Самолет набирает высоту, после чего мы выравниваемся. Я смотрю вниз и вижу побережье.
– Вау, – снова говорю я, достаю из сумочки iPhone и делаю несколько снимков. – Жаль, что я заранее не знала, где окажусь, а то бы взяла нормальный фотоаппарат.
– Ты снимаешь на цифру или на пленку? – интересуется он. Мы в воздухе, и в кабине на удивление тихо.
– На 35 мм, – отвечаю я. – У меня старый олдскульный фотоаппарат.
– И сама проявляешь пленку?
– О, нет, ни в коем случае!
– Почему так категорично? Я что, наступил на больную мозоль?
– В каком-то смысле да. Если честно, мне не нравятся закрытые и темные пространства, – признаюсь я.
– Клаустрофобия?
– Наверное. Не люблю чувствовать себя пойманной. Знаю, это звучит глупо. Я бы давно могла от этого избавиться. С детства у меня такая история, понимаешь. – Неосознанно я обхватываю себя руками. Он протягивает руку и нежно гладит меня по ноге. – Извини, – говорю я через некоторое время.
– Не за что извиняться. Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь, – отвечает он. Это явно слова человека, у которого было непростое детство. Сейчас у нас может состояться серьезный откровенный разговор, а не просто флирт. Мне не хочется, чтобы Дэмиен Старк считал меня слабой. И в то же время я хочу, чтобы он понимал меня, понимал, почему я такая.
Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь.
– Как только мне исполнилось четыре года, моя мать начала записывать меня на конкурсы красоты. У нее было очень много «пунктиков», и одним из них был обязательный двенадцатичасовой сон. От этого я должна была стать еще свежее и красивее.
– И что она делала? – спрашивает он мягким и участливым голосом. Несмотря на тон, я чувствую, что он четко держит и направляет нить разговора.
– В районе семи вечера она выключала свет в моей комнате и заставляла ложиться спать. Естественно, в это время я еще совсем не чувствовала усталости, поэтому доставала фонарик и играла со своими плюшевыми игрушками. Когда я повзрослела, то читала. Мать неоднократно ловила меня за этим занятием.
Дэмиен не произносит ни слова, но я чувствую, что он меня внимательно слушает и ждет продолжения.
– Она начала обыскивать мою комнату и отбирать фонарик. Потом перевела меня в другую спальню, где не было окон, потому что где-то прочитала, что освещение на улице мешает спокойному сну. После этого я оказалась в полной темноте. – Я облизываю пересохшие губы и продолжаю: – Затем она начала запирать меня снаружи. И с помощью электрика перенесла выключатель света за пределы комнаты.
– А твой отец что думал по этому поводу? – спрашивает Старк, и в его голосе я улавливаю нотки раздражения.
– Я не знаю своего отца. Они развелись с матерью, когда я была совсем маленькой. Сейчас он живет где-то в Европе.
– Форменная сука, – произносит Дэмиен, словно сплевывает.
– Моя сестра пыталась помочь, – продолжаю я и улыбаюсь при мысли об Эшли. Я вспоминаю о том, как сестренка светила в щель под дверью моей спальни фонариком и читала мне из коридора книжки, чтобы я могла спокойно заснуть. Впрочем, мать узнала об этом и все это запретила.
– А твоей сестре разве не надо было спать так же долго, как и тебе?
– Она редко побеждала на конкурсах красоты, поэтому мать через некоторое время перестала записывать ее как участницу. У Эшли появилось свободное время, а вместе с ним и нормальная жизнь. Я завидовала сестре: она родилась не такой красивой, как я.
Я завидовала сестре: она родилась не такой красивой, как я.
Но потом Эшли покончила жизнь самоубийством.
– Знаешь, я больше не хочу говорить на эту тему. Поговорим лучше о Дэмиене Старке. Это ты сделал фотографии, которые висят у тебя в офисе?
– Э-э-э-э. На самом деле нет. Я подобрал фотографии, которые отражают мои увлечения. А снял их местный фотограф из Санта-Моники.
– Он настоящий профессионал. Очень хорошо играет на контрастах и с перспективой.
– Согласен. Но мне приятно, что ты заподозрила в авторстве меня.
– Значит, на фотографиях изображены твои хобби? Там был океан, горы и лес. Соответственно, тебе нравится плавать под парусом или купаться, может быть, горные лыжи и велосипед.
– Неплохо. В океане я люблю заниматься дайвингом, а в лесу гулять. А у вас какие хобби, мисс Фэрчайлд?
– Все перечисленные, только вот я никогда не занималась дайвингом. В Техасе для этого не так много возможностей.
– В Калифорнии с этим прекрасно, – говорит он, – но я не люблю нырять в гидрокостюме. Мне больше нравятся теплые воды Карибского бассейна. – Потом он показывает в окно пальцем и произносит: – Вот.
Я вижу, что внизу под нами Санта-Барбара.
– Мы скоро будем садиться, так что поторопись, если хочешь попробовать поуправлять самолетом.
– Что?! – с ужасом спрашиваю его я. – Что ты сказал?
– Это очень просто, – с этими словами он кладет мои руки на штурвал, а свои засовывает в карманы брюк.
– Черт возьми, Старк! – кричу я. – Что ты делаешь? Как мне этой штукой управлять?!
– У тебя все прекрасно получается, – уверяет меня он. – Держи самолет ровно. Давишь вниз – и самолет будет снижаться, потянешь на себя, и он будет набирать высоту. Только без резких движений, и все будет отлично. Попробуй.
Я медленно двигаю рукой и кричу от восторга, потому что самолет слушается моей команды.
– Мне нравится твоя реакция, – говорит Дэмиен. – Я хотел бы услышать такие крики восторга на земле. – Он прикасается большим пальцем руки к моей щеке и нежно ее ласкает. На этот раз я стараюсь не издавать ни звука и молчу как рыба. – Вот так, детка, а теперь выровняй самолет.
Он легким движением гладит мою шею и кладет руку мне на плечо.
– Отлично.
Мое сердце бьется, а дыхание частое.
– Бог ты мой, – говорю я, – подумать только, я управляю самолетом.
– Да, – говорит он, – и надеюсь, что не в последний раз.
Мы – единственные посетители ресторана Pearl Hotel на Банк-стрит в Санта-Барбаре. Отель расположен неподалеку от моря, и с террасы мы видим пирс пристани Стирнс. Я потягиваю шоколадный мартини и наслаждаюсь чувством сытости после хорошего обеда из сырых устриц и жареной красной рыбы.
– Потрясающее место, – говорю я Дэмиену, – как ты его нашел?
– Очень просто, – отвечает он, – оно мое, я его купил.
На этот раз я не очень удивлена.
– Мистер Старк, иногда мне кажется, что еще нет того, что вы бы не купили.
Он берет меня за руку:
– Сейчас все, о чем я мечтаю, находится вот здесь, рядом со мной.
Я делаю глоток мартини, чтобы скрыть свою реакцию.
– Не волнуйтесь, мисс Фэрчайлд, я очень хорошо слежу и забочусь о том, чем владею.
