если только развлечься.
— Если только попробовать, — я пожал плечами. — Давай рискнем. Правда, ничего не обещаю. Я этот удар не тренировал.
Антон поправил очки. Продолжал насмешливо улыбаться.
— Давай, давай, чемпион. Только не оправдывайся.
Я встал перед ним. Прямо. Одну ногу вывел вперед. Колено чуть согнуто.
Правую руку тоже согнул в локте. Ладонь опустил вниз.
— Эй, чего так далеко, — запротестовал Антон. — Ты еще на десять метров отойди.
Ладно. Сам набросился. Я вытянул ладонь. Кончики пальцев поставил совсем близко. В трех-четырех сантиметрах. Пальцы расслабил. Согнул еще больше. Перпендикулярно ладони.
— Подожди, а что так близко? — Олег волновался. Он стоял у стола. — Слишком близко, Витя.
Я покачал головой. Мол, ничего страшного. Разберемся.
Сам сосредоточился. Дышал медленно и размеренно. Наполнял легкие кислородом.
— Ну, долго еще? — спросил Антон.
Серега хотел что-то добавить. Но не успел.
Я резко выпрямил обе ноги. Развернул бедра. И плечо правой руки. Все вперед. В направлении удара.
Молниеносно выпрямил правую руку в локте. И направил вперед. В грудь Антона.
Мгновенно сжал руку в кулак. Почти у груди ботаника. И ударил его.
Почти сразу же отвел руку назад. Для пружинящего эффекта.
Антон отлетел назад. Чуть согнулся, как куст под порывом ветра. И наткнулся на кровать. Свалился на нее с грохотом. Ударился о стену.
И остался лежать. Обеими руками схватившись за грудь.
— Ну что, выкусили? — торжествующе заорал Крылов.
Глава 17. Заседание
На месте Крылова я бы так не радовался. Наоборот, я чертовски перепугался. За Антона. Не сломал ли я ему чего?
Поэтому вместо того, чтобы праздновать удачный удар, я бросился к ботану. Чуть не раздавал очки. Те как раз слетели с Антона. Во время падения.
— Эй, как ты, дружище? — я схватил Антона за плечи. — В порядке?
Олег перестал веселиться. Тоже встревожился.
К счастью, Антон не пострадал. Разве что, самую малость. Он поднялся, потирая грудь.
— Да, теперь вижу, — сказал он. — Ты не зря столько тренируешься. Чуть ребра не выломал. Не, ребята. Так не пойдет. Лучше я своими логарифмами займусь.
Я помог ему держаться на ногах.
— Может, выведешь силу удара, которую в тебя Витя вложил? — тут же продолжил издеваться Крылов. Как только понял, что Антон в порядке. — Формулы там всякие, уравнения.
Антон присел на стул. Сидел, хрипло дышал. Я пощупал ребра. Вроде все в порядке. Показал, как делать дыхательную гимнастику.
В общем, через пять минут нашему ботану полегчало. И он смог опять заняться любимой математикой.
Я же отправился ужинать. И в душ. И того и другого пришлось ждать. Плита занята. Душевая тоже.
Только через час я вернулся в комнату. С болью вспомнил, что мне еще надо делать домашку. Кое-как сделал. Заставил себя. А потом сразу завалился спать.
Утром первым делом отправился в универ. Сразу с сумкой. В которой лежали новое ги и пояс. Чтобы сразу после заседания отправиться к Воловникову.
Занятия пролетели быстро. Едва успел перекусить в столовой. А уже два часа. Надо ехать на заседание инициативной группы.
Чтобы найти Институт спорта, много времени не понадобилось. Он все также находился по прежнему адресу. На Сиреневом бульваре.
Я поехал на автобусе. Хотя, сошел я не на той остановке. Немного зазевался.
По привычке искал глазами дворец спорта Измайлово. Там, где я участвовал в соревнованиях. Несколько раз в прошлой жизни.
И не нашел. Когда опомнился, уже уехал на пару остановок дальше. Только потом вспомнил, что дворец построили позже. К Олимпийским играм 80-го года.
Когда выскочил из автобуса, увидел, что уже без пяти три. Вот дерьмище. Бросился бегом.
Сумку придерживал у груди. Чтобы не мешалась. Как ни торопился, но все равно опоздал. На пару минут. Там, в Институте, потерял время на проходной. Пока выясняли, что да как.
Короче говоря, ворвался на заседание весь запыханный и красный. От спешки. Это один из залов научного совета, как я понял.
Все центральную часть занял длинный стол. У дальней стены кафедра для выступлений. Доска для мела. Диапроектор.
Но главное, конечно же, люди. За столом сидели человек двадцать. Все сильные и крепкие парни. Мельком глянули на меня. Многие ради торжественного случая приоделись в костюмы с галстуками.
