Но Прохор поднял руку, чтобы я замолчал.
— Слушай меня Марат, чтобы потом не переспрашивать. Я не только от себя говорю, но и от всех пацанов.
Я зыркнул, все кивнули. И смотрят напряженно, ещё немного и в горло мне вцепятся.
А Прохор продолжает:
— Без отца своего Марат — ты никто. Ноль. Нет у тебя людей, мы все — люди твоего отца и не обязаны тебе подчиняться. Здесь мы сейчас только потому, что цель у нас одна и та же, вытянуть Барсука из передряги. С тобой или без тебя, мы это всё равно сделаем. Но только не ты будешь тут строить планы, а вместе будем. Ты понял? Хочешь, участвуй, но только наравне со всеми. Ты такой же подчинённый у своего отца, как и мы. И ничего не сделал такого, чтобы мы все поверили и пошли за тобой. Ничего не делаешь, только орёшь направо и налево, какой ты сука крутой. Так вот, сегодня мы говорим тебе все — ты не крутой. Если крутой, покажи что умеешь, только не ори, надоели твои вечные крики, как баба в колхозе.
Вот это я прозревал не по шутке. Глазами дергаю на каждого, все смотрят сурово. Как волки. Вроде, как и ненавидят меня походу.
Не, ну я что, вот так людей довел? Во блин. Хреново оказывается дело.
— Короче, что я этим хотел сказать, — продолжает Прохор, — Дело решаем, пока малая там. Ты такой же солдат, как и мы, не выше. Согласен?
Внутри у меня всё дергается, сопротивляется. Не хочу быть как они, хочу быть выше, хочу командовать, хочу…
Ага, ты придурок, не слышал, что тебе сейчас Прохор черным по белому сказал. Так отбойным молотком уши чисть надо, а не палочками с ваткой.
Ты никто и зовут тебя никак. Хочешь отца вызволять, язык в жопу засунь и по существу, а не как привык, на всех кидаться.
Понты твои Марат здесь не нужны никому. Мужикам насрать, какой ты крутой. Только телки в клубе на понты западают.
Да, подмочил себе репутацию, а мне ещё тогда отец говорил, делай Марат что — то, придёт времечко… вот оно и пришло.
Стою, они все на меня таращатся. Ждут, что скажу, не соглашусь — развернутся всей толпой и уйдут из этого дома. Моего же сука отца выручать, только без меня щенка.
А соглашусь, значит — в строй. Солдат.
Нет, не могу без этих людей, пусть солдатом, но с ними. Иногда ведь нужно поскользнуться и упасть. Ладно. Хорошо. Понял. Вот сейчас понял.
Значит не зря меня малая стулом то этим по черепушке огрела. Потеплело что — то в мозгах. Извилины зашевелилась. Пошел интеллектуально — развивательный процесс. И глянь ты и понты притихли. Значит помогло. Меняюсь.
— Я с вами пацаны. Я всё понял.
Смотрю, улыбаются. Довольны. Любят меня всё равно черти. Хоть какой я падла, а любят.
Прохор подошел, руку протянул.
Я взял, пожал. Он дернул меня, обнял, стукнули друг друга по плечам.
Это чё сука, чёт даже на слезу чуть не пробило.
— Хорошо. Тогда сейчас все отдыхаем, — говорит, ко всем обращаясь, Прохор, — а потом решать будем, как Барсука вызволять.
21
На третий день удалось побродить по дому.
Правда силиконовая курица без конца за мной приглядывала. Но иногда и ей нужно было заниматься своими прямыми обязанностями — обслуживать Лысого.
Для того она здесь и посажена, чтобы исполнять все его сексуальные прихоти. А там, в прихотях, я так поняла, не всё просто. Желания у Лысого своеобразные, потому и держит силиконовую умелицу.
В спальне у них не была. Но, судя по некоторым вещичкам, которые я, проходя мимо, мельком заметила, не всё так просто.
Лысый, грозный только на людях, а в спальне он — раб этой женщины. Или любой другой женщины, которая наденет маску госпожи, на него ошейник и возьмет в руки плётку.
Судя по ночным выкрикам, по толстой заднице лупят самого Лысого.
