Лола стащила с ноги розовый тапочек и как следует шлепнула им компаньона. Именно в эту минуту в комнату неспешно вплыла Света.
Девочка была еще немного бледной, хотя, на взгляд Лолы, она просто искусно разыгрывала нездоровый и страдальческий вид, для того чтобы Леня подольше с ней носился. Однако при виде Лолы с тапком в руке Света издала такое презрительное фырчание, что Маркиз удивленно поднял на нее глаза.
Сама же Света заинтересованно разглядывала разложенные на столе фотографии.
— Ой, как она здесь плохо получилась! — разочарованно протянула девочка.
— Кто? — хором воскликнули Лола и Маркиз.
— Как кто? Да мачеха Антона!
— Кто? — изумленно переспросил Леня, как будто его заело и он может теперь повторять только это коротенькое слово.
— Ну как — кто! — раздраженно повторила Света. — Я же говорю — новая жена Крайневского, мачеха Антона… Только она здесь выглядит просто ужасно! В жизни она намного красивее!
— Ах вот как! — глаза Маркиза заблестели. А я-то думаю — где я мог ее видеть! Она как-то промелькнула в светской хронике… Правда, только один раз — все говорят, что жена Крайневского очень не любит попадать в газеты и на экраны…
— Оно и понятно, — подхватила Лола, — при таком бурном прошлом… Она боялась, что ее может опознать кто-то из знакомых по зоне.
— Она сидела в тюрьме? — в полном восхищении воскликнула Света. — Круто! Вот Антон обрадуется!
— Теперь понятно, что из-за этого конверта убили человека, — протянула Лола, — мадам Крайневская очень боится, что ее прошлое станет достоянием гласности, а особенно — дойдет до мужа, вот и наняла каких-нибудь уголовников, чтобы убрали Бурыгина и вернули конверт. А Бурыгин небось думал, что при помощи этих фотографий сумеет подобраться к Крайневским и сфотографировать злополучное яйцо…
— И никого она не нанимала! — громко проговорила Света. — Ей родной брат помогает.
— Брат? — Леня снова удивленно воззрился на девочку. — Откуда ты знаешь про брата?
— Так это ведь он меня похитил. Да вот ведь его фотографии! И я видела, как они ссорились, потому что я сбежала и конверт пропал…
— Ну-ка рассказывай все по порядку! — Леня схватил девочку за руку. — Когда ты их видела? Что они говорили?
Света выдернула руку и зашипела, как рассерженная кошка:
— То «Светочка», а то — за руки хватаешь!
Ничего не расскажу!
— Ну, Светочка, извини! — Маркиз смущенно потупился. — Я просто очень взволновался! Ну пожалуйста, расскажи подробно — что ты видела, что слышала… Поверь, это очень важно!
— Ты бы не выпендривалась, дорогая, — посоветовала Лола, — если бы не Леня, тебя бы уж на свете не было, так бы и задохнулась насмерть в той котельной вместе со своим пауком.
Светка поглядела на нее и собиралась было заплакать, но поняла по Лолиному лицу, что это ничего не даст, и передумала.
На самом деле ей было приятно внимание, которое она привлекла к своей особе, поэтому девочка устроилась поудобнее и подробно пересказала все, что ей довелось подслушать и подсмотреть во время своего вынужденного посещения особняка Крайневских.
Лола и Маркиз слушали ее, стараясь не пропустить ни слова, а Леня по ходу рассказа даже делал на листке бумаги какие-то короткие пометки. После разговора Светка сделала вид, что очень устала, и удалилась в гостиную поговорить с пауком. Леня, понукаемый Лолой, .хотел было провести с ней воспитательную беседу, но решил отложить это малоприятное дело на потом, а пока заняться более важными вещами. Отцовское чувство протестовало, но здравый смысл подсказывал Маркизу, что воспитывать Светку — пустое занятие.
* * *
Первым делом Леня решил обратиться к своему постоянному ходячему справочнику Рудику Штейнману.
Леня набрал номер Рудика. Тот отозвался очень недовольным голосом.
— Ты где? — спросил Леня. — Я тебя из ванны, что ли, вытащил?
— Наоборот, — ответил Рудик, — я как раз проезжал перекресток, и в меня чуть не впилился какой-то наглый «форд».
— Чуть-чуть не считается. А ты вообще-то где?
— На Загородном проспекте, как раз проезжаю мимо Витебского вокзала.
— Очень нужно встретиться! Хочу задать тебе один маленький вопрос, но совершенно не телефонный. Это связано с нашим последним разговором… Помнишь, в ресторане у живых мертвецов?
— Хорошо, — Рудик на секунду задумался, сможешь через полчаса подъехать к «Ампиру»? Знаешь такой антикварный магазин на Некрасова?