— Лекция в другом кабинете, — заметил один. — Здесь заседание. Идите, молодой человек, не мешайте.
Но я уже заметил Белоухова и Щепкина. Да и многих других узнал. Видел в Ашхабаде. И здесь, на турнирах.
Поэтому я спокойно вошел. Уселся на свободное место.
— Я вам повторяю, молодой человек, — снова сказал мужчина с краю. У него тоже обветренное и покрасневшее лицо. — Здесь не лекция.
Остальные смотрели на меня. Один пошевелился.
— Все в порядке, Юра, — сказал другой. — Это тоже наш. Самый молодой чемпион. Ермолов.
Теперь на меня посмотрели с любопытством.
— А, так это и есть Ермолов, — громко заметил мужчина в сером костюме. Сидел во главе стола. — Тот самый Ермолов Виктор. Уникальный самородок. Ну что же, приятно познакомиться. Правда, вынужден заметить, что ваши таланты не дают права опаздывать на такие важные заседания. В следующий раз приходите вовремя.
Он поглядел на мужчину, сидящего рядом с Белоуховым.
— Хотя, в принципе, нет необходимости. Привлекать молодежь на данном этапе. Обойдемся и без них.
Так, он меня выбесил. Я сразу понял кто это. Хотя раньше и не видел. Кто-то из партийных работников. Прислан сюда от горкома.
Сразу видно. По едва заметному высокомерию. Снисходительному тону. И по бюрократическим оборотам в речи.
Вдобавок, фигура у него явно не спортивная. Даже под пиджаком угадывается выпуклый животик. И плечики слишком хилые. Ну, куда же без бдительного ока партии?
— А вас как зовут, позвольте? — спросил я. Пожалуй, слишком резко. Но меня уже понесло. Еще с прошлой жизни не любил чиновников. Их главная миссия в этой жизни — совать палки в колеса. Хотя, надо отдать должное, в эти советские времена нет такой коррупции, как позже. В либеральные. — Хочу знать, как обращаться. К вам.
Мужчина удивленно посмотрел на меня. Поражен, что кто-то посмел поднять голос.
Краем глаза я заметил, что Щепкин удрученно вздохнул. И озабоченно потер лоб. Понял, что запахло жареным.
Белоухов, кстати, сидел невозмутимый. Как обычно. Словно каменная статуя.
— Витя, это Канарев Вадим Русланович, — сказал мужчина, что представил меня. Я, кстати, вспомнил, как его зовут. Это Образцов Евгений Павлович. Был одним из судей в Ашхабаде. — Инструктор орготдела горкома. Думаю, замечание сделано верно.
Ну, конечно. Он сразу будет на стороне власти. Потому что одним движением бровей партия может сразу прикрыть эту лавочку.
Что, кстати, и было сделано чуть позднее. В моей реальности. А здесь, думаю, можно побарахтаться. И показать клыки.
— Я не думаю, что мнение молодежи можно оставить без внимания, — упрямо ответил я. — Разве генеральный секретарь не указывает в своих докладах, что молодежь — главный ресурс партии? Подрастающая смена юных ленинцев-коммунистов? Да, я прошу извинить меня за опоздание. Но я сочетаю спорт и учебу. Ехать сюда вынужден был не на служебном автомобиле. А на автобусе. Не на такси, потому что стипендия студента не позволяет шиковать. Поэтому и опоздал. Но с тем, чтобы не привлекать молодежь к организационным вопросам карате, я категорически не согласен. И готов представить свои предложения по повестке.
У всех присутствующих буквально отвисли челюсти. Никто не ожидал, что я брошу вызов инструктору из горкома. Даже сам Канарев не нашелся, что ответить.
— Виктор, сейчас еще не время, — тут же встрял Образцов. — Твои предложения преждевременны. Чуть позже мы все рассмотрим.
Ладно. Я показал зубы. Пока что это самое важное.
— Вот именно, молодой человек, — сразу добавил другой мужчина. Тоже в костюме. Только в темно-коричневом. И с фиолетовым галстуком в крапинку. — Не бегите впереди паровоза.
Я поглядел на него. И понял, что он тоже чиновник. Слишком холеная физиономия. Хотя, плечи широкие. И торс крупный. Что за гибрид?
Возражать я не стал. Тем более, что мужчина рядом пихнул меня ногой. Мол, не встревай. Я посмотрел на соседа. И тоже узнал одного из тренеров. Он как-то судействовал на Московском турнире.
Тот покачал головой. Едва заметно.
— Да ладно, — проворчал я. — И так молчу. А кто этот тип?
И указал на второго мужика. Того, кто советовал не опережать паровоз.
— Это из спорткомитета, —