Тема конечно омерзительная, как по мне. Понимаю, у каждого свои предпочтения. И ещё понимаю, чем дальше в лес тем бахнутее по башке. То есть чем старше человек, тем больше извращённых потребностей он себе придумывает, и нестандартных решений предпринимает для удовлетворения сексуальных своих потребностей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тем более, человек, в руках которого сосредоточена некоторая власть, не откажет себе в тайном удовольствии, получить от жизни всё и даже больше.
Так что главарь банды Лысый вволю наслаждался всеми доступными возможностями. В клубе он обрабатывал одних девок, вернее они обрабатывали его. К слову там были не только девки, но переодетые в женщин парни.
Ну, а дома его встречала, великолепная Полина, как он её называет. То есть, силиконовая курица,, как её называю я.
И вот эта Полина делает с Лысым такие вещи, какие даже представить противно.
Как — то так.
Вот во время этих игрищ, я бродила по просторному особняку, потому что все кроме меня закрывались в своих комнатах, и как думаю, заталкивали беруши, чтобы не слышать всего того, что по дому разносилось.
А я ничего. Слушаю, смеюсь потихоньку. Только не перед камерами.
Пусть наслаждаются люди жизнью во всех её проявлениях, мне то что.
У меня своя цель.
Сначала долго не могла понять, где у них тут подвал. Дом странный, с запутанными коридорами, кучей дверей. Но сегодня привезли какого — то человека с завязанными глазами, и потащили его вовсе не в дом, а за дом. Там я ещё не была. Узников именно туда тащат.
Если бы его нужно было грохнуть, они бы сюда не тащили, в такую даль. Значит, по логике вещей, там за домом и есть тот подвал, куда всех прячут. А если прячут, значит, этот человек ещё может понадобиться. Интересно зачем?
Пойти и открыть все эти помещения я не могу, хотя бы потому что у меня нет ключа.
Да и ещё потому что только я ступила шаг за угол дома, как наткнулась в темноте на широкую грудь охранника.
— Проблемы? — прогундосил мужчина.
— А я это, ищу, где тут… туалет.
Он из темноты глазками буравит.
— Туалет? — и губы его расплываются в нехорошей, подозрительной улыбке.
— Да, я тут гуляю, в комнату далеко возвращаться, думала туалет где — то рядом есть.
— Иди лучше в комнату, — говорит помягче, вроде успокоила его.
— Ага, я поняла, — повернулась, но успела заметить небольшой домик типа домика охраны. Видно там все черные дела и творятся.
Нужно будет разузнать. Только как к нему пробраться, если тут охрана даже ночью шастает. Нужно подумать.
Удобный случай мог представиться совсем скоро, у Лысого юбилей в воскресение. Сорок пять ему стукнет. Вот и собирается в доме устроить грандиозную вечеринку.
Наприглашать человек двести гостей. Всю городскую шушару и криминальный цвет города. Это его первая такая вечеринка в статусе главного городского смотрящего, поэтому Лысый очень волнуется, примут ли его, как нового царя или будут ерепениться.
Решил тех, кто будет недоволен, сразу после юбилея —,отыметь всех в зад,.
Именно этой вечеринкой определится, кто есть кто и насколько Савелий Лысый раскинул зону своего влияния.
К воскресенью нужно было срочно что — то думать.
* * *
— Поступила информация от нашего, агента, что в воскресенье Савелий Лысый, будет праздновать юбилей в честь своего сорока пятилетия, — Рашид стоит у стола, на котором лежит большой белый лист.
Догадываюсь, наверное какой — то план.
— Что за агент? — спрашиваю уточняя. Нужно же хоть иногда показывать свой пытливый ум.
Солдат, солдатом, но пусть не забывают, кто здесь генерал.
Все повернулись и посмотрели на меня. В голове вспыхнуло — Малая.
— Понял, — говорю. Типа, сам догадался.
Вот вечно ляпну невпопад. Когда я уже молчать научусь? Молчание, мать его, золото вроде, а я никак этого понять не могу. Не привыкну.
Не тот мужик, что языком трепит, а тот мужик, что молчит и делает.
Помню это всё, но как тяжело молчать. Прямо вот ломаю себя, чтобы не вскочить с места, не заговорить и не начать командовать.
Рашид продолжает:
— Вот — план дома. Это тоже агент передал. Тут есть небольшой флигель за домом. В нём, по предположению агента и находятся те, кого они по разным причинам решили держать у себя. Вот в этот домик мы должны пробраться ночью, в воскресенье, во время вечеринки, и освободить Барсука.
