— Замечательно, — кивнула, дописывая очередную задумку в третью тетрадь, — тебе Силан, наверное, уже рассказал, что необходимо строить крепость и на берегу Ибернийского океана?
— Да, зайти не успел — ошарашили. Ещё надо разобраться, почему мне не донесли сведения о приходе в пустошь таких гостей. Я видел, какие они жестокие и что делают с людьми, — выругался муж.
— Я Кахиру сказала, пока там домик поднять и оставить охрану, пусть присматривают
— Сам сегодня съезжу, пора уже свою соль добывать, нечего переплачивать. Её нам дорого отдают, в туате Дуйбне в три раза дешевле брал.
— Видят крепость, считают, что здесь богатый туат, — хмыкнула, поднимая голову, — под рукой сильного и справедливого риага.
— И самой умной, заботливой и прекрасной в мире женщины.
— Конечно, — согласилась, высвобождаясь из захвата, — надо бежать, столько дел.
— И я поеду, посмотрю берег, необходимо подобрать удобное место
Завтрак прошёл как всегда, за обсуждением планов. Кахир жаловался, что у него не хватает людей, видите ли, я отправила часть мужчин на строительство полигона и казармы. Пришлось немного поспорить, в конце концов, во дворе замка места для такого количества воинов уже нет, ходить небезопасно, может прилететь от распалённых в тренировочном бою мужчин, а у меня здесь дети, между прочим, бегают.
Силан и Беран хмыкали, слушая наш спор с Кахиром, но молчали. Анрэй просто покачал головой, скрывая улыбку.
— Силан, что со строительством фабрики? — высказавшись всё, что думаю Кахиру, впрочем, как всегда, любим мы с ним поспорить, я приступила к Силану.
— Строим, всё идёт по плану, — отрапортовал мужчина.
— У нас тоже всё по плану, — быстро проговорил Беран, не дожидаясь, когда я к нему обращусь, — переделали склад, Раян с парнями уже пробуют выдувать бутылки, пока корявые и слишком толстое стекло.
— Отлично, — похвалила мужчин, — просто замечательно.
После завтрака мы снова разбежались каждый по своим делам, я ушла к травнице, всё же нам стоит обучить несколько девушек лекарскому искусству. Знаю, что почти каждая женщина обязана знать и травы, и как готовить из них отвары, протирки и мази. Уметь обработать рану, перевязать, но всё же, это неуглублённые знания. А я хочу, чтобы в нашем туате было подобие больниц.
— Кара, тебе необходимо отдельное здание и ученицы. Такие знания, как у тебя надо сохранить на века, — начала я свой разговор, сразу, как нашла травницу.
— Так есть же у меня две? — с недоумением спросила Кара, не понимая, что я от неё хочу.
— Мало, надо больше. Вот сколько у нас людей в туате живёт?
— Много, очень… никогда столько не видела, — задумчиво пробормотала Кара, — очень сильный туат.
— Вооот, а на такое количество населения всего три лекаря. Научи, пожалуйста, ещё хотя бы пятнадцать. А потом выбери лучших, мы их тоже попросим научить.
— Не пойму, что задумала.
— Понимаешь, со временем знания стираются, если не заниматься делом постоянно. Вот гляди, Мерин знает травы?
— Да, я её учила, только не всё помнит
— Именно! Мерин учила, но если не используется постоянно — забывается. У Мерин других дел и забот хватает. А если, как ты… — переведя дух, продолжила, — девушки и женщины будут заниматься только травами и врачеванием, то знания будут накапливаться.
— Так у них тоже дел полно, это я старая и мужа нет
— А мы их освободим от дел, прясть не будут, шить тоже — будут покупать готовое. А монетки будут получать за лекарскую работу.
— Намудрила ты, — махнула рукой травница, — ну да ладно, обучить обучу, а далее сама разбирайся.
— Спасибо, — обняла Кару, расцеловав её в обе щеки.
— Беги, егоза…
Уже через неделю, пока школа не открыла свои двери для деток, травнице выделили целый класс для обучения новых лекарей, желающих учится, оказалось предостаточно. Пришлось даже провести отбор, но пообещали, что чуть позже обязательно научим всех остальных.