Через тридцать минут Леня толкнул дверь магазина. Звякнул медный колокольчик, навстречу Лене приподнялся тощий мужчина средних лет с бегающими глазами. Леня жестом попросил его не беспокоиться и прошел в глубь зала, где виднелась вальяжная полноватая фигура Рудика.
— Посмотри, какая хорошая ваза! — промурлыкал Рудик, разглядывая высокую фарфоровую вазу в ярко-красных драконах, — жалко, только одна. Была бы к ней пара, цены бы ей не было…
Маркиз не разделил его восторга, и Рудик, изменив интонацию на сугубо деловую, осведомился:
— И что же ты хотел спросить?
— На самом деле у меня не один, а целых два вопроса, — проговорил Маркиз, покосившись на продавца, — первый — совсем маленький. Тот рудник, о котором ты говорил в ресторане, случайно называется не «Надежда»?
Рудик с интересом уставился на приятеля и, прежде чем ответить, достал из кармана и положил в рот подушечку жевательной резинки.
— А откуда ты это узнал? — ответил он наконец вопросом на вопрос.
— Ясно, — Маркиз удовлетворенно кивнул. Тогда я задам тебе еще один вопрос. Такая фамилия — Винтюгов — тебе что-нибудь говорит?
— Глеб Прохорович? — уточнил на всякий случай Рудик.
— Именно.
На этот раз Рудик покосился на продавца.
Тот сидел в дальнем конце зала и с невинным видом читал книжку.
— Еще как говорит! — проговорил наконец Рудик, понизив голос. — Глеб Прохорович Винтюгов в узких криминальных кругах известен под кличкой Винт. Этой кличкой он обязан не только своей фамилии, но и тому, что любит сыграть в винт, или, как говорят любители, подвинтиться.
— Старая игра! — заметил Маркиз.
— Совершенно верно! — согласился Рудик. Сейчас в нее мало кто умеет играть, поэтому Винта иногда называют пижоном. Но только за глаза, в глаза его никто не посмел бы так назвать, потому что Глеб Прохорович — очень крупный уголовный авторитет. Большой, между прочим, человек. Контролирует значительную часть дикой золотодобычи в Сибири…
А теперь позволь задать тебе встречный вопрос. Почему тебя заинтересовал Винт?
— Потому, старик, — проговорил Маркиз, тщательно подбирая слова, — что рудник «Надежда» принадлежит не кому иному, как Глебу Прохоровичу Винтюгову, иначе — Винту!
— Ничего себе! — Рудик попятился и взмахнул руками, едва не задев китайскую вазу. Продавец, отбросив свою книгу, подлетел, красный как рак, и завопил:
— Да вы что? Разобьете же! Разве можно тут так руками размахивать! Здесь же вокруг ценности! И все такое хрупкое!
— Не волнуйтесь, папаша, — отмахнулся Рудик, — разобьем так заплатим, ваша коммерция не пострадает!
— Ага, заплатите, — продолжал кипятиться антиквар, — она, между прочим, пять тысяч условных единиц стоит…
— Что за шум? — раздался негромкий голос, и из-за бархатной портьеры вышел невысокий пузатый старичок с густыми пушистыми бакенбардами.
— Да вот, Аркадий Евсеевич, молодые люди руками машут, я их предупредил…
— Дмитрий, вы уже не очень молоды, — старичок насупился, глядя на продавца, — и вы уже должны научиться оценивать людей. Это не просто молодые люди, это очень перспективные клиенты, и если они хотят немножко поговорить в нашем магазине, то я против этого ничего не имею. А какой же разговор без жестикуляции?
И если даже при этом пострадает какая-нибудь вещь — ведь это приличные молодые люди, что такое для них несчастные пять тысяч у, е.?
С этими словами Аркадий Евсеевич неторопливо удалился обратно за бархатную портьеру.
Пристыженный продавец вернулся на свое место, что-то недовольно бормоча себе под нос, и открыл прежнюю книгу. Маркиз разглядел напечатанное на обложке название:
«Пампасы любви». Повернувшись к Рудику, Леня понизил голос и проговорил:
— Судя по твоей бурной реакции, для тебя оказалось новостью то, что рудник «Надежда» принадлежит Винту…
Рудик молча кивнул.
— В связи с этим, дорогой друг, позволь сказать тебе одну умную вещь.., пока я с непривычки не забыл. Каждый человек должен делать то, что умеет. Браться за чужую специальность невыгодно и вредно для здоровья. Ты до сих пор был прекрасным финансовым консультантом — так продолжай им оставаться. А операции я буду находить и разрабатывать сам, у меня это как-то лучше получается… И прости, что приходится говорить тебе Такие очевидные вещи.
— Это ты меня извини, старик, — смущенно ответил Рудик, — облажался, с кем не бывает…
