урою.
— Если выберемся.
Я стоял на этой драной крыше и понимал, вот сейчас мы действительно в полной и безоговорочной жопе. Это реальная, настоящая подстава и нас привели сюда на убой. Для другого чего-то мы вряд ли годимся. Похищать нас… ну если только Луку, у него дом можно отжать.
А с меня что возьмёшь? Я опасный пленник. Поэтому, скорее всего меня просто грохнут прямо здесь.
— Да я сам его резать буду, — гневно шептал Лука, хватаясь за волосы.
Его-то я понимаю, он с Котом, почти круглые сутки. А может и он с ними?
Я прищурился, пытаясь проанализировать искренность его излияний. Раскраснелся. Вроде гнев натуральный.
Нужно понять со мной он или против меня. Пока вижу что со мной.
— Заткнись, — говорю глухо.
У меня самого от такого осознания не всё в порядке с дыханием. А у Луки так тем более. Он, как бык стал втягивать ноздрями воздух. Тоже видно понимает. Вот она совсем близко смертушка.
— Получается, никакая шлюха тут не живёт, — выдыхает.
— А ты думал Савицкий в такую дыру к бабе будет ездить?
— Сука, попались, как идиоты.
— Так, давай теперь думать как будем выбираться.
Я отодвинулся от края и пошел к двери на чердак. Достал пистолет. Щелкнул затвором и прислушался. На чердаке тишина. Они ждут нас возле люка это по-любому.
У нас с Лукой только два выхода — снова по пожарной лестнице и через чердак.
Но если по пожарке, там точно не вариант, явно ждут, то через чердак ещё можно попробовать.
Я толкнул дверь, она подалась и темная чернота пригласила меня войти. Пахнуло сырой гнилью. Черт, только сейчас я вспомнил, что в окнах не было света, все окна были тёмными. В здании явно давно никто не живёт.
— Кот сука, мне бы добраться до его шеи, я же его давить медленно буду, — всё ещё не верит в происходящее Лука.
— Хорошо будешь. Заходим.
Я достал из кармана маленький фонарик и осветил чердак. Вроде ничего кроме паутины. Вошел. Лука за мной.
— Сука, — он отмахнулся от грязной тряпки, которая висела у него на пути.
— Смотри, — обернулся я. — Кот не знает, что мы всё поняли. И получается, нас сейчас ждут вот с этой стороны, — я указал на сторону, которая по плану должна была нас привести к квартире.
— Точно, значит нам туда, — согласился Лука.
— Не забывай, коридор прямой, без перегородок. Это же типа общаги. Даже если мы будем лезть отсюда, то нас всё равно увидят.
— А эффект неожиданности?
— Только на это и расчёт. Получается, у нас будет несколько секунд, пока они раздуплятся, повернуться и начнут в нас стрелять. Если здание нежилое, то возможно двери в квартиры будут открыты.
— Это предположительно, — усмехнулся Лука.
— Сидеть тут нельзя. Чем дольше мы будем думать, тем быстрее они поймут, что мы всё поняли.
— Да, нужно входить.
Мы пошли в другой конец крыши и увидели люк, через который нужно пробовать вылезти прямо сейчас. Запорошенный пылью, его не открывали уже, наверное много лет.
Нужно бесшумно открыть его, что бы те, кто ждёт в конце коридора, не услышали.
Я встал на колени, тихонько стер рукавом пыль и посмотрел в щель.
Под нами темнота. И неизвестность.
Но и тишина. Вот она — важнее всего. Значит тут нас никто не ждёт.
50. Бес
Мы выключили фонарики, чтобы сквозь щели не пробивался их яркий свет.
Люди Савицкого ждут нас внизу в темноте. Притаились и готовы в любую секунду схватить и прикончить.
Не сегодня ребята. Вы не получите сегодня такого удовольствия.
Нож бабочка постоянный мой спутник. Им я могу сделать все. Подковырнул щель люка, доска приподнялась и издала тихий скрип.
Я замер. Лука не шелохнется. Притаились, две окаменевшие тени.
Пара секунд и я снова сделал движение. Теперь скрипа не было. Люк тихо открылся. Внизу ничего не видно. Еле освещающий свет луны в дверь чердака сюда не дотягивается.
Этот люк — единственное спасение. Или нет?
Возможно, под ним тоже стоят отчаянные ребята с ножичками наготове и с пистолетиками. Нужно рассматривать и такую возможность.
Только когда? Времени на раздумья просто нет. Шансов что они поставят сюда людей столько же, сколько и таких, что людей не поставят. Не подумают, что мы заподозрим. Глупо, но так бывает. У всех бывают проколы и надежда именно на это.
Нужно рисковать иначе никак.
Я прислушался, пытаясь понять или услышать прямо под люком дыхание человека. Шевеление, шорох одежды, стук подошвы. Хоть что-нибудь.