Синид тоже приступила к обучению, совсем скоро будет открыта фабрика, где потребуется много рабочих рук. Среди учениц оказалась и Лимка, уж очень ей понравился прядильный станок, частенько она, пробираясь в комнату, где он был установлен, заворожённо следила за движением нитей и веретёнами. Девочка едва доставала подбородком до станка, но выгонять Синид её не решилась, пусть учится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты хотела посмотреть, как мы построили на берегу систему добычи соли? Всё готово, сегодня можно съездить, — предложил Анрэй, пока мы приводили себя в порядок.
— Можно? — обрадованно воскликнула я, — Ура!
Муж на протяжении всего строительства не подпускал меня и близко к берегу — хотел похвастаться готовой конструкцией, а я умирала от любопытства. Но вот теперь уже можно.
— Мы позавтракаем или сразу поедем? — хитро прищурив глаза спросил этот невозможный мужчина.
— Укушу, — зловеще прошипела я. Ещё и издевается, знает же, как мне было сложно держаться, — вот за это самое место и укушу.
— Всё, всё…, — уворачиваясь от щекотки, муж рванул к двери, надеясь, укрыться среди людей на кухне. «Угу… наивный, там все свои»: мысленно хмыкнула я.
Быстро позавтракав и прихватив с собой немного еды, вдруг мы захотим сделать пикничок, отправились к берегу Ибернийского океана. Там уже приступили к строительству оборонительной стены на тот случай, если к берегу пристанут норманны.
— Вот, — махнул рукой муж в сторону… ячеек?
С высоты берега я видела ровный ряд ячеек, выглядело это словно медовые соты, только с глиняными бортиками. С недоумением взглянув на мужа, в ожидании объяснения, насколько я помню, морскую соль выпаривали, а здесь ничего похожего не заметила.
— Я видел такой способ добычи морской соли у риага Мюриса, когда воспитывался в его туате, он многому меня научил, — пояснив Анрэй, стиснул кулаки так, что костяшки побелели.
Я же вспомнила свои первые дни в этом мире, кажется, Анрэй ещё маленьким мальчиком был отдан на воспитание риагу Мюрису и, по-моему, в итоге это риаг погиб, видимо, мой муж тепло относился к этому мужчине.
— Он был хорошим человеком? — слегка коснулась мужа рукой, чтобы хоть как-то облегчить его состояние.
— Он заменил мне отца.
— Риаг Мюрис гордился тобой и сейчас тоже.
— Наверное…, — кивнул, недолго помолчав, продолжил, — смотри, строить такие пруды надо только в глинистой почве — здесь нам повезло. В глинистой почве выкопаны неглубокие отстойники, в которых на поверхности и созревает соляная плёнка. Вода периодически обновляется из моря в пруд-отстойник, откуда она самотёком по системе каналов поступает уже в мелководные пруды. Их мы разделили глиняными барьерами-валами на множество отдельных ячеек.
— Довольно сложная система, — произнесла, с гордостью посмотрев на мужа
— Вода не застаивается благодаря системе шлюзов и задвижек, перетекает из одной ячейки в другую. В это время она разогревается и испаряется.
— И никаких тебе механических устройств, которые перемешивают жидкость или нагревают, — прошептала, удивляясь такой сложной и одновременно простой системе.
— Сбор соли происходит один раз в четыре-пять дней. Этого времени хватает, чтобы на поверхности образовалась соляная корка, которая затем оседает на дно. Верхний слой обычно состоит из крупных кристаллов, — продолжил рассказывать Анрэй, — этот слой тоже представляет ценность. Его снимают в первую очередь. Затем поднимают морскую соль. Действуют очень осторожно, чтобы не смешать её с глиной, поднимающейся со дна. Сбор проводится только в сухую солнечную безветренную погоду. Даже небольшой порыв ветра может смешать соль и поднять муть.
— А сушат как?
— Просушка соли тут же в горках, рядом с местом добычи, под солнцем и ветром. Именно поэтому кристаллы сохраняют форму. Этим она и ценна, в отличие от каменной.
— Это потрясающе, — восхищённо произнесла, — ты такой молодец.
— Это ты… всё ты, — прошептал муж, прижимая к себе, — всё для тебя.
— И когда будет первая проба? — спросила, вдруг смутившись от столь жаркого признания.
